Набег язычества на рубеже веков - Сергей Борисович Бураго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Педагогический путь Сергея Борисовича начался в деревне на западной Украине. Он всегда с теплом вспоминал своих юных друзей, удивительную природу, походы и, конечно, пение, когда дневная суета стихает. Не было ни одного праздника в нашем доме, чтобы не звучала песня. Жена, Лариса Николаевна Бураго, в девичестве и поэтическом творчестве – Грабовская, играла на рояле и замечательно пела. Она получила филологическое образование и всю жизнь посвятила школе и детям.
После окончания Винницкого педагогического института Сергей Борисович поступает в аспирантуру и переезжает в Киев, где работает в Центральной научной библиотеке. После успешной защиты диссертации он начинает преподавать на подготовительном факультете Киевского государственного университета им. Тараса Шевченко иностранцам русский язык. Эфиопы и нигерийцы, лаосцы, корейцы, кубинцы, никарагуанцы – для всех студентов он был авторитетом и мудрым учителем. Молодой педагог считал, что главное в изучении иностранного языка – поставить правильное произношение, то есть обучить слышать и воспроизводить чужестранную речь. Затем необходимо актуализировать эти умения, и тут он обращался к классическим произведениям. В итоге к концу первого семестра студент африканец мог оживленно спорить на русском языке со студентом из Латинской Америки о наказании Раскольникова. К Сергею Борисовичу еще многие годы приходили благодарные письма от его учеников из разных стран.
В конце семидесятых, а затем в середине восьмидесятых он работает на Кубе сотрудником филиала русского языка имени А. С. Пушкина. За рубежом заканчивает книгу о Блоке, закладывает основы исследования «Музыка поэтической речи», совершенствуется в английском и осваивает испанский язык. Он выступает инициатором высвобождения из психиатрической больницы кубинского поэта Элисео Диего и переводчика «Слова о полку Игореве» на испанский язык Альфредо Кабальеро. На Кубе впервые будет им организован целый ряд музыкально-поэтических вечеров, которые станут предтечей киевского «Collegium»’а в Доме актера.
В начале девяностых, когда очарование перестройкой и «новым мышлением» приводит не только к распаду страны и ее обнищанию, но и к разобщению в научных и культурных сферах, Сергей Борисович основывает Международную научную конференцию «Язык и культура», которая призвана объединить гуманитариев из разных стран. Сформированное в работе конференции сообщество ученых до сих пор является незаменимой платформой для научного диалога и открытий в культурном мире, традиционно существуя вне политической конъюнктуры. Сергей Борисович, рассуждая о художественном произведении и его историческом контексте, любил цитировать Блока из записки о поэме «Двенадцать»: «…В море человеческой жизни есть и такая небольшая заводь, вроде Маркизовой лужи, которая называется политикой…».
В 1992 году С. Б. Бураго основывает научно-художественный журнал «Collegium», где публикуются работы А. Ф. Лосева, А. А. Белецкого, Д. В. Затонского, С. Б. Крымского и других замечательных ученых и мыслителей. А в 1994 году состоялись первые вечера ежемесячного журнала на сцене «Collegium», многие годы объединявшего киевскую интеллигенцию, где Сергей Борисович был ведущим и автором. Тематика вечеров была разнообразна и охватывала порой совершенно неожиданные сферы нашей жизни. Наряду с вечерами, посвященными писателям, поэтам, композиторам, философам, возникали темы, раскрывавшие философские проблемы времени и судьбы, любви и надежды.
В своей статье «Жизненная установка человека и цивилизационный процесс» (1997 г.) Сергей Борисович обращается к читателю: «…необходимо проектировать парадигму цивилизации третьего тысячелетия, то есть, основываясь на раскрываемом в самопознании понимании должного, строить собственную жизнь в соответствии с этим пониманием и тем самым определять не только собственное существование, но и в той или иной степени существование цивилизации третьего тысячелетия, цивилизации, которая, пережив страшный опыт XX века, может быть, перестанет быть антиподом культуры, но окажется ее социальной реализацией. Очень хочется в это верить, но ведь и в самом же деле, даже во внешнем опыте и даже в ощущениях явно (не говоря уже об опыте внутреннем), что «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. I, 5). Не обнимет его и в третьем тысячелетии, принципиально не может его объять: такова уже природа света, дающего жизнь, познание, любовь, смысл». И его слова вселяют надежду и в нас, уже живущих в новом тысячелетии, преисполненном трагедиями и сущностными разломами.
Ушел из жизни Сергей Борисович Бураго на грани двух тысячелетий в крещенские морозы 18 января 2000 г. Ему было пятьдесят пять лет. Сколько задумано, сколько еще можно было бы совершить! Но и сегодня, он продолжает дарить свет мысли и добрую искреннюю улыбку, обращенную к внимательному читателю с верой, надеждой, любовью.
Нам еще предстоит осмысление творческого наследия и времени, которое мы по-прежнему переживаем вместе.
Д.С. Бураго
Статьи разных лет
Человек, язык, культура: становление смысла[1]
«Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»
(Иоанн, I, 1–5).
Нам это откровение евангелиста кажется малопонятным и малоприемлемым и с точки зрения аристотелевой логики (как это одновременно Слово и принадлежит Богу и само является Богом?), и с точки зрения наших привычных представлений о безначалии мира.
Но вот астрономия с 1912 года (открытие Мелвина Слайфенра об удалении полутора десятков галактик от Земли) настаивает на том, что Вселенная имеет свое начало, именуемое в науке «Большим Взрывом», который должен ведь иметь и свою причину… «Дело в том, – заявляет по этому поводу директор Годдарского института космических исследований (США) проф. Роберт Джастроу, – что для ученого, всегда верившего в силу разума, такая ситуация заканчивается весьма нелепо. Он добрался до вершины высочайшего пика. Он подтягивается и заглядывает… Но что это… Его уже опередили!.. Ошеломленного ученого гостеприимно встречают… богословы. И сидят они здесь уже много веков»1.
Хорошо, но как же все-таки быть со Словом? Какое оно-то могло иметь отношение к «Большому Взрыву» или сотворению мира?
Вспомним, как переводил это место Евангелия от Иоанна Фауст:
«Вначале было Слово». С первых строк
Загадка. Так ли понял я намек?
Ведь я
