Алишер - Айгуль Шарипова

интуиция подсказала правильное решение, и уже более спокойным и тихим голосом он произнёс:

– Выходи, малой. Не обижу. Обещаю. Слово офицера даю.

Тогда к нему осторожно вылез мальчишка. Чёрные волосы спутались, местами на них налипла глина. Большие светло-карие глаза смотрели враждебно, то и дело мелькал в них огонёк страха. Он еле уловимым движением плеч попытался отряхнуть пыль с одежды, которая, несмотря на пятна, оказалась вполне добротной. Было что-то в этом движении брезгливое, говорящее о том, что неопрятность доставляет ему дискомфорт. Горбатым носом он шумно вдыхал воздух, при этом ноздри его слегка расширялись. А вот кожа, на удивление, оказалась светлой. И на вопрос о национальности мальчика однозначного ответа сразу и не подберёшь: чувствуется смешение кавказских и славянских кровей.

– Кто ты? Откуда? Почему сидишь под балконом? От кого прячешься?

Мальчик молчал.

– Отвечай, когда взрослые спрашивают!

Опять молчание. Вот ведь упрямец!

– Голодный? – решил сменить тактику Назар Петрович.

Мальчик кивнул в ответ, как-то виновато, как будто стыдясь своего голода.

– Вот незадача, и покормить-то тебя нечем… Где твои родители?

Тишина.

– Почему ты один? Почему ты прячешься?

Не отвечает.

– Ну что ж. Не хочешь – не отвечай, мне и не надо. Обещал не обижать, не обижу. Но в полицию отведу. Негоже ребёнку под балконом сидеть!

– Не надо в полицию – прошептал мальчик.

– Вот так раз! Я-то думал, ты немой, а ты говорить можешь! Давай-ка сядем на скамейку, расскажешь, откуда ты под балконом и почему не хочешь в полицию.

Но мальчик не сдвинулся с места. «Упрямый малец!», – подумал Назар Петрович.

– Чего ж ты так боишься-то? Ведь сказал – не обижу! Ну да ладно, твоё дело. Не хочешь помощи, значит, не помогу. Нельзя помочь силой. А ты, как вижу, уже самостоятельно принимаешь решения. Сколько лет-то тебе, малой?

– Тринадцать.

– У, большой! Скоро в армию. В каких войсках хочешь служить?

– Ни в каких.

– Как это так? Все мальчишки хотят воевать, служить.

– Я мира хочу.

– Хм…

Какая-то мысль зародилась в голове старика, но тут же ускользнула.

      Взглянул на часы – скоро обед, пора домой.

– Ну что, малой, в последний раз спрашиваю – помощь нужна?

Мальчик отрицательно помотал головой.

– Ну, тогда я пошёл домой. А ты как знаешь. Насильно мил не будешь, говорят.

И Назар Петрович развернулся к выходу. Но тут вспомнил о сухаре, что лежал в кармане. Третий день носит с собой кусок сыра да батон – для Зойки. Несвежее, конечно, уже, и мало совсем, но больше ему предложить нечего. Он достал из кармана пакет, протянул мальчику:

– На, поешь, если голоден. Вот воды немного, – он протянул свою бутылку, на донышке оставалось немного воды. – Допивай.

Мальчик схватил эти нехитрые угощения, прошептал еле слышно:

– Спасибо – и юркнул под балкон.

Старик развернулся и пошёл к дому. Нога всё ещё ныла, и шёл он медленно.

Обед пришлось готовить без салата из свежих овощей, как он любил. Что поделать – в гастроном он сегодня не попал. Нехитро сервировав стол, Назар Петрович приготовился обедать. Щёлкнул пультом телевизора. Вообще, он старался не отвлекаться от трапезы: не читал книг за столом, не смотрел телевизор, даже радио не слушал. Но правила для того и существуют, чтобы хоть иногда их нарушать. Попав на рекламу, уже хотел выключить, но тут начались региональные новости местного телеканала. Как обычно: драки, аварии, пожар. И вот тут он вспомнил утреннего мальчишку и ту мысль, что мелькнула, но не оформилась на детской площадке: «Он был на месте драки с тремя погибшими!». От неожиданности он даже перестал жевать, задумался. Сперва решил позвонить в полицию, даже встал со стула, но сел обратно. Что-то останавливало.

«– Я обещал ему не обижать, слово дал… – Но ведь и не обижаю, помочь хочу… – А нужна ли ему моя помощь? И кто сказал, что ему в полиции будет лучше? – В полиции надолго его не оставят. Но он будет хотя бы сыт… Давай звони. – А может всё-таки не стоит?», – старик мысленно спорил сам с собой, примеряя различные варианты действий. После раздумий и внутренних согласований он решил поступить не по уставу, а «по ситуации» – не звонить в полицию, а наведаться к мальцу еще раз, а потом уже решить, как поступить. С этой мыслью он доел почти остывший суп и пошёл вздремнуть. О второй прогулке сегодня он и не думал: нога продолжала беспокоить, впрочем, как и сердце. Но не физически, а что-то непривычное щемило внутри.

Утро следующего дня выдалось хмурое, пасмурное, о чём и предупреждала ноющая нога. Ко всему прочему, старика знобило, ртуть на градуснике остановилась на отметке 38,7. Вообще, Назар Петрович отличался хорошим здоровьем. «Так и должно быть, – рассуждал он, – если заботиться о себе, нормально питаться и не отлёживать бока на диване». Да и жизнь его была размеренной, спокойной в последние двадцать с лишним лет, ускоренный темп жизни его не затронул. Ведь известно – все болезни от нервов. А ему нервничать особо не приходилось. Старик решил остаться дома, не выходить сегодня на прогулку, «погулять» на балконе. Он достал банку с мёдом, малиновым вареньем, травяные сборы – принялся лечиться. Жаропонижающее положил рядом, на тумбочку, на случай, если температура станет выше. В полудрёме, сне и каких-то бредовых воспоминаниях прошёл и этот день.

Утром следующего дня Назар Петрович чувствовал себя намного лучше, можно сказать, новеньким. Так происходило всегда – он редко болел больше трёх дней, а зачастую достаточно отлежаться денёк, и всё. «Гены не проведёшь, – говаривал он. – У меня и дед был богатырём – косая сажень в плечах, и прадед жил, на здоровье не жалуясь». Позавтракав, он составил список продуктов и вышел в гастроном. Заглянуть в свой любимый дворик решил после покупок: покормить мальчонку нечем. Не кашу же ему тащить в баночке, ей-богу?! В магазине он набрал продуктов, сверяясь со списком. Последним пунктом был: «Еда пацану». Вот тут он призадумался. А чем его накормить-то? Вернулся в торговый зал, обошёл все стеллажи и, не придумав ничего лучше, положил в корзинку ржаной хлеб, бутылку с лимонадом, пару бутылок питьевого йогурта. Он совершенно не представлял, чем кормить тринадцатилетнего ребёнка. Его родному сыну уже почти сорок, и он давно кормит себя сам. А внука своего (может, уже и внуков) Назар Петрович ни разу не видел.

Добравшись до детской площадки, Назар Петрович устало присел на скамью и позвал:

– Малой, ты тут?

Ответа, конечно же, не последовало, он и не удивился. Встал, подошёл к балкону, слегка нагнулся и сказал более тихим голосом:

–– Пацан, выходи. Это я. Я не обижу. Обещаю. Я покушать принёс.

Послышалась возня – осторожно вылез мальчик. Он похудел, слегка осунулся и в общем выглядел неважно. Старик молча протянул ему пакет с