Плененный принц - К. С. Пакат

отозвался господин, но было очевидно, что провокационный вопрос Анселя адресовался не ему, а Лорану. Рыжеволосый юноша искал внимания принца. Дэймена замутило при мысли, что любовник знатного придворного согласен терпеть боль, полагая, что так угодит Лорану. Судя по тому, что Дэймен знал о Лоране, Ансель в своих предположениях не ошибся. При мысли об этом Дэймена замутило еще сильнее.

– Что скажете, ваше высочество? – поинтересовался Ансель.

– Скажу, что твоему господину ты нужен целым, – сухо отозвался Лоран.

– Раба можно связать, – предложил Ансель. Отточенное мастерство превратило в задорный флирт последнюю отчаянную попытку получить и удержать внимание принца.

Попытка едва не провалилась. Флирт Анселя Лорана не тронул, скорее, даже утомил. Да, он отправил Дэймена на ринг, но его собственный пульс от пропитанной похотью атмосферы не ускорился. Чувственность того, что в Вире именовали «забавами», как ни странно, не действовала на него, единственного представителя знати без лебезящего питомца.

«Говорят, он фригидный», – сказал Йорд.

– Как насчет маленькой прелюдии к настоящему развлечению? – предложила Ван. – Ставить раба на место, пожалуй, уже поздно.

Дэймен видел, что Лоран переваривает услышанное. Видел, как, полностью сосредоточившись на предложении Ван, он обдумывает свое решение. А потом принимает его.

Лицо Лорана посуровело, губы скривились.

– Почему бы и нет? – сказал он.

– Нет, – ответил Дэймен, однако возмущение, вихрем поднявшееся у него в груди, стало угасать, едва его схватили чужие руки. Устроить настоящую схватку с вооруженной стражей на глазах у свидетелей и людного двора было чистой воды самоубийством. Тем не менее душа и тело Дэймена взбунтовались против грубого обращения.

Скамья для влюбленных в виде двух полукружий притаилась внутри беседки. На одном полукружии устроились придворные. Ван спросила, не хочет ли кто вина, и вызвала слугу с подносом. Подошли еще несколько придворных, и Ван завела с ними разговор о делегации из Патров, которая ожидалась на днях. Дэймена привязали к другому полукружию, лицом к придворным.

Происходящее казалось нереальным. Хозяин Анселя оговаривал условия: раба свяжут, и Ансель станет ласкать его ртом. Ван запротестовала: в кои-то веки принц согласился отдать раба на забаву, значит, нужно извлечь из нее максимум. Но хозяин Анселя был непреклонен.

Это и впрямь случится. Дэймен стиснул решетчатую стену беседки: к ней приковали его запястья, заставив поднять руки над головой. Его собираются ублажать на забаву вирской публике. Наверное, это станет одним из дюжины неприметных развлечений, которые вот-вот начнутся в саду.

Дэймен впился глазами в Анселя. Он почти убедил себя, что в происходящем питомец не виноват, но по большому счету получалось наоборот.

Ансель опустился на колени и запустил руки в рабские одежды Дэймена. Тот следил за ним, не чувствуя ни капли возбуждения. Даже при других обстоятельствах рыжеволосый, зеленоглазый Ансель был бы не в его вкусе. Выглядел он лет на девятнадцать – пусть не таким неприлично юным, как Никез, но по-мальчишески хрупким. Ансель явно ухаживал за собой и знал о своей привлекательности.

«Питомец», – подумал Дэймен. Какое подходящее слово. Ансель убрал длинные волосы на одно плечо и без лишних церемоний взялся за дело. Опыта явно хватало: он умело ласкал Дэймена ртом и руками. Однако, вопреки стараниям Анселя, Дэймен не затвердел. Злорадствовать или жалеть питомца, лишенного триумфа, Дэймен не знал: он не возбудился и наполовину, а значит, кончить – на радость публике – вряд ли получится. Если в этом действе и было нечто выдающееся, то лишь его абсолютное нежелание здесь находиться.

Послышался шорох, и в следующий миг Лоран, холодный, как вода в пруду с кувшинками, подошел и сел рядом.

– Интересно, это все, на что мы способны? – сказал он. – Остановись.

Ансель оторвался от своих трудов и поднял голову. Губы у него влажно блестели.

– Если не раскрывать все карты сразу, шансов выиграть гораздо больше, – произнес Лоран. – Попробуй начать медленнее.

Услышав это, Дэймен против воли напрягся. Ансель наклонился так низко, что Дэймен чувствовал его дыхание, горячее настойчивое облачко пара; шепот ветра на сверхчувствительной коже.

– Так? – спросил Ансель. Его рот замер в дюйме от места назначения, его пальцы мягко скользнули вверх по бедрам Дэймена. Влажные губы слегка приоткрылись. Дэймен, против воли, отреагировал.

– Так, – подтвердил Лоран.

– Уже можно?.. – поинтересовался Ансель, подавшись вперед.

– Губы пока не используй, – сказал Лоран. – Только язык.

Ансель подчинился. Он облизал самый кончик, неуловимо, едва ли до него дотронувшись. Слишком слабое прикосновение. Лоран следил за выражением лица Дэймена с таким пристальным вниманием, словно решал важную стратегическую задачу. Язык Анселя прильнул к щели.

– Ему это нравится, – сказал Лоран. – Сильнее.

У Дэймена вырвалось ругательство – одно-единственное слово на акилосском. Не в силах устоять перед едва ощутимыми ласками, его тело просыпалось в ожидании ритмичных движений.

– Теперь оближи его. Полностью.

Отчужденно-холодные слова предшествовали влажному горячему языку, скользнувшему от основания до кончика. Дэймен почувствовал, как бедра напрягаются, потом снова раскрываются, как ускоряется дыхание. Он хотел вырваться из оков. Сжав ладони в кулаки, Дэймен дернул наручники, и они заскрежетали о металлическую решетку. Он повернулся к Лорану.

Это было ошибкой. Вечерний сумрак не скрывал расслабленную позу принца, мраморную безупречность его черт и холодное равнодушие, с которым он смотрел на Дэймена. Анселя же, ритмично двигавшего головой, Лоран не удостоил и взглядом.

По словам стражей принца, Лоран был неприступной цитаделью и вообще не имел любовников. Сейчас во взгляде его мелькал интерес, а вот тело не реагировало совершенно – ни искры возбуждения в нем не загоралось. В непристойных фантазиях стражей имелись зерна правды.

С другой стороны, в этот самый момент невозмутимый, безучастный Лоран со знанием дела давал точные указания по фелляции.

Ансель ублажал губами именно так, как велел Лоран, в точности выполняя его неторопливые команды, – а еще мастерски сбавлял обороты на самом подступе к пику. Дэймен привык получать удовольствие, когда пожелает; касаться, где пожелает; делать с партнером то, что пожелает. Досада нарастала: его держали на пике, упорно не давая разрядки. Подавленное наслаждение ощущалось каждой клеточкой тела – воздух, холодящий разгоряченную кожу, и голова между ног были лишь частью единого целого, включавшего также осознание того, где он и кто сидит рядом.

– Возьми глубже, – велел Лоран.

Из груди у Дэймена вырвался судорожный выдох, едва его член скользнул в теплую влагу чужого рта. Ансель был искусно обучен, и рвотный рефлекс у него отсутствовал, однако он все равно не смог взять Дэймена целиком. Следующее указание Лорана прозвучало точно хлопок по плечу, и Ансель послушно отступил, продолжив сосать головку.

Плоть отчаянно требовала разрядки, но еще отчаяннее и громче звучало сбившееся дыхание. Даже без ритмичных движений капли удовольствия постепенно сливались в нечто сильное и настойчивое. Дэймен