Эхо Bookового леса. Роман-надежда - Александр Балыбердин

– Боюсь, что другого выхода нет, – ответил священник. – Вспомни, родная, что пять лет назад они сделали с Раифой! Хорошо, что братья тогда не стали ждать и после появления первого дрона сразу поспешили уйти. Иначе один удар ракетой, и никого не осталось бы в живых.

– Но тогда было лето, а сейчас зима, и половина из нас – старики, женщины и дети, – возразила супруга. – Хотя, возможно, ты прав, и пора уходить. Что скажете, мать Мария?

Гости посмотрели на хозяйку кельи, но в этот миг дверь неожиданно распахнулась, и в неё просунулись две всклокоченных головы, Гаврика и Сергея, сына отца Филиппа, который, едва переведя дыхание, выпалил: «Дроны! Там за рекой! Над Красным бором». Все прильнули к окну.

Рассвело, снег перестал, и теперь над лесом за противоположным берегом реки в низком, белёсом небе были заметны две черных точки, которые издалека можно было принять за ястребов. Только ястребы парами не летали. Это были дроны, которые, не спеша, делали свою привычную работу. Описывая широкие круги, дроны приближались к мысу, на котором был расположен поселок. Судя по тому, как медленно они летели, было ясно, что дроны несут не только разведывательную аппаратуру, но и ракеты. Как и тогда, пять лет назад, в Раифе.

– Ну, вот и всё! – выдохнула матушка.

Отец Филипп привлек супругу к себе и обнял. Матушка посмотрела в глаза мужу, но тот, вместо слов прощания, неожиданно начал вполголоса читать: «Да воскреснет Бог, и расточаться врази Его и да бежат от Него ненавидящие его». Это была молитва на ограждение от злых сил. Дойдя до слов «Кресте Господень, помогай нам», отец Филипп поднял руку и перекрестил один из летящих дронов, и тут случилось невероятное – дрон вздрогнул и… разлетелся на тысячу частей.

Все переглянулись. Удивление было всеобщим, но больше всех, пожалуй, удивился сам отец Филипп. Он тут же перекрестил второй дрон. Но чуда не случилось, дрон продолжал лететь. Священник перекрестил его второй раз, третий. Не помогло. Вот дрон уже пересек линию леса. Ещё немного, и посёлок будет обнаружен. Но тут среди столетних елей неожиданно мелькнула вспышка огня. Дрон вздрогнул и вспыхнул, а ещё мгновение спустя до посёлка докатилось эхо ружейного выстрела, потонувшее в громе мощного взрыва. И только тогда гости вспомнили о Максиме-леснике, заядлом охотнике и рыболове, который год назад устроил за рекой заимку. Видимо, он также заметил дронов и, чтобы другие могли спастись, решил принять удар на себя. Теперь горизонт был чист.

– Кажется, у нас появился шанс. Значит так! Гавриил и Сергей, – отец Филипп повернулся к мальчикам, назвав их полными именами, – бегите по домам, собирайте мужчин. Сейчас половина восьмого. Ровно в восемь встречаемся у часовни. Там и решим куда идти. Но уходить придётся сегодня. Другого шанса не будет. И смотрите – без лишнего шума. Всё поняли? Тогда с Богом!

Мальчишки пулей вылетели за дверь.

– А ты, Сашенька, – священник ласково посмотрел на жену, – останься с матерью Марией, помоги собраться в дорогу, приготовь что-нибудь и сама подкрепись, а мы за вами вернёмся.

Однако не успел отец Филипп договорить, как Мария негромко, но достаточно твёрдо для того, чтобы гости могли понять серьезность её намерений, произнесла:

– Друзья, спасибо! Но, право, не стоит, потому что… я остаюсь.

В келье стало тихо. Настолько, что снова стал слышен ход часов. Матушка Александра посмотрела на мужа, и отец Филипп уже собрался возразить, но Мария его упредила:

– Я приняла это решение давно, когда мы только поселились на этом мысу. Решила, что уже никуда отсюда не уйду. Так что время подумать у меня было. Обо мне не волнуйтесь. Если есть на то воля Божья, мы ещё свидимся, а если нет, то от судьбы не убежишь. Да, и сколько можно от неё бегать. Пора и ответ дать.

– За что? – спросила матушка Александра.

– Отец Филипп знает, – ответила Мария всё тем же тихим, но полным самообладания голосом. – Да, и отцу Досифею я также рассказывала. На исповеди. Только это мой грех, и отвечать за него также мне. А вы – другое дело! Вы молоды, и можете позаботиться о других. Вот и позаботьтесь! И гостинцы возьмите с собой. Они вам нужнее. А мне нужнее ваши молитвы. О них и прошу. Ну, пора! Отец Филипп, благословите! – и Мария склонила голову перед священником.

Отец Филипп неловко, словно смущаясь своей власти, благословил хозяйку кельи, затем обнял и по-отечески, с высоты своего роста, поцеловал в лоб, накинул на свои плечи полушубок и, молча, вышел из кельи. Простилась и Александра.

В открытую дверь вместе с морозным воздухом ворвались обрывки разговоров, детский плач, скрип полозьев и звуки чьих-то торопливых шагов. Мария затеплила свечу и начала неторопливо читать акафист святителю Николаю, прося защитить тех, кому предстоял далёкий, полный опасностей путь. Когда чтение было окончено, она ещё какое-то время побыла в келье, чтобы никого не смущать и самой не смущаться, затем накинула шаль и вышла на крыльцо.

День окончательно вступил в свои права. Вокруг не было ни души. Потеплело. Снова пошел снег. Словно хотел скрыть, спрятать санный след, уходящий на запад, вдоль реки, туда, где в трех днях пути людей, ставших за эти годы близкими, почти родными, возможно, ждали такие же скитальцы. Мария перекрестила санный след и вернулась в келью, плотно задвинула заслонку печи и заметила, что Александра всё же оставила блюдо с пирогами. Вспомнив добрую и заботливую матушку, Мария улыбнулась, переставила блюдо с печи на стол, заварила чай и села у окна, ожидая прихода непрошенных гостей.

Прошло несколько часов. Приблизились сумерки. Неожиданно дверь заскрипела, в сенях послышались шаги, и незнакомый голос произнес:

– Господин полковник, я вижу свет! В доме кто-то есть.

– Полковник? В такой глуши? – удивилась Мария, а вслух произнесла. – Входите. Не закрыто.

– Здесь женщина! – на этот раз голос прозвучал ближе.

Дверь заскрипела и подалась, впустив в остывший дом клубы морозного воздуха и двух людей, один из которых, тот, что был старше и выше ростом, войдя в дом, снял головной убор, знакомым жестом поправил седые волосы и произнес:

– Ну, здравствуй, Софи! Вот мы и встретились.

Глава 2. Как всё начиналось

– Лейтенант! Надеюсь, Вы понимаете, что за каждого из этих людей ручаетесь головой? Поскольку, если что-то пойдёт не так, отвечать за это придётся самым серьёзным образом. Причём не только Вам.

– Так точно, господин полковник!

– Тогда расскажите мне, например, … о ней.

Полковник Моррон бросил на стол досье с фотографией симпатичной девушки и угловым штампом «Реймс. Start-Up. 1 июля 2182 года», которым были помечены все папки.

– София Персон1. Двадцать лет. Родилась в Портсмуте, департамент Британия. До шести лет проживала с семьей на Кингс-роуд, 14. Отец – Генри Персон, заведующий местной клиникой. Мать – Клэр Персон, домохозяйка. На первом тестировании показала выдающийся результат, первый в Восточном Сассексе и третий в Британии. Воспитывалась в Эдинбургском интернате для особенно одарённых детей. На втором тестировании подтвердила исключительные способности к изучению общественных наук и была зачислена в Юнгианский колледж в Кешвиле, который окончила с отличием. Сейчас студентка Реймского университета. Философский факультет. Последний курс. Дипломница доктора Филипса, с работами которого познакомилась еще в Кешвиле…

Услышав знакомое имя, Моррон прервал рассказ:

– Лейтенант, что Вам известно о докторе Филипсе?

– Почти ничего, у меня был допуск только к информации первого уровня.

– Тогда откуда Вы знаете о том, что она интересовалась его научными работами? Вы встречались с доктором Филипсом? Или, может, Вы встречались с этой студенткой?

Лейтенант, до этого стоявший по стойке смирно, неожиданно сник, опустил голову и тихо, почти как провинившийся школьник, одними губами произнес:

– Только один раз.

– При свидетелях?

– Никак нет. Один на один, – выпалил лейтенант, не подумав, что следующий вопрос не заставит себя долго ждать.

– И как это произошло? Расскажите!

– Мы встретились в студенческом кафе. Я подумал, что для пользы дела нам надо познакомиться поближе, и сказал, что в свободное время также люблю почитать Юнга и Фрома. Вот мы и разговорились.

Полковник Моррон сделал брезгливую мину. Словно сьел что-то кислое.

– И всё?

– Всё. Клянусь!

– Что Вам сказать, лейтенант? – Моррон посмотрел на собеседника взглядом, от которого тот захотел провалиться сквозь землю. – Запомните – офицеры Внутренней службы интересуются философами только в том случае, если те являются подследственными. До акции осталось три дня, и искать новых доверенных лиц некогда. Если Вы допустили ошибку, ответите по всей строгости закона. Скоро мы об этом узнаем. Пока же свяжитесь с телецентром и сообщите, что записывать выступления участников акции будем завтра. Я распоряжусь, чтобы их пригласили в студию. Всё ли Вам понятно?