В + В - Алеха Юшаева

мог мне прислать прощальную открытку, но я никак не ожидала того, что нашла там. То, чего просила моя душа, искренности и взаимности, было получено, но это уже ничего не меняло, это не сглаживало нашей ссоры, это не возвращало меня назад. Я улыбнулась, увидев зеленый цвет пасты и её детскую подпись в конце. Я долго читала слова, следила по строчкам, тихо плача иногда, когда я жалела её. Я читала и понимала, какие мы ещё дети, хотя у кого-то уже есть взрослые по возрасту дети. Ничто не меняется, и мы не меняемся.

Я хотела изложить здесь историю любви, в которой двое нацарапали бы на дереве «В + В», но рассказала историю одиночества, скорби и просто жизни. Простите нас, неразумных, безалаберных девчонок, так и не разобравшихся в себе. И простите себя, просто потому что в Вашей жизни наверняка есть хотя бы одна мелочь, что тяготит душу.

«Здравствуй, мой дорогой друг.

Я очень давно не получала от тебя писем и больше уже никогда не получу. Какое ужасное слово «никогда». Но это правда. Я отказалась от лечения, и теперь всё, что мне остается, – умереть, попросив у тебя прощения в миллионный раз.

Ты была права, бесконечно права во всем, что наговорила мне в тот день и днем ранее. Но что я могла поделать со своей тупоголовостью? Я слышала, но не слушала, я видела, но не принимала тебя, как и не принимала тех людей, что были со мной до тебя. Ты была права, и давай больше не будем об этом.

Когда мы закончили седьмой класс, Он закончил девятый, пусть не отлично, но закончил. После линейки мне не нужно было больше скрываться, прятаться от Него по коридорам, делать вид, что я мимо прохожу и так далее. Всё лето мы с Ним прогуляли, проболтали, прошутили. А потом Вова поступил в техникум, и у нас уже было не так много времени, чтобы видеться.

Я любила Его, любила всем сердцем, насколько могла любила. Наверное, Он видел мои глупые глаза, вперившиеся в Него, и раскрытый рот, ожидающий великих фокусов. Но единственное, чего я ждала, – это чтобы те мечты из книжек, что мы писали, сбылись. Чтобы Он любил меня и носил на руках. Но почему-то всё получалось совсем не так: Он видел во мне лишь подругу, смешную девочку, придумавшую себе сказку, и Он видел других девчонок, постарше, раскрашенных, утянутых, лживых. Я крепилась и ждала, когда он обратит своё внимание на меня.

Заканчивался восьмой класс, а затем девятый. Если ты помнишь, а ты наверняка помнишь всё, я ушла после девятого, потому что я не могла больше находиться там, где Его нет. Я поступила в тот же техникум, поняла, что это не моё. Вернулась в танцевальный и забрала дурацкую книжку о том, что я умею махать ногами. Поступила на хореографический и встретилась с жесткой травлей, которой не было у нас в школе. Девушки унижали тех, кто был хуже, отставал, и ты можешь сказать, что такое соперничество поспособствовало бы развитию, но нет. Я поняла, что долго так не выдержу, и решила либо стать одной из первых, либо бросить всё и вскрыться. Сейчас-то мне смешно писать об этом, а тогда я плакала от их насмешек и лишний раз старалась не попадаться им на глаза. Я боялась упасть лицом в грязь и подвести не только себя, но и Марину Бориславовну, её же все знали. И вот я исполнила то, что задумывала: я стала первой, и девчонки перестали дразнить меня. Мне понравилось быть в центре внимания, мне нравилось слышать рукоплескания великих танцоров страны, а позже и мира. Я упивалась славой. А потом поняла, чего хочу. Я хочу Вову.

Мне исполнилось восемнадцать, когда я поняла, что надо действовать, иначе я профукаю всё. Узнала, с кем он общается, где бывает, и, наверное, ты догадалась, что узнала я всё от Егора. Да, мы с ним прекрасно ладили, пока Василий не ушел от меня. Егор тоже рассорился со мной, как и ты. Тогда он мне помог, и опять встретила Его. Вова не думал, что из маленькой девчонки может вырасти красивая девушка, и он попал на крючок. Егор с радостью помог мне, поскольку хотел избавить друга от надоедливой девушки из деревни, она, сама понимаешь, чего хотела. Я отбила его, и как-то всё круто завертелось, что я стала жить с ним. Он предложил мне пожениться, я согласилась.

Как же счастлива я была в тот момент! Мне хотелось прыгать и кричать от радости, говорить каждому встречному, что я выхожу за любимого человека, и мне было странно, почему никто, кроме меня, не радуется. Я целовала Его, Господи, целовала его днями напролет! Я любила, когда он смеялся, когда внимательно смотрел фильм, когда засиживался допоздна над проектом, я любила обнимать Его плечи, вытирать Его мокрое после душа тело, я любила смотреть, как переливался свет в светло-карих глазах. Господи! Я жила дурманящим запахом Его духов, пропитавшим нашу квартирку, каждой встречей взглядов, каждым диалогом, случившимся между нами. Я жила теми секундами, когда Его теплые руки дотрагивались до моих щек, шеи, груди, ног, когда длинные мягкие пальцы перебирали мои волосы, когда горячие губы касались моих. Я жила Его дыханием.

И так прошел месяц, потом ещё и ещё. А я всё безумно любила Его и не могла даже представить, что случится со мной потом. Однажды я спросила Его, когда мы поженимся, ведь я дала согласие давно, а он всё не вел меня и не вел. Уклонился от ответа, а я, глупенькая, не обратила на это внимания, подумала, что всё впереди, спешить некуда: я здесь, Он здесь, любим друг друга, а там какая-то бумажка, какой дурацкий штамп в паспорте – ненужная трата времени и сил. Мне бы забить тревогу, призадуматься, но я слишком сильно была погружена в нашу любовь, слишком мечтала я о ещё более счастливом будущем. Я гладила Его спину и целовала руки, я касалась Его волос и кусала мочку уха. Я любила Его. И чем дольше я любила Его, тем глубже я погружалась во мрак неправды.

Я не замечала, что Он пропадает вечерами, я не замечала красных пятен на шее и воротниках рубашек, я не задумывалась, почему он больше не хочет иметь со мной интимной связи. Я оправдывала Его, придумывала себе глупейшие отмазки, которыми он мог бы воспользоваться, а я ничего бы и