В постели с незнакомцем - Мэри Уайн

Ночь растянулась во времени и оказалась гораздо длиннее, чем это можно было вынести.

Глава 5

Бродик поднялся до восхода солнца. Он крякнул, встав на ноги, выражение лица у него было недовольное. Хмуро осмотревшись, он пошел к лошади, чтобы погладить ее по холке.

— Эта накидка слишком тяжела для езды.

Друс подошел к Анне и протянул руку, чтобы принять накидку. Отказ от меховой одежды требовал определенного мужества, потому что утро было весьма прохладным. Но шотландец был прав. Если она собирается ехать в дамском седле на кобыле, подложив эту меховую накидку под бедро, она скорее всего свалится где-то в пути.

— Вот вам, девочка. У вас кровь жидкая. — Каллен накинул ей на плечи толстую шерстяную накидку, не преминув при этом подмигнуть. — Мы привязали ваш багаж к спине одной из кобыл.

Анна потрогала пальцем накидку, радуясь, что она теплая. По бокам ее были прорези, что позволяло использовать ее во время езды. Сделана она была из крученой шерсти, передние полы, подол и отверстия для рук были обшиты бархатом, что делало ее нарядной.

Потянув за шнурок, Анна увидела следы от жемчужин, которые сейчас отсутствовали. Должно быть, Мэри потратила несколько часов, снимая жемчужины с одежды, которую посылала с Анной. Все предметы одежды ее единокровной сестры, большой любительницы балов при дворе, украшались жемчугом, золотом и даже драгоценными камнями.

Каллен присоединился к другим мужчинам. Их голоса зазвучали громче, когда поднялось солнце. Завернувшись в накидку, Анна наслаждалась теплом. Пусть даже весь жемчуг был удален, это была великолепная накидка, в ней было так комфортно.

Подняв голову, Анна окинула взглядом тропу, ища глазами графа. Было что-то успокаивающее в том, что этот мужчина оставался на виду. Она обнаружила его гораздо выше по склону, его взгляд был устремлен в сторону горизонта.

— Не прекратите ли вы любоваться на этого мужчину, девочка? Я начинаю ревновать.

Каллен произнес это, явно поддразнивая ее, когда подводил к ней кобылу.

— Я не…

При мысли о том, что не может оторвать глаз от Бродика, она задохнулась от волнения.

— Вы не… что? — еще раз поддразнил ее Каллен.

— Нет — и все.

Схватившись за луку седла, она подняла ногу и вставила ее в стремя. Сильная рука легла ей на ягодицы и подтолкнула, заставив ее ахнуть.

Каллен нисколько не выглядел смущенным или раскаивающимся, когда Анна, оказавшись на лошади, бросила на него недовольный взгляд. Он прикоснулся к своей вязаной шапочке.

— Доброго пути.

Он похлопал ее кобылу по бокам, и та двинулась по тропе. Кобыла с готовностью стала карабкаться в сторону графа, другие люди тоже двинулись вперед. Они окружили Анну, ее кобыла оказалась между ними. За этим маневром с высоты наблюдал Бродик. Когда они подъехали ближе, Анне показалось, что она увидела на его лице довольную ухмылку. Впрочем, он тут же повернулся к ней своей широкой спиной, прежде чем она смогла рассмотреть его как следует.

— Стерлинг! — издал громкий клич Бродик, подняв руку и сжав пальцы в кулак.

— Стерлинг! — ответили ему люди, их голоса прозвучали почти оглушительно и разнеслись далеко-далеко в неподвижном утреннем воздухе.

Похоже, даже лошади готовы были разделить энтузиазм своих наездников, поскольку понесли их вперед еще быстрее.

Эта вспышка всеобщего ликования удивила Анну и передалась ей, когда она посмотрела на спину графа. Его люди следовали за ним охотно и без страха. Это было полным контрастов тому, что она наблюдала в поместье Филиппы. Любой ее слуга готов был тайком высказаться против леди. Анна по-настоящему не понимала, насколько мрачной была атмосфера Уорикшира, пока не увидела совершенно иную картину здесь, среди людей Бродика. На какой-то момент она позволила себе насладиться ощущением удовлетворенности. Однако это чувство не могло длиться слишком долго.

Ее положение отнюдь не станет лучше, когда они прибудут в Стерлинг. Более того, ей станет еще труднее уклоняться от ласк Бродика и действовать вопреки его ожиданиям. Она ощутила легкий укол вины. Ей не хотелось его разочаровывать. Шокированная собственными эмоциями, Анна попыталась сосредоточить свои мысли на том, как осуществить свои планы. В первую очередь необходимо было отодвинуть процесс завершения брачных отношений.

Тем не менее она снова и снова испытывала вспышки страсти, когда в поле ее зрения оказывалась спина Бродика. Волосы его слегка завивались, были достаточно длинными и доставали до плеч. Рубашка была скреплена на плече фибулой, обнажая узлы мышц на руках. Память Анны услужливо подсказывала, как приятно было чувствовать его силу.

Ящик Пандоры…

В животе рождалась напряженность, когда она вспоминала, как его поцелуи пробудили ее плоть. Эти поцелуи придали ей смелости. Должно быть, той смелости, которая побуждала добропорядочных женщин вступать с мужчинами в незаконные связи.

Покачав головой, Анна закусила нижнюю губу, пытаясь придумать причину, которая позволила бы отложить осмотр.

Уорикшир

Айви Коппер обняла Бонни крепче, чем обычно.

— Мама, что-то случилось?

Обхватив ладонями румяные щеки Бонни, Айви улыбнулась:

— Нет, моя сладкая, просто мы, матери, всегда относимся даже к нашим взрослым детям как к маленьким.

Бонни, в свою очередь, обняла мать, прежде чем, приплясывая, сказать:

— Я должна поспешить, иначе опоздаю. Мы сегодня будем ткать. Не будет прядения или прочесывания шерсти.

Айви помахала ей рукой, дождалась, пока затихли шаги дочери на ступеньках, и лишь тогда позволила появиться на лице хмурому выражению.

Анна исчезла из замка.

В волнении она стала ходить по комнате. Никто из ее детей никогда не покидал Уорикшир. Возможно, она зря нервничает, молодые любят путешествия, но она не могла обрести равновесия. Она боялась, что произошло нечто неприятное.

Ей так хотелось, чтобы граф был сейчас в поместье. По крайней мере эта мысль хоть немного успокоила бы ее. Она всегда хотела, чтобы Генри был рядом. А как иначе? Она так любила его. Генри тоже обожал ее и всегда относился к ней очень хорошо, гораздо лучше, чем к большинству любовниц. Он никогда не отдалялся от нее, даже когда она была с животом, даже сейчас, когда пролетело так много лет.

Любовь…

Это была их награда.

Все закончится хорошо. Даже если Филиппа повезла Анну с собой и Мэри в город, ничего страшного не должно произойти. Жена Генри может питать недобрые чувства к ним; но она побоится гнева мужа и не причинит настоящего зла.