Ожог - Артем Тихомиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас кто-то мне расскажет все эту историю. Я ведь хотела все знать.
— Дина! — Голос Сержа ее оглушил. Барабанная перепонка отозвалась резкой болью. — Ты там? Связь почему-то плохая…
— Да здесь я… — ответила она, морщась. — Что ты так орешь?
— Дождь, ливень… У нас тут гроза, такие бывают в июле, но не в сентябре…
Дина поглядела на часы, висящие над телевизором. Проспала она минут сорок, не больше.
— Что тебе надо? Я сказала не звонить… Делать тебе нечего?
— Я решил проверить… все нормально? У меня плохое ощущение, чувство плохое, понимаешь…
— Послушай, хватит чушь молоть. У меня куча дел. У меня все идет своим путем. Понимаешь, все это банально… Звонить и говорить фразами из фильмов.
— Дина, я просто хотел узнать. Сама ведь понимаешь, происходит непонятно что…
— Как ты меня утомил! — Дина заходила по комнате, потирая лицо. На ней все еще была мокрая одежда, но она ее почти не замечала. — Не строй из себя няньку, терпеть этого не могу, ты слышишь?..
— А если что-нибудь произойдет?
— Например?
— Не знаю.
— Не знаешь, так не говори. Ты все равно не поможешь и даже не будешь в курсе, если мне на голову упадет кирпич.
— Но ты ведь не рассказала кое-чего, — отозвался Серж.
— Это как?..
— Вот я и спрашиваю…
— Иди знаешь куда!..
— Это не поможет.
— Хватит наглеть, достал.
— Кто эта женщина? На записи. Может, ты все-таки знаешь! Ты в курсе…
— Не ори.
— Я хочу до тебя достучаться, я чувствую, что здесь… это не просто так, никаких дефектов на пленке нет, я звонил одному знакомому…
— Блин, ты ему рассказал?
— Нет. Я просто намекнул, может ли такое произойти. Этот товарищ профессионально снимает на видео, владеет монтажом. Его ответ отрицательный.
Пришлось насвистеть, что это в одной книжке я прочел… Понимаешь, значит, призрак там был, рядом с тобой, в коридоре. Это женщина. Я смотрел несколько раз. Контуры нечеткие, но это женщина, точно.
Дина смотрит на свое отражение в серванте. Лицо такое же бледное, глаза — темные провалы, ведущие в никуда.
— Я ничего не знаю, да и откуда мне… Ты точно не проболтался?
— Точно.
— А кассету уничтожил?
— Да. Пленку выдернул, а на той, что в камере, все стер. Эта хреновина меня пугает, ничего не поделаешь. — Серж засмеялся. — Конец всему…
— Ну и все, на том и распрощаемся, все, пока, — сказала Дина.
— Но ты звони если что, лады?
— Если будет пожар — обязательно. Прибежишь с двумя ведрами воды и получишь медаль.
В ответ — смех. Дина отключает связь, идет к себе в комнату, бросает телефон на постель. Она зла и растерянна, от этого одиночество проступает более явственно. Ей уже хочется увидеть отца или мать, почувствовать их присутствие, услышать их живые голоса. За эти четыре дня на нее вылилось столько всего, сколько не было за последние три месяца.
Для меня одной слишком много, подумала она, открывая платяной шкаф. Мне это не нужно. Почему именно я?
Дина сняла мокрую одежду, приготовила чистое белье и разложила его на кровати. Потом отправилась в ванную. Промокшие вещи упокоились в корзине под крышкой. Дина включила горячую воду, такую горячую, какую только можно терпеть. Нет, она сядет в воду — душа не надо. Лучшего способа сбросить с себя напряжение в мире, пожалуй, нет.
Пока ванна заполнялась, Дина голышом сидела на ее краю и смотрела на поднимающийся пар. Наконец-то тишина и покой, она использует отведенное ей время до прихода родителей на полную катушку.
Дверь за ее спиной приоткрыта, отсюда видна часть коридора. Если бы Дина выглянула сейчас за порог, то заметила чуть покачивающееся овальное зеркало на стене.
Погружаясь в воду, она подумала, не перегнула ли палку. Ощущение на грани боли. Собственно, это и есть боль, кожа требует холодной воды. Дина поворачивает рычажок в нужном направлении. Пришлось чуть подождать, пока температура упадет.
Может быть, совсем нехорошо, что она отшила Сержа, но ведь правда — он бередил то, от чего Дина всеми силами пыталась убежать. Совал ей под нос всю эту мерзость. Откуда ей знать, что там за «привидение»? Ей не нравится, что Серж пробует связать аномалию на пленке с ней. Если он не выдержит и проболтается, пиши пропало. Житья ей в школе не будет.
Очутившись в воде по шею, Дина поняла, что неожиданно возбудилась.
Трогает грудь. Соски топорщатся, твердые, как виноградины.
Дину пропускает правую руку между ног.
6Она закуталась в розовый халат, выключила в ванной свет и вернулась в свою комнату. Голые стены с двумя-тремя старыми календарями, на которых изображены котята. Отметины прошедших лет. Пол паркетный, на нем нет ни ковра, ни какого-либо специального покрытия. Кровать под окном, стол с компьютером у стены, книжные полки, вписывающиеся в угол. Шкаф, стулья, еще один свободный стол, на котором лежит и стоит всякое барахло. И еще остается место — прямоугольный пятачок посередине, прямо перед кроватью, которая напротив двери.
Дина поставила на тумбочку стакан с водой. Вспомнила неизвестно в который раз сегодняшний сон. Вода превращается в кровь. Она пила ее будто бы наяву. Кровяное пятнышко на бетоне возле пустой квартиры. Дина тщательно обследовала свои джинсы и трусики, уверенная, что она не могла оставить такое. Исключено.
Выход один — записать это в список неразрешимых загадок. Обозвать, например, полтергейстом. Или игрой воображения, сбоем в психике, рождающей потрясающе реальные галлюцинации.
Круг замыкается, приходя к одному и тому же. Может ли что-то значить сегодняшний кошмар? В том адском пространстве исчезли все люди, так по крайней мере казалось. Возможно и другое. Исчезла сама Дина. Перешла невидимую грань и перестала быть видимой для обычного глаза.
Дина села на край кровати и уставилась на дверь. Не сразу сообразила, что та приоткрыта. Всего на ширину ладони. Чья-то черная рука отодвинула друг от друга косяк и край двери. По ту сторону порога тьма растянута на прозрачном каркасе. Дине кажется, что если надавить пальцем на эту тьму, она начнет сопротивляться. Тьма упругая.
Дина раздевается. Снимает халат, убирает с головы полотенце. Волосы почти сухие. Глаза Дины прикованы к двери. В этом есть нечто трогающее сердце — с той стороны, где бродят тени. Зазор притягивает, почти неодолимо.
Дина берет со столика щетку и проводит ею по волосам, потом снова, потом снова, потом снова…
Дверь потихоньку открывается, увеличивая полоску темноты до прямоугольника, который в свою очередь расширяется. Становится странным живописным полотном выше человеческого роста. Художник не изобразил ничего, кроме отсутствия света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});