Месть - Стюарт Камински

Теперь я знал очень много. Мелани Себастьян водит новый красный «Неон». Она находится где-то на расстоянии автомобильного переезда от Сарасоты или же осталась в городе. Почему?

Я потянулся за телефоном и досье на Мелани Себастьян, которое Дуайт просмотрел и бросил. Непохоже было, чтобы он что-то из него взял. Для чего это могло быть ему нужно? Он не разыскивал Мелани. Ее разыскивал я. Он искал Берил Три. Я набрал номер Кэролайн Уилкерсон. После шестого гудка включился автоответчик, на этот раз говоривший ее голосом. Текст был простой: «Оставьте, пожалуйста, сообщение». Я попросил ее перезвонить мне; на случай, если она потеряла мою визитку, повторил свой номер.

Эймс вернулся с веником и совком и принялся за работу. Я продолжал наблюдать за его действиями. Если верить его рассказу, некогда он владел тремя миллионами. Теперь он убирал со столов в баре, прибирал мою комнату и говорил, что доволен жизнью. Я ему верил.

― Эймс, мне нужно найти Берил Три.

― Разве она не у Фло?

― Она сбежала. Муж выследил ее.

Я показал на бумаги, объясняя как.

― Надо найти ее, ― сказал он, продолжая подметать. ― Она мне понравилась.

― Тогда отправляемся искать ее и ее дочь.

― Адель, ― сказал он.

― Адель, ― повторил я.

― Хорошее имя. А ты способен куда-то ехать? Вид у тебя неважнецкий.

― Дуайт подпортил.

Я встал, потирая живот.

― Скотина.

― Именно. Но мне нужно как можно быстрее прийти в себя. Вечером у меня свидание.

Эймс перестал подметать и посмотрел на меня.

― С женщиной?

― С женщиной, ― ответил я, засовывая конверт с номером машины Мелани Себастьян в карман рубашки.

― И ты уверен, что выдюжишь? ― спросил он.

― Нет, ― сказал я. ― Но постараюсь.

Я посмотрел на него, а он на меня и потом на табличку с именем моей жены.

― Постараться стоит, ― сказал он. ― Знаешь, для чего нужно стараться?

― Для чего?

― Чтобы жить.

7

Берил Три могла остановиться в любом из шести десятков мотелей Сарасоты, не говоря уж о Брейдентоне. Поиски ее в мотелях заняли бы слишком много времени. Лучшим способом найти Берил было найти Дуайта, или Адель, или их обоих.

Я позвонил Карлу Себастьяну и сказал, что у меня есть новости.

― Правда? ― загорелся он. ― Где она?

― Мне нужно приехать и поговорить с вами.

― Конечно, конечно... Но сегодня у меня деловой обед... Сейчас около четырех. Вы можете быть в баре на Марина Джек через полчаса?

― Через полчаса, ― согласился я.

Я не очень хорошо понимал, как должен одеться для встречи с Салли Поровски, но, принимая во внимание свои планы, надел чистые синие брюки, голубую рубашку и красный шелковый галстук и отправился на Марина Джек.

Уже через пять минут я припарковал машину между синим «Мерседесом» и переваривающим обед пеликаном и пошел в сторону пирса. По обе стороны пирса на волнах пролива плясали прогулочные катера. Галдели чайки. На пирсе и пустых лодках сидело несколько пеликанов, неподвижно глядя на воду. Один их сородич, кружившийся над водой, высмотрел что-то и неуклюже нырнул прямо под катер с названием «Мертвые души». Кто-то, наверное Дэйв, рассказывал мне, что пеликаны ныряют с открытыми глазами, а так как глаза у птиц не защищены, то они под старость слепнут.

На круглой площадке перед рестораном швейцары руководили парковкой прибывающих машин. Я поднялся по ступенькам, обогнав супружескую пару с девочкой-подростком. Девочка шла со скучающим видом, показывая, что ей не интересны ни ее родители, ни то, что ее ожидает. Походка ее демонстрировала родителям, что она не собирается привнести оживление в семейный обед. Я прошел мимо них, когда отец семейства проверял, ждет ли их заказанный столик. Выражение лица девочки соответствовало ее походке. Она была примерно ровесницей Адели Три. Я подумал о том, где могла сейчас находиться Адель и с кем она могла обедать.

Интересно, как реагировала бы эта пара, если бы завтра их дочь пропала из дома? Страх, тревога, невозможность до конца поверить, что ребенок исчез. И чувство вины, в любом случае чувство вины. Психоаналитики с тысячей мандолин могут петь вам, что вы ни в чем не виноваты, но вы будете знать, что виноваты. Вы всегда будете думать, что могли что-то сделать, что-то сказать иначе.

Карл Себастьян мог храбриться сколько угодно, но химера, именуемая чувством вины, цепко сидела у него на плече и смеялась, закинув голову и показывая острые зубы. Маленький чертик вины прятался в сумочке Берил Три, время от времени высовываясь и нашептывая о том, что могло быть и не было сделано. Я знал и этого черта, и эту химеру. Не очень близко, но мы были знакомы.

В зале ресторана было шумно. Справа от входа находился бар, за ним ― обеденный зал, а дальше открывался вид на бухту и набережную Лидо.

Карл Себастьян сидел за столиком бара. Он сидел один, со стаканом в руке, глядя на меня. Я сел рядом с ним.

― Что у вас есть? ― спросил он.

Я чуть не ответил: «Чувство юмора» или «Желание, чтобы со мной разговаривали цивилизованно», но сдержался.

Его белый пиджак, черная рубашка с белым галстуком и белые брюки с идеально отглаженными стрелками были безупречны. Из кармана даже выглядывал черный носовой платок.

Я посмотрел на него и улыбнулся. Или постарался улыбнуться.

― У вас что-то болит, ― сказал он. ― Вы...

― Это не связано с вашим делом.

― Извините меня. ― Себастьян поднял руку, чтобы пригладить волну своих седых волос, но передумал. ― Мне как-то... не знаю. Я не могу работать. Не могу... Вы выпьете что-нибудь? У меня «Кровавая Мэри» с лимоном. «Ви-восемь» у них сегодня почему-то нет.

― Я возьму то же самое, ― сказал я.

Карл Себастьян посмотрел поверх моего плеча, сделал еле заметное движение левой рукой, и появился официант. Себастьян заказал коктейль мне и еще один себе.

― Может быть, она все еще в городе или в окрестностях, ― сказал я.

― Это хорошо.

― Она не пользуется ни своими кредитными карточками, ни банковским счетом. Она могла, конечно, открыть новый счет под другим именем, но я не вижу в этом смысла. Мистер Себастьян, мне кажется, ваша жена не хочет, чтобы ее нашли. Во всяком случае, пока. Она не убегает, но и не хочет быть найденной. У меня есть достаточное доказательство, что она планирует на некоторое время остаться в этих краях. Я думаю, она может вернуться сама, позвонить вам или связаться с вами через подругу. Обычно в подобных случаях люди поступают так.

Он покачал головой.

Я сидел, вслушиваясь в какофонию звуков и глядя на солнечные блики на волнах.

― Я не хочу думать о том, с кем она может быть, ― сказал он, ― чем она может быть занята. Я не могу спать. Не могу работать. Найдите Мелани.

Я пожал плечами и посмотрел на стакан «Кровавой Мэри» с лимоном, который поставил передо мной официант.

― Хорошо, ― сказал я. ― Она наняла машину. Возможно, мне удастся выследить ее. Есть и другие ниточки.

― Милый доктор Грин, ― сказал он со всем сарказмом, на какой был способен.

― Вероятно, ― ответил я. ― Вы действительно думаете, что ваша супруга может быть с ним?

― Да, ― с нажимом сказал он, глядя мне в глаза.

― Он утверждает, что он гей, ― сказал я.

― Я знаю, ― ответил Себастьян. ― Он врет.

― Прикидывается гомосексуалистом? ― спросил я, отхлебывая из стакана.

― Почему бы нет? К нему попадают клиенты-гомосексуалисты. К нему приходят женщины, которые чувствуют себя свободнее с голубым, чем с...

― ...женолюбом вроде вас и меня?

― Вы смеетесь надо мной, Фонеска, ― сказал он.

― Нет, извините меня.

― Мне продолжать, или вы хотите поухмыляться?

― Я не ухмыляюсь.

― Джеффри Грин приманивает женщин-клиенток, которые чувствуют себя с ним раскованно, а потом соблазняет их. Может быть, они думают, что обращают его на путь истинный.

― А может быть, он действительно гей, ― сказал я.

― А может быть, он тот, кем его хочет видеть его клиент, ― подхватил Себастьян. ― Я думаю, что он знает, где Мелани. И я хочу найти ее. Я уверен, что решу проблему, если она только согласится встретиться со мной и все обсудить.

― Я буду продолжать поиски.

Он откинулся на спинку и произнес:

― Хорошо.

Я допил свой коктейль, встал и сказал, что мне пора. Мой собеседник посмотрел на часы и тоже сказал, что должен ехать. Он положил на стол двадцать долларов, мы прошли сквозь сигарный дым и взрывы хохота, спустились по лестнице и вышли на улицу. Себастьян кивнул одному из молодых швейцаров, который тут же отправился искать машину.

― Найдите мне ее, Фонеска, ― проговорил он, кладя мне руку на плечо.

Я кивнул и направился по пирсу к стоянке. Теперь чаек было больше, а пеликаны исчезли.

Квартира Салли Поровски находилась в одном из двухэтажных комплексов, состоящих из шести или семи корпусов. Большая автостоянка, газоны, кусты и деревья, включая несколько пальм, выглядели очень ухоженными.