Лунные бабочки - Александр Экштейн

Но неожиданно все изменилось с точностью до наоборот. Был арестован Дыховичный. Выяснилось, что он уже несколько лет сотрудничает с американской разведкой и передал недругам копии секретных чертежей нового суперсамолета-разведчика, разрабатываемого на Таганрогском авиационном заводе имени Бериева. Оперативники местного УФСБ его до поры до времени не трогали. Чертежи, которые Дыховичный передал американцам, хотя и были секретными по-настоящему, но только не для самих американцев. Дело в том, что главный конструктор завода, исполняя роль любителя американских долларов по сценарию оперативников УФСБ, деньги у Дыховичного взял, но передал ему чертежи, скопированные нашими разведчиками с чертежей американского суперсамолета «Хайпер Икс-43». Самое интересное, что ЦРУ посчитало это редкой удачей по добыванию новых технологий в авиации и увеличило денежное вознаграждение Дыховичному. Затем, после тщательного изучения, чертежи были переданы крупнейшему авиакосмическому концерну США для создания нового самолета. Остается только гадать, как будут выглядеть лица американских военных, когда они увидят свой «Хайпер Икс-43», собранный по чертежам, добытым в России. Так бы все и продолжалось, но открытие вблизи Таганрога месторождения «бафометина» усилило вопросы режимной безопасности на много порядков, и Дыховичный был арестован. Вскоре по городу поползли слухи, что Дыховичный регулярно устраивал на своей даче в районе станции Морской оргии, в которых принимали участие не только представители криминальных структур автотранспортных фирм Ростова, Батайска и Азова, но и преподаватель судомеханического колледжа Рокецкий Федор Иванович, автор и исполнитель популярной в городе песни «Колокольчик треснул, а я сошел с ума». Слухи ширились. Чернокожая журналистка, красавица Люба Кракол, которую опекали и которой покровительствовали все бывшие возлюбленные покойного плейбоя Саши Кракола, а это было более половины женщин города, рассказала о том, что однажды Рокецкий на одной из таких оргий наткнулся возле дачи на журналистку газеты «Городская площадь» Литвинову Таню, проводившую журналистское расследование этих безобразий, и изнасиловал ее. Люба была убедительна настолько, что супруга начальника конвойной службы городской тюрьмы майора Шкири после долгих раздумий растолкала его в два часа ночи и закатила скандал, уверяя бедного майора, что если он до сих пор не арестовал Рокецкого, который живет в соседнем доме, значит, он и сам принимал участие в дачных оргиях. Александр Ильич Шкиря долго не мог понять, чего хочет от него супруга, а поняв, взял в руки служебный «ПМ» и, направив его на жену, коротко приказал: «Спать!» Лишь после этого в доме установились тишина, мир и благополучие. Но арест Дыховичного, как иностранного шпиона, настолько потряс горожан, что дальнейшие слухи ассоциировались только с ним. Рокецкий выпадал из памяти, и Татьяне Литвиновой пришлось смириться с тем, что ее изнасиловал Дыховичный. Но не смирился с этим Рокецкий. Он пришел в редакционный кабинет Литвиновой, рухнул на колени и, никого не стесняясь, зарыдал, выдавив из себя:

— За что, Таня?

На следующий день в газете появилось опровержение слухов. «Это не так, — деловито опровергала журналистка Литвинова. — Я не была и не могла быть изнасилованной своим женихом Рокецким Федором Ивановичем, и никогда мы не были на даче у шпиона Дыховичного». Действительно, весь город буквально через день после выхода опровержения узнал, что Литвинову и Рокецкого видели выходящими из дверей загса под руку, а вечером этого дня Рокецкий перевозил на такси вещи Литвиновой и саму Литвинову к себе в дом. Так что слухи оказались ложными, тем более что, как вскоре выяснилось, у Дыховичного не было дачи, а следовательно, и оргий на ней, и вообще его вскоре выпустили под подписку о невыезде до суда. Шпионить-то он шпионил, но принес ведь пользу, а не вред. Вскоре город успокоился, но не надолго. Неожиданно директор обувной фабрики, мать пропавшей Лидии Глебовой, получила из украинского женского монастыря под Донецком письмо от настоятельницы, игуменьи Агриппины, в котором та сообщила, что ее дочь приняла постриг и теперь она не Лидия, а монахиня Анна. Директор помчалась в монастырь, надеясь вернуть свою красавицу дочь в мир света и секса. Поговорив с ней два часа в келье игуменьи, она вернулась в город тихой и пристыженной. Пошла к родителям Кати Воскобойниковой, и те помчались в другой, под Млавенском, женский монастырь, где и обнаружили свою просветленную дочь под именем Мария, но еще раньше уголовный розыск обнаружил свою подопечную Мокшину в Клино-Злотневицком женском монастыре готовящейся принять постриг, и сыщики с охотой аннулировали уголовное дело, возбужденное против нее. Объединял этот странный уход полнокровных женщин из мира один момент — все три говорили о том, что подарили миру какую-то «Вспышку» и что эта «Вспышка» спасет мир от гибели. Вскоре город забыл и об этом случае под натиском новых событий. МВД России не утвердило назначение Абрамкина на должность начальника горотдела, оставив на месте полковника Самсонова и почему-то отправив в отставку комиссара Кияшко. Самсонов сразу же восстановил в милиции Савоева Ивана Максимовича и, позвонив в Москву, спросил у Хромова:

— Это ты за меня ходатайствовал?

— Нет, — честно признался Хромов. — Миронов ходил на прием к нашему министру и убедил его в твоей компетентности.

— Где мои ребята? — хрипло спросил растроганный до глубины души полковник Самсонов. — Пусть едут домой, работы много.

— Так они же в официальном отпуске, — удивился Хромов. — Я своим, а заодно и твоим, путевки на турбазу МВД под Сочи достал, пусть в море поплавают.

— Да ты что? — возмутился Самсонов. — Какие могут быть путевки этим оболтусам?

— Приказ министра. Он Баркалова вспомнил.

— А, — сменил гнев на милость Самсонов. — Тогда пусть отдыхают.

Судя по интонации Самсонова, было ясно, что этот отдых дорого обойдется оперативникам.

— Семен Иосифович, — просунула голову в кабинет секретарша Любовь Антоновна, — где будет располагаться кабинет вашего нового зама по связям с общественностью полковника Абрамкина?

— Значит, так, — радостно озаботился Самсонов. — Из-под лестницы, где кладовка возле туалета, пусть пятнадцатисуточники все швабры, ведра и прочий хлам вынесут, побелят и стол поставят. Кабинет получится шикарный, в Сочи у него и такого не было.

Как только секретарша скрылась, полковник Самсонов мрачно задумался: «Где капитан Савоев? Это к добру не приведет». Самсонов понимал, что исчезновение Славы Савоева чревато лишь двумя, но обязательными последствиями: или с ним что-то случилось, или скоро случится что-то с городом и погонами самого Самсонова…

Часть II

Оперуполномоченный ангел

Глава первая

Далай-лама взял в руки глиняную чашу, зачерпнул из источника, бьющего в пещере, воду и сделал несколько глотков.

— Где-то здесь, — сказал он двум своим спутникам и неопределенно кивнул головой в сторону выхода из пещеры, — она и располагается.

Вокруг неглубокой пещеры высилось безмолвие, прерываемое гулом срывающихся в пропасть лавин. Безмолвие было огромным и белым, непредсказуемым и опасным, но в то же время чистым и хрупким. Гималаи. Перевал Орджанмин. Высота — 6821 метр.

— Это место действительно существует? — спросил у далай-ламы европеец с характерной для русских непредсказуемой искренностью в чертах лица. Он был в теплой, слегка модифицированной для гор рясе. — Для нашей веры даже предположение о существовании такой страны греховодно.

— Просто вы не знаете своей веры, — спокойно ответил далай-лама. — Православие слишком тонкое и глубокое вероисповедание, оно не по плечу современным пастырям. Страна снов Агнозия, или, если угодно, Шамбала, где-то здесь, но не надейтесь, что вы встретитесь со своими детскими снами, которые у всех до пяти лет пророческие.

— А мне кажется, — сказал третий спутник, — что даже если мы столкнемся с этой страной, в основе все равно будет грубая реальность, чудодейственность которой обусловливается лишь ее уникальностью и неизученностью.

— Это очень удобное предположение, — равнодушно ответил ему далай-лама. — Наверное, приятнее веры, оптимистичнее. Всегда есть шанс уверовать. Обратный процесс катастрофичней. Уход из веры в неверие дестабилизирует ангельское и уничтожает дьявольское внутри человека, а это опасно, дьявол мстителен.

— Да простит меня Аллах, — заметил третий спутник, — но это лишь слова, а их много, есть и более убедительные, но ты-то знаешь, правитель Тибета, что в словах истины нет.

— Истины нет нигде. — Православный монах, точнее, человек, представившийся православным монахом, опустил глиняную чашу в источник и, наполнив ее прозрачной водой, протянул мусульманину, точнее, человеку, похожему на мусульманина. — Познание истины предусматривает финал, то есть несуществующее действие, которое, конечно же, существует, но истина к этому не имеет никакого отношения.