Экспедиция на Бермуды - Александр Левченко

— А если в тех конструкциях, которые идут на дно, сидят люди? — вдруг спрашиваю я, неожиданно даже для самого себя.

Впервые за все время нашего знакомства Влад утрачивает свою уравновешенность и лихорадочно хватает меня за руку.

— Извини, Нику, извини! — эти слова он произносит каким-то совсем чужим голосом, но тут же снова становится прежним Владом. — Никто не смог предусмотреть, что будет, если станцию лишить защитной оболочки, без которой она просто никем не представлялась… Мы страшно виноваты перед вами…

Эти его «мы» и «вами» так поражают меня, что, несмотря даже на успокоительную дозу, полученную от Влада, я срываюсь с места и едва не кричу:

— Боже мой, Влад, что это за «мы» и «вы»?!! Скажи же мне наконец, кто ты?!! Откуда ты все это знаешь?!!

— Я уже давал тебе ответ на вопрос, кто я такой, — Влад поднимает голову и смотрит на меня снизу вверх. Сумерки вокруг быстро густеют, и черты лица моего собеседника становятся все менее четкими. — Но для того, чтобы ты правильно понял меня, выслушай ещё кое-что.

Я опускаюсь на свое место и, глубоко вдохнув, затихаю.

— Трагедии, виновником которых является станция без защитной оболочки, — это лишь одна сторона дела. Энергия, которая выделилась при тестировании на протяжении двух столетий, — ничтожная капля по сравнению с тем, что спрятано в сердце станции — её энергетической установке. Это величина, несравненная с мощностью даже водородной бомбы. Опасно, когда такая вещь попадет в руки человека, не имеющего представления о настоящей природе своей находки, хотя и блокирующие системы достаточно надежны. Но будет просто страшно, когда установкой завладеет тот, кому известно все и кого не сдерживают моральные ограничения, так как эту энергию можно освободить за одно мгновение…

Я уже снова спокоен и воспринимаю то, что говорит Влад, без резких эмоциональных вспышек.

— За время, истекшее после старта первой экспедиции на Землю, изменилось очень много. Повысился уровень науки, значительно усовершенствовалась техника, появились принципиально новые возможности межзвездных перелетов. И, что очень важно, был найден относительно безопасный источник энергии, и все установки старого типа заменили на новые. Все, кроме одной, которая лежит сейчас на глубине сорока метров неподалеку от Бермуд. Я, представитель службы Планетарной безопасности, прибыл на Землю для того, чтобы вернуть последний экземпляр на родную планету или, в крайнем случае, уничтожить его.

Я ощущаю, как медленно цепенеет мое тело: сперва ноги, потом руки, наконец очередь доходит и до мышц лица, но мне ещё удается выдавить из себя:

— Как, Влад… неужели ты?..

— Да, Нику, — его голос даже не дрогнет, — я — не землянин.

Он замолкает, и вдруг словно какие-то неощутимые до сих пор пробки вылетают из моих ушей, и туда врываются завывание ветра в скалах, грохотание внизу под нами волн, несмелое лопотание первых капель дождя. Ненастье пока что не задевает нас, однако вскоре достаточно будет всего нескольких порывов, чтобы мощными завихрениями воздуха швырнуть нам в лица потоки воды и вымочить с ног до головы. Но если какая-то мысль не может сейчас никак появиться у меня, то это лишь о том, чтобы вернуться обратно в лагерь.

— Наш мир — не такой, как ваш, — продолжает Влад, смотря куда-то вдаль, я чувствую это по голосу. — В нашем небе — два солнца, совсем не похожих на ваше, другие атмосфера, давление, температура, и дома я выгляжу немного иначе, чем здесь. Но отличия, в конце концов, не такие уж и существенные. Общего у нас намного больше. Мы с вами — близкие родственники…

Владов голос звучит довольно спокойно, но в нем слышится мучительный крик одиночества, обостренного до края сомнениями во мне, в моей способности поверить, понять и воспринять все таким, каким оно есть. Поэтому я нахожу во тьме теплую ладонь Влада и крепко сжимаю её. Это — мой искренний ответ на его сомнения.

— Мы оба — люди, — прибавляю на словах и получаю от него такое же крепкое пожатие. Контакт полностью восстановлен, и мы продолжаем наш разговор.

— А кто такие Алек и Станко? — задаю вопрос, который мучает меня уже несколько дней. Правда, сейчас он несет совсем другое содержание, чем даже час назад. — Что ты имел в виду, когда говорил, что Станко — не совсем человек?

Влад отвечает не зразу.

— Понимаешь, Нику, — говорит он, — в каждом обществе, даже наиболее развитом, есть люди, не желающие жить по принятым всеми законам. Пока в руках у них лишь их идеи, они не представляют серьезной опасности для цивилизации, но если в эти руки вложить оружие… А та энергетическая установка, которая лежит на дне моря и никем абсолютно не контролируется, это оружие страшной силы. Мы оба, я и Алек, хотим ею завладеть, но я уполномочен на это высшими планетарными властями, а он — нет.

— Значит, Алек — тоже не землянин, — вслух делаю для себя необходимый вывод. — А Станко?

— Станко — не совсем человек в том смысле, что он является андроидом, человекообразным биороботом. Поэтому вся ответственность ложится только на Алека.

— Но ведь, Влад, — в мой живот заползает легкий холодок, — почему же тогда твое поведение так пассивно? Ведь если бы сегодня в катере находился Станко, то они с Алеком наверное попробовали бы достать установку сами! Я вряд ли смог бы им помешать, ничего вдобавок и не понимая!

— Конечно, Нику, — Влад тяжело вздыхает, — они уже раз тебя отключали. Но как же мне было вести себя в такой ситуации? Кроме этого, ты, может, и не поверишь, но окончательно я все понял лишь после той истории со Станко. Если бы они основательнее разобрались в проблемах влияния земных сред на наш организм, то мои неясные подозрения наверное остались бы просто подозрениями.

— Но почему же? — мне тяжело сдержать свое удивление. — Неужели ты не мог организовать какой-нибудь медосмотр или ещё что-то?

— Мог бы, конечно, — отзывается Влад после паузы. — Но это было бы неэтично…

Почувствовав мою реакцию, он добавляет:

— Кроме того, в этом таилась бы опасность моего собственного разоблачения…

— Ты думаешь, они ещё не знают, кто ты такой? — спрашиваю я с легкой дозой недоверия.

— Трудно сказать… Кажется, я ещё не делал неосмотрительных шагов, здесь я чувствую, что Влад улыбается, — кроме одного…

— Влад, клянусь тебе!.. — вырывается у меня, но он уже успокоительно пожимает мне руку.

Неожиданно в моей голове возникает новый вопрос.

— Влад, — говорю я нерешительно, — но почему ты действуешь один? Разве не надежнее было послать хотя бы двоих? Как, например, Алека со Станко?