Настенька (СИ) - Элина Лунева

ко мне также внезапно, как и было остановлено. Сколько я так просидела? Не понятно.

— Чт… чт… что это было? — заикаясь прошептала я пересохшими губами.

— Морок, — проговорил домовик и заинтересованно уставился на мои руки, — А ну-ка, красавица, положи-ка руку вот сюда.

И с этими словами он пододвинул ко мне ближе небольшую деревянную кадушку на половину заполненную водой. Едва мои пальцы коснулись поверхности, как тонкая паутинка льда заволокла красивым замысловатым узором водную гладь.

— Ага, — чему-то удивленно крякнул Казимир, а затем, шустро выскочив на улицу, он вернулся с полным ковшом снега, содержимое которого быстро вытряхнул мне на ладони.

— Не тает, а должен бы, — удовлетворенно закивал головой мужичонка, и как бы проверяя, коснулся своей маленькой ладошкой моей руки, — Хм, тёплая, живая, и сердце бьётся, как у обычных людей.

— Что-то мне не хорошо, — проговорила я, чувствуя, как к горлу подступает рвота.

После моих слов, Казимир, что-то снова прошептал себе в кулачок, и чудодейственным образом тошнота отступила, и меня снова накрыл полный абсолютный пофигизм.

— Красиво-то как, — с блаженной идиотской улыбкой уставилась я на закопченные стены помещения, — Ты только глянь, Казимир, как красиво чёрная плесень разрослась по деревянным балочкам. А запах какой? Ммммм, потрясающе! Словно в канализации бомж сдох. Ты только посмотри, как здорово мыши пол прогрызли вон в том углу! А там такая огромная паутина, вау!

— Эк, тебя приголубило, — ошарашено уставился на меня домовик и поцокал языком, оглядывая меня всю с головы до ног.

Как вернулась домой, я не помнила, как и остаток дня.

Следующее же утро началось для меня с головной боли.

— Казимир, — промычала я, сползая с теплой печи, — Что-то у меня голова болит так, словно с похмелья. Я же вроде бы ничего вчера не употребляла?

Домовик как-то виновато опустил свои глаза:

— Прости, хозяйка. Это я так тебя вчера заговором угостил. Да видно перестарался. После того как ты под действие морока попала, тебе совсем плохо сделалось, с лица румянец спал, руки затряслись, губы посинели. Вот я и подсобил, чтоб тебя отпустило побыстрее.

— Аааа, понятно, — кивнула я, поморщившись от головной боли, а затем добавила, — А ощущение такое, что я вчера изрядно напилась.

— Этому делу легко помочь, — лукаво ухмыльнулся нечисть и достал с полочки небольшой кувшинчик.

Поставив передо мной маленькую глиняную стопочку, он наполнил её янтарной жидкостью и весело кивнул, намекая, что я должна это выпить.

Долго не раздумывая, я быстро опрокинула в себя содержимое стаканчика и в следующий миг ощутила, как рот, горло и пищевод обожгло крепким алкоголем.

— Ключница водку делала, — прохрипела я осипшим голосом известную фразу из знаменитого кинофильма и быстро запихнула в рот тёплый масляный блин.

— Ох, — облегченно выдохнула я, и укоризненно посмотрела на своего домового, — Предупреждать о таком надо.

На это Казимир мне ничего не ответил, а только пододвинул ближе тарелку с блинами, кувшинчик мёда и масло, что вчера принёс Степан. Алкоголь медленно разливался по всему моему организму тёплой волной. Головная боль постепенно проходила, возвращая хорошее настроение и здоровый аппетит.

Пока я жевала, мысли мои то и дело возвращались к событиям вчерашнего дня и позавчерашнего тоже. Нежить, морок, заговоры, отвороты, привороты, отвод глаз, домовые, банники, болотники, от всей этой чертовщины голова кругом идёт. Жуть.

— А скажи-ка мне, друг мой, Казимир. Что за морок такой вчера мне посчастливилось испытать на себе? И кто его там оставил или наслал? — поинтересовалась я у своего квартиранта.

— Чары мёртвых мороком кличут, смертельные чары это, проклятые, — Казимир как-то нахмурился и озадаченно почесал свой затылок, — Простому человеку от такого не выжить. Ты же ведьма, на тебя чары в полсилы действуют, да ещё и я помог скорее развеять. Только вот вопрос в том, что простой нежити не под силу оставить после себя подобное, это только может нежить второго порядка, да и то, не самая слабая. Но откуда ж ей тут взяться?

— Второго порядка? А какого ещё бывает нежить? — заинтересованно уточнила я у него.

— Первого, второго и третьего, — сказал он задумчиво, словно на автомате, а затем, увидев интерес в моих глазах, пояснил, — Или если простым языком выражаться, то бывает нежить низшая, старшая и высшая. К низший нежити относят всех безмозглых умертвий: зомби, скелетов, ну короче всех мёртвых, в том числе и животных. К нежити второго порядка, а точнее старшей, относятся обращённые разумные и животные, то есть обычные измененные люди и звери, также и магические существа, например представители нечисти. Вот, например, та обращенная болотница, что ты в печи у Радовых сожгла, была нежитью второго порядка. Но и тут своя иерархия есть, ведь и среди старшей нежити есть различия по возможностям и силе. Тут всё зависит от того, кого в эту нежить обратили. Скажем у той же самой болотницы сил не много, а вот если в нежить самого болотника или лешего обратить, то тут совсем другой расклад по силе получается. Также не особо сильные представители нежити получаются из простых людей или животных, а вот из всяких там одарённых, ведьм, шептунов и колдунов могут получиться сильные мёртвые маги, их в простонародье кликушами и кромешниками кличут. Высшей нежитью считают сильных кровососущих, таких называют ламиями. Это опасные древние твари, телесно и магически сильные, способные внушить своей жертве любое видение, морок или просто свести с ума. Одна такая тварь может за одну ночь всё село выпить, и не только людей, но и животных. Так-то.

Чем дольше я слушала рассказ Казимира, тем больше мне становилось не по себе.

— А скажи-ка мне, Казимир, всегда ли нежить льдом покрывается? Это у неё свойство что ли такое? — спросила я у своего домовика, вспоминая, как мне удалось упокоить ту самую болотницу, что в нежить обратилась.

Нечисть как-то странно хмыкнул:

— Да нет, не всегда. А скорее всего никогда. И не свойство это. А точнее не её свойство, а твоё.

От услышанных слов я застыла с открытым ртом, из которого чуть не вывалился откушенный блин.

— Да, да, — весело крякнул мужичонка, довольный произведенным эффектом от своих слов, — Ты, девонька, видно забыла кем являешься?

Мой рот захлопнулся, а глаза вопросительно округлились.

— Тебе напомнить, как ты в этот мир пришла и кем стала? — сделал он серьёзное лицо, а затем сам и ответил на свой собственный вопрос, — Ведьмой. Да не простой, а ледяной.

Я подавилась непрожёванным куском и громко закашлялась. А мой собеседник лихо подскочил ко мне и стал усиленно хлопать меня по спине и приговаривать:

— Неужто не заметила,