Осколки - Евгений Игоревич Токтаев

потому был немало удивлён, когда ничего подобного не обнаружилось. А ведь тракт в это время года весьма многолюден. Почему здесь так пусто?

Возле дома, под навесом, располагалась коновязь. Там стояли пять лошадей. И всё. А вместиться могло два десятка.

— Хорошие лошадки, — со странной интонацией проговорил за спиной македонянина Аристомен.

Антенор повернул голову, скосил взгляд на всадника. Тот рассматривал привязанных лошадей и выглядел встревоженным.

— Ты чего? — спросил Антенор.

Тот не ответил, только головой помотал. Антенор пожал плечами и прошёл в дом, следом за артельщиками, которые уже скрылись внутри.

Небольшой обеденный зал заезжего дома был освещён примерно наполовину. Посередине комнаты стоял деревянный столб, поддерживавший крышу. В него был вбит крюк, на котором висел масляный светильник. Ещё один светильник стоял на столе в дальнем от входа углу. Там расположилась какая-то компания, Антенор беглым взглядом насчитал четыре человека. Горел очаг, освещая другую половину зальчика. Рядом с огнём сидели ещё два человека. Раб, выходивший встречать, ворошил кочергой раскалённые угли.

Снаружи холодало, а внутри натоплено жарко, Антенора сразу бросило в пот.

Македонянин сел за стол с артельщиками. Финикиец-паломник разместился за соседним. Приблизился хозяин заведения.

— Почтеннейший, — поинтересовался Аполлодор, — есть ли свободные комнаты?

— Найдутся, — мрачно, совсем не гостеприимным тоном бросил хозяин, — что ещё желают господа?

— А пожевать чего найдётся? — нетерпеливо поинтересовался Багавир.

— Баранина, только что зажарена. Как вас дожидалась. Ячменная похлёбка, остыла уже, но подогреем. Маринованные оливки, — перечислил хозяин.

— Всё тащи, — довольным тоном объявил Багавир.

— А вино? — спросил Репейник, — вино какое есть?

— Разное. Есть египетское финиковое…

Дион поморщился.

— …есть местное, есть ликийское.

— Хиосского нет?

— Нет.

— Ты не смотри так, мы заплатим.

— Хиосского нет, — покачал головой хозяин и удалился.

— Похоже, он не поверил в нашу платёжеспособность, — сказал Репейник, поглядывая вслед хозяину.

— Не думаю, — возразил Антенор, — он не предложил заплатить вперёд или показать деньги. Видать, неплохо читает по лицам, кто способен заплатить, а кто нет. Готов поспорить, если бы я был один, то для меня и ячменной похлёбки бы не нашлось, пока не выложу на стол монеты.

— Может кости кинем, покуда ждём? — предложил Ксантипп.

— Давай, — согласился Репейник и окликнул раба, — эй, парень, принеси-ка нам стакан.

Раб подал деревянный фимос, стакан для встряхивания костей. Дион пошарил пальцами в поясе и вытащил три кубика с вырезанными углублениями-точками на гранях.

Бросили кости раз, другой. В дальнем углу скрипнула скамья, и из-за стола поднялся человек. Вальяжной походкой приблизился к артельщикам. Остановился в трёх шагах, ковыряя щепкой в зубах. Большой палец левой руки он держал за широким кожаным поясом рядом с длинным ножом в украшенных бисером ножнах. Мужчина был темноволос, бороду, как видно, брил, но явно не часто. Зарос густой щетиной.

Некоторое время человек не произносил ни звука, хотя все взгляды были обращены к нему. Наконец, хрипло выдавил:

— Кто такие?

— Да ты, парень, невежа, — сказал Дион.

Человек усмехнулся и повторил вопрос более требовательным тоном.

— Кто такие?

Слова он сильно растягивал, что вкупе с перегаром выдавало — принял он на грудь уже немало.

— Мирные путешественники, — остановил закипающего Репейника Аполлодор, — едем по своим делам. А ты кто будешь, добрый человек?

«Добрый человек» перевёл взгляд на Аполлодора, обернулся к своим товарищам (те не спеша поднялись со своих мест), потом снова посмотрел на старшего артельщиков.

— Ты, хер с горы, вопросы будешь задавать, когда я разрешу. А я не разрешал. По каким делам едете? И куда?

Антенору показалось, будто самое время размять шею, что он немедленно и сделал, покрутив головой. Сахра неспешно закатывал рукав. Остальные не шелохнулись.

Трое товарищей «доброго человека» неторопливо приближались. У всех четверых на поясах красовались внушительные ножи, а один поигрывал узловатой палкой. Антенора это обстоятельство не смутило, от драки он никогда не бегал. Разве что настораживала наглость задир. Казалось, им было совершенно наплевать на численное превосходство артельщиков, да и размер кулаков Сахры, которые тот демонстративно положил на стол, не беспокоил. На всякий случай Антенор пробежал взглядом по сторонам, высматривая возможную подмогу противнику.

— Ты действительно невежа, парень, — сказал Аполлодор, — хочешь получить урок подобающего поведения?

Тот не ответил. Молча продолжал грызть щепку, которой только что чистил зубы, и бесшумно отбивал пальцами какой-то ритм по ножнам. Антенор заметил, что у одного из его товарищей плащ как-то странно оттопыривается назад и чуть вбок. Меч. Это уже серьёзно. Однако только он об этом подумал, как заметил, что Ксантипп незаметно пододвинул ближе к себе небрежно брошенный на лавку плащ, из-под которого высунулась рукоять персидской махайры[24].

До неё, однако, дело не дошло. Один из товарищей «доброго человека», обликом сириец, приветствовал артельщиков на арамейском:

— Мир на вас, почтенные.

Другой коснулся локтя задиры.

— Остынь, Паламед. Не приставай к этим добрым путникам.

Он шагнул вперёд из-за спины задиры и посмотрел на Аполлодора.

— Прошу простить нас, уважаемые. Мой брат немного перебрал. Страсть как любит кулаки почесать под этим делом. Не сердитесь.

Теперь, когда лицо человека, остановившего задиру, не было скрыто в тени, Антенор видел, что они похожи друг на друга, как две капли воды. Близнецы.

Левый близнец что-то недовольно буркнул, повернулся и слегка шатающейся походкой направился к своему столу. Правый полез за пазуху и вытянул наружу круглую медную бляху на цепочке.

— Скажите, добрые люди, вы не встречали в дороге кого-нибудь с таким знаком?

В полумраке зала видно было плохо, но Антенор, прищурившись, всё же разглядел изображённого на медальоне Гермеса в крылатых сандалиях. Такие знаки при Александре выдавались ангарам. На оборотной стороне изображался профиль царя, такой же, как на монетах. Раньше знаки гонцов были золотыми с чеканным человеко-орлом Ахеменидов. Горе тому, кто осмеливался позариться на знак. В нынешние же беззаконные времена знак ангара с большей вероятностью гарантировал владельцу безвременную кончину, нежели беспрепятственное получение пищи и сменных лошадей на станциях ангарейона. Потому Лагид, теперешний хозяин здешних мест, выдавал гонцам медные бляхи. Вместо профиля царя там красовался сокол, изображённый в египетской манере.

— Нэ встрэчали, — сказал Багавир, — ангара тепэр рэдко встрэтишь.

— Жаль, — ответил Правый, — мы тут ожидаем друга. Ещё раз прошу простить.

Он посмотрел на сирийца, тот коротко кивнул и подсел за стол к паломнику.

— Эй, — напрягся Репейник, — этот человек путешествует с нами.

— Разве мы собираемся повредить ему? — удивился Правый, — наш друг просто захотел побеседовать с земляком.

Он повернулся и пошёл в угол, вслед за братом. Четвёртый их товарищ, тот, что поигрывал палкой, так и не проронил ни слова.

Дальнейшие посиделки протекали уже не весело. Артельщики постоянно косились на