Генри VII - Милла Коскинен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем и целом, духовенство при Йорках стало терять абсолютные права на влияние и власть в государственных делах. Ланкастеры же у того поколения ассоциировались, по большей части, с Генри VI, для которого церковь была всегда права просто потому, что не могла быть неправой, и, по памяти родителей, с Генри V, который был чрезвычайно набожен, хотя история его помнит не за это.
Таким образом, именно церковь была благодатной почвой для подготовки платформы, которая могла обеспечить плавную смену династии на троне. Причём, не только в Англии, но и на континенте, и, особенно, в Ватикане. Не говоря о том, что именно через церковь было проще всего действовать и Мортону, который был в этой системе своим, и леди Маргарет Бьюфорт, которая, будучи женщиной, не имела доступа к административным рычагам. Леди Маргарет действовала именно в той сфере, которая была естественной для средневековой леди — через связи, не беря на себя прямую ответственность за происходящее.
И не будем забывать об ещё одном преимуществе, которое давали правильно налаженные и согласованные с церковью планы — свобода передвижения, подразумевающая возможность наладить корреспонденцию и обеспечить передачу средств.
Очень похоже на то, что в этих схемах леди Маргарет имела, после смерти Эдварда IV, только одну цель — возвращение к власти Ланкастеров, в лице своего сына. Остальные, немногие уцелевшие, родственники значения не имели. Она не колебалась ни в случае Веллеса, своего единоутробного брата, ни в случае Бэкингема, своего племянника. Веллес вообще не имел значения, не того профиля фигурой он был, но вот Бэкингем, осмелюсь предположить, недолго оставался бы в живых, даже если бы его выступление против Ричарда не закончилось полным разгромом.
О пользе хорошей памяти
Что говорит о том, что герцог Бэкингем никогда бы не выступил в пользу Генри Ричмонда? Во-первых, то, что однажды он уже отказался это сделать. И, во-вторых, его письмо Ричмонду.
Позади был август, ознаменованный быстрым подавлением несчастного выступления Джона Веллеса, которое даже восстанием-то назвать трудно. Как известно, его подавили силами, которые предоставил королю Ричарду его коннетабль замка Кайрфилли, Николас Спайсер. Интересно то, что 13 августа 1483 года, ещё до начала восстания, Джон, лорд Скроп из Болтона, получил опеку над землями этого самого Джона Веллеса, которого в акте передачи именуют “the king’s rebel”[16], то есть бунтовщик против королевской власти. Означает ли это, что Джон Веллес был вовлечён в Лондонский заговор, который потерпел неудачу в конце июля? Во всяком случае, днём, когда Ричард узнал о выступлении Веллеса, считается 17 августа, когда он и написал Спайсеру.
Обычно выступление Веллеса считается частью так называемого «восстания Бэкингема», и освещается более чем скупо. Даже в рикардианском сообществе, хотя казалось бы. Тем не менее, если обратиться к материалу о тех днях, собранному в книге “Richard III: A Study of Service”, by Rosemary Horrox, то не может не создаться впечатления, что вся эта череда заговоров и выступлений, начиная с Лондонского, была звеньями одного заговора — заговора, имевшего целью восстановить на троне линию Ланкастеров. Хотя, на лично мой взгляд, участники этих выступлений, за редким исключением, и понятия не имели о главной цели.
Розмари называет имена четырёх человек, которые были казнены в связи с Лондонским заговором: Роберт Руссе, лондонский судебный пристав; Уильям Дэви, продавец индульгенций; Джон Смит, стременной сэра Чейни; и Стивен Айрленд, ризничий в Тауэре.
Вернее, все историки, пишущие о периоде, называют эти имена. Потому что именно их называет Джон Стоу, написавший «Хроники Лондона». Я бы сказала, что проблема с этими Хрониками в том, что они писались уже в шестнадцатом веке, в 1598 году. Джон Эшдаун-Хилл нашел упоминание о некоем заговоре против короля Ричарда, имевшем схожую цель, в работах французского епископа Томаса Басина, который писал весной 1484 года. Но в этом источнике вообще не называется никаких имён, и непонятно, является ли заговор, о котором писал Басин, тем же заговором, о котором писал Стоу. Более того, Эшдаун-Хилл справедливо замечает, что письмо Ричарда канцлеру Расселлу может вообще не иметь никакого отношения к таинственному суду в Кросби Плейс, и к казни вышеупомянутых фигурантов. Прав Стоу или нет, называя их казнёнными за участие в Лондонском заговоре, никто, похоже, с точностью сказать не может, хотя автоматически считается, что это так.
На мой взгляд, вполне возможно следующее. Расселл разбирался с теми, кто был арестован непосредственно на месте преступления, около ворот резиденции принцев в Тауэре и принцесс в Вестминстере. Их и казнили вполне публично, на Тауэр Хилл. Причем, казнили не как государственных изменников, а просто как бунтовщиков — отрубили им головы.
Что касается Джона Говарда, то, в приватности Кросби Плейс, он мог проводить другой суд, который не был предназначен для огласки или громких скандалов с казнями. Нет, это не было дружеской посиделкой с похлопыванием по плечу и напутствием «иди, и больше не греши». Тот же Эшдаун-Хилл вытащил на свет Божий квитанцию от 10 августа, об оплате специального кресла для Говарда в Кросби Плейс. Видимо, это было что-то типа судейского кресла. Впрочем, пиво и эль туда тоже заказывали (есть квитанция об оплате поставок за 1 августа и за 5 августа).
Говард покинул Лондон 11 августа 1483 года, а 13 августа земли Джона Веллеса были сданы под опеку лорду Скропу. А 20 августа, один из будущих лидеров восстания Бэкингема, Жиль Дюбени, начал процесс перевода двух своих поместий в совместное владение с женой. Чтобы, случись что, избежать полной их конфискации. Этот Дюбени вообще имел похвальную привычку подстилать соломку на случай внезапного падения. Например, отправляясь с королём Эдвардом во французский поход, он создал траст для управления своими землями в Сомерсете и Дорсете. Что самое интересное, предосторожность Дюбени, говорящая о его вовлечённости в заговор, говорит о том, что в заговор была плотно вовлечена леди Маргарет Бьюфорт: Реджинальд Брей, перед отбытием в Бретань, консультировался о чём-то с Дюбени.
Что касается Бэкингема, то я абсолютно уверена в одном: если бы он был, хоть каким-то боком, причастен к Лондонскому заговору или
