Экспедиция на Бермуды - Александр Левченко

— Эту вещь стоит осмотреть, — в конце концов глухо говорит Алек. — Кто пойдет?

— Как кто? — хмыкаю я и начинаю одевать гидрорубашку. Вижу, Алек собирается возразить, но его опережает Влад:

— Нику, прошу тебя, внимательно осмотри конструкцию, но ничего не трогай руками.

— А это почему? — удивляюсь я.

— Не забывай, что мы в аномальной зоне. Я тебя прошу…

— Да ладно, — пожимаю плечами, беря с днища баллоны с воздухом. Через минуту все снаряжение уже на мне, и я пересаживаюсь на левый борт. Смотрите, чтобы вас далеко не снесло, — говорю напоследок и, взяв в рот загубник, падаю спиной в теплое море.

Видимость сегодня не очень хорошая, и мне приходится достаточно долго спускаться вниз, я уже даже начинаю терять ориентацию, пока в конце концов не замечаю немного сбоку темнеющее пятно нашей находки. «Телевизор» не врал: это и в самом деле гиперболоид длиной в три моих роста, изготовленный из какого-то неизвестного материала или сплава, имеющего здесь, на дне, серовато-зеленый оттенок. Боковая поверхность его чрезвычайно гладкая, торцы также, и лишь по самому краю с обеих сторон идет причудливое металлическое плетение: крючки, кольца, ровнехонькие ряды зубцов, творения более сложной формы. Я внимательно осматриваю все тело, но нигде не могу обнаружить на нем чего-нибудь обнадеживающего: ни отверстия, ни углубления, ни шва, ни каких-либо дверец или окошка, даже и царапины ни одной не видно! Создается впечатление, что это просто цельнометаллическая болванка, обточенная и отшлифованная на каком-то исполинском станке, а потом неизвестно для чего оправленная крючками и зубцами. Разве что, может быть, что-то более интересное спрятано на том участке поверхности, который соприкасается с дном, но, честно говоря, в это тяжело поверить, да и едва ли нам удастся перевернуть такую массу, даже под водой.

Разочарованный результатами своей разведки, я забываю о Владовых предостережениях и хватаюсь рукой за кольцо, так соблазнительно выступающее на месте пересечения боковой поверхности гиперболоида с торцевой и, кажется, должно легко отломаться. Ага, смеюсь сам с себя, безрезультатно дернув несколько раз, как легко обмануть простодушного человека. Кольцо явно не предназначено для таких любителей дармовых сувениров, как я. Ну что же, делать здесь больше нечего, нужно возвращаться обратно.

Похлопав по гладкому боку гиперболоида, я начинаю подниматься вверх. На высоте нескольких метров зависаю, бросаю взгляд на всю конструкцию в целом и плыву дальше. Впечатления у меня неоднозначные: с одной стороны, вещь это, конечно, достойная внимания, очень любопытно было бы знать, откуда она здесь взялась и что оно такое вообще, но, с другой… Поверхность абсолютно гладкая, похоже даже, что сплошная, никаких донных отложений, ни одного следа деятельности многочисленной армии морских организмов, отсутствие любых признаков эрозии — все это утверждает меня в мысли, что гиперболоид очутился здесь совсем недавно. И поэтому, разумеется, не может иметь отношения к аномальным явлениям, которые вскоре будут отмечать свой двухсотлетний юбилей.

Вынырнув на поверхность и ещё даже не сняв маски, я чувствую: что-то сейчас не так, как всегда. Ага, вот оно что: впервые в бермудском небе не видно ослепительного солнечного диска, заслонившегося небольшим пухлым облачком. Я хочу поделиться этим открытием со своими товарищами, но не успеваю ещё раскрыть рта, как меня хватают за руки и втягивают в катер. Поднявшись на ноги, я вижу напряженные лица Алека и Влада и сразу же оставляю свое предыдущее намерение. От меня явно ждут чего-то потрясающего, и сентенции на тему погоды будут звучать просто глупо.

Как можно подробнее я рассказываю ребятам обо всем увиденном под водой, не забыв под конец поделиться с ними своими соображениями. Влад слушает меня молча, лишь изредка кивая головой, а Алек несколько раз перебивает, уточняя некоторые детали. Несмотря на то, что выводы мои в целом скептические, я чувствую, что нисколько не разочаровал их.

— Та-а-к, — подытоживает Алек сказанное мной, — интересную вещь мы сегодня обнаружили. Голыми руками её не возьмешь, здесь нужен серьезный план исследований.

Я, мысленно хмыкнув, лишь пожимаю плечами, а Влад бросает взгляд на небо и говорит:

— Ну, времени на разработку плана у нас будет более чем достаточно. Похоже на то, что вскоре начнется шторм. Давайте пока что надежно отметим место нашей находки.

— Я уже это сделал, — отвечает Алек, — прибор фиксирует координаты с точностью до сантиметров.

— Нет, Алек, — возражает Влад, — ты меня извини, но самая совершенная техника в нужную минуту может выйти из строя. Нужно просто поставить буй.

— Чтобы его надежно закрепить, необходимо иметь хороший якорь, а не нашу «кошку», — качает головой Алек, — иначе шторм, если он будет настоящим, снесет его на самое побережье залива. Да и, ребята, что за недоверие к моему прибору, он этого не заслужил. Я гарантирую стопроцентную надежность.

— Алек, нам совсем не нужен якорь, — решаю поддержать Влада, — я же вам говорил, там по краю торцов много различных крючков, колец и потому подобного. Достаточно просто привязать канат от буя к нескольким самым толстым из них, они прочно держатся.

— А ты что, пробовал их отламывать? — укоризненным тоном спрашивает меня Влад.

— Извини, — отвечаю примирительно, — очень уж хотелось принести вам что-то такое, что можно подержать в руках.

Влад лишь молча отмахивается и приседает возле носового отсека, откуда достает небольшой белый буек и пятидесятиметровый моток тонкого нейлонового каната. Я беру один конец себе, накладываю маску, запихиваю в рот загубник и снова иду под воду.

Когда я выныриваю обратно, неподалеку от катера уже весело плещется белый поплавок. Теперь гиперболоид никуда от нас не убежит, даже если с «телевизором» что-то случится, это я могу смело гарантировать при условии, что не произойдет очередного Бермудского чуда. Правда, непонятно, что мы будем делать с этой железякой, но если Алек надеется придумать какой-то хитрый план, то мне остается лишь пожелать ему успеха.

На этот раз никто не проявляет особого желания вытянуть меня из воды, и я своими силами выдираюсь на борт почти до пояса, пока во Владе не просыпается сочувствия и он не помогает мне. Спросив для видимости, надежно ли я привязал канат, он садится за руль, и наш катер, заложив крутой вираж, направляется к Центральному, виднеющемуся в нескольких километрах от нас.

Мы все молчим, как и всегда, когда на полной скорости возвращаемся к своему лагерю, и лишь ветер свистит у нас в ушах. А вот расположение духа сегодня совсем не такое, как обычно. Алек не держит руки над водой, чтобы ловить ладонью стайки соленых капель, а неподвижно сидит, схватившись за борт и уставившись куда-то в днище. Влад тоже замер возле руля, будто вытесанный из камня, и ни разу его голова не повернулась куда-нибудь в сторону. Что же, сегодня у нас действительно необыкновенный день, и я также ловлю себя на том, что снова и снова мысленно возвращаюсь на глубину сорока метров, где на песчаном дне лежит серовато-зеленый гиперболоид. Время от времени катер легко подпрыгивает над водой, преодолевая трамплинчик чересчур высокой волны, и я с удовлетворением констатирую, что завтра у меня будет достаточно времени для того, чтобы все детально обсудить с Владом.