Вдох - Ева Кайгородова

– И все же?

– Аня, ты не видишь связи?

– Связи?! – шины шлифанули асфальт на крутом повороте. Он поднял на меня глаза.

– Хорошо. Вспомни остальных. Всех. Те, кто оставил тебя – что тебя в них удерживало? А те, кого ты отвергла – почему? Что в них было не так? Что ты ищешь в мужчинах, от чего потом сама же и бежишь?

Мне стало не по себе. Но не от слов или мысли, которая двигала ими. Мне стало жутко от его взгляда. Он смотрел так, словно знал, о чем говорит. Знал все о моей жизни. О моих вкусах, порывах, пристрастиях и обидах. Все о малейших движениях души…

– Мы живем, не замечая, что раз за разом повторяемся. Ходим по кругу, будто в загоне. Меняющиеся декорации успокаивают, создавая видимость перемен… И даже если в какой-то момент ты осознаёшь, что упустил что-то важное, то решительно не понимаешь, что с этим делать. Где ты ошибся? В какой момент? В какой из жизней?

Он помрачнел, и казалось, разучился улыбаться. Под его взглядом, проникающим в глубины, неведомые мне самой, я начала терять ощущение реальности окружающего мира.

В следующее мгновение его ладони укутали мою руку. Я не возражала…

– А ты хотела бы знать ответы на вопросы? Причины того, что с тобой происходит?

Ну конечно! Андрей! Коллега из соседнего отдела. Ближе к концу рабочего дня мы пошли в офисный кафетерий… Я стояла не шевелясь, глядя, как кипящий кофе заливает огонь и плиту и не двигалась, погрузившись в другое измерение, боясь спугнуть ожившее воспоминание, как боятся потревожить высунувшееся дикое неразумное животное.

Я вспомнила, что совершенно не сопротивлялась ему, и даже не удивлялась, почему.

Я чувствовала, что не хочу противиться. Я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Смотрела так, будто за все месяцы знакомства только сейчас видела по-настоящему. Его глаза поменяли свой цвет с невзрачных серо-голубых до бездонных синих, а взгляд стал глубоким и безбрежным. Он сидел, держа мою руку в своей, откинувшись на спинку стула и, слегка ссутулив плечи. А я смотрела на него и не понимала, как могла не замечать в нем этого. Костюм, еще недавно сидевший на нем так изящно, теперь казался театральным. Свободные движения тела повторяли грацию гепарда, каждую секунду готового к прыжку. Я вспомнила, как увязала в его глазах, словно в болоте и, путаясь и заплетаясь в них, теряя способность фокусироваться и говорить, казалось, слышала его мысли: «Я все знаю… главное – ничего не бойся… все хорошо… доверься мне…». Эти слова и звук разбившейся чашки – последнее, что я смогла ухватить.

Как я ни старалась, прошлое, повернувшись ко мне спиной, равнодушно вышло в дверь и, не обращая внимания на мою безмолвную мольбу, скрылось за поворотом…

Телефон!

Я одним рывком преодолела коридор и заметалась в поисках мобильного. Где же он? Батарея разрядилась, наверно, я его даже не успела достать. Сумка! Хаотично выкидывая все, что попадалось на пути, добралась, наконец, до телефона. Зарядка! Вот она! Включила. На голову посыпался ворох сообщений. К лешему! Андрей! Где его номер?! Вот он! Я нажала вызов. Сердце колотилось так быстро, и так громко, что я не сразу услышала голос, вежливо информирующий меня о том, что аппарат абонента находится вне зоны действия сети. Что? Что ты говоришь? Я прослушала еще раз. Да боже ж ты мой! Что происходит?! Кому еще звонить? А, главное, что говорить? «Ты не знаешь, куда я делась в пятницу вечером?». Бред. Среди коллег не было никого, кому я рискнула бы задать такой странный вопрос. Никого, кроме Андрея… Боль понимания обожгла меня. Кто еще? Я решила позвонить секретарю шефа, человеку номер два в компании.

– Лена, доброе утро! Извините, что беспокою в вых… – я не успела договорить. Похоже, мой звонок вызвал неподдельную радость в голосе секретаря. Шевельнув, в свою очередь, нешуточную тревогу у меня.

– О, Аня, доброе утро! Как вы себя чувствуете? – меня сбило с ног волной сострадания и участия. Блин, прям сестра милосердия.

– Лена, благодарю, все в порядке… голова немного болит только… – я потянула паузу, надеясь услышать какое-нибудь многозначительное междометие или сочувствие. Но вместо этого услышала вопрос. А к ним я совсем не была готова.

– А что с вами произошло? – в тоннах внимания показалась мордочка любопытства.

– Э-м-м… А что вы имеете в виду? – я включила дурака. Может быть, со мной столько всего произошло в пятницу, что я не понимаю, о чем конкретно говорит собеседник. Ход хороший, но иногда провальный.

– Н-у-у, – Леночка замешкалась, – я имею в виду ваше состояние… Андрей Владимирович позвонил и попросил предупредить, что вы потеряли сознание. Поэтому он сказал, что сам отвезет вас в больницу. Ваш отдел сейчас так много работает… наверно это от перенапряжения?

«Всё-то ты знаешь, кто сколько работает».

– Лена, да, наверно, вы правы. Пока еще небольшая слабость, но, думаю, сегодня пройдет. Напомните, пожалуйста, какие темы вынесены на расширенное совещание?

Я слушала ее сквозь пелену разочарования и новых вопросов. Поблагодарила и отключилась.

И что дальше? То есть я завтра приду в офис, а там «Андрей Владимирович», как ни в чем ни бывало, поприветствует меня, спросит, как я себя чувствую, скажет, что я еще немного бледна и не мешало бы мне отлежаться пару деньков? Добавит несколько сочных штришков, как я падала в обморок? И все? А что стоит за всем этим? Ведь я прекрасно помню, что не упала в обморок, я в него мягко погрузилась. И, очевидно, не без посторонней помощи.

Я задумалась.

Андрей Владимирович, Андрей Владимирович… кто ты такой? Когда ты появился в моей жизни? Это произошло так незаметно, что я даже не осознала этого момента. Так весной зацветают деревья. Вот еще вчера все стояли с набухшими от напряжения почками, а сегодня уже всё в цвету. Но в первый момент ты даже не видишь этого! Просто бежишь утром, как обычно, и вдруг чувствуешь: что-то не так, как вчера. И только потом понимаешь – пьянящий аромат!

Вот и с тобой так же. Просто вечерами нам было по пути и поэтому мы говорили. Сначала о незначительном и приличествующем. О погоде и работе. О спорте и политике. Потом чаще об искусстве и увлечениях. О книгах и философии. О прекрасном и ужасном. И, потом, все больше о личном. Глубоко личном. Интимном.

Но никогда в этом не было даже намека на флирт. Я просто говорила с самым чутким и близким другом.

Неужели я опять чего-то не заметила? Пропустила, потому что не дала себе труда вглядеться? Я замерла. И вдруг поняла, что давно ни чему не удивляюсь не потому что нечему. А потому что нечем. Нет свободного места. Все занято стройными аккуратными рядами моих представлений обо всем на свете. Стоит ворваться чему-то новому, как, спустя мгновение, оно уже пылится в строго отведенном для него месте.

У меня кружилась голова от внезапности понимания. Я привыкла к повторениям, потому что считала, что так проявляется жизнь. Но она тут ни при чем. Просто я вижу лишь то, что ожидаю увидеть. Как сказал Андрей… бесконечный бег по кругу…

Я решила не тратить на него прекрасный день и, наспех одевшись, собрала волосы в хвост и отправилась гулять по уютным улочкам города.

Глава 2

– Девушка, девушка, ну что же, вы вот так и уйдете? Вы же понимаете, как быстро летит время. Особенно в этом городе! Как скоро дни станут короче, а ночи длиннее… – парень сделал многозначительную паузу и красноречиво изогнул бровь. Девушка, которой этот случайный прохожий явно был симпатичен, улыбнулась, но все же поспешила дальше, оставив бедолагу в одиночестве хвойного парка. Глядя вслед удаляющейся девушке, Петр сел на скамейку.

Но конечно, бедолагой его точно не назовешь. Весь его облик излучал надежность, уверенность и силу. Девушки таких любят. Широкоплечий, коренастый, основательный. В глазах – ясность, решимость и страсть. Он производил исключительное впечатление на всех, с кем встречался. Бабушки им умилялись, мужчины уважали, женщины пытались понравиться, забывая про возраст, семью и социальное положение. Равнодушными оставались только те, с кем бережливая судьба еще не свела его лично. Они слушали восхищенные рассказы о нем и усмехались. Ровно до той минуты, как оказывались представленными друг другу, и их руки и глаза встречались в порыве стандартного, светского этикета. С этого момента все менялось. Он оказывал на людей столь магическое влияние, что даже самые несгибаемые скептики незаметно для себя, миновав стадию «уж больно он идеальный, с ним явно что-то не так», втягивались в водоворот всеобщего обожания.

Но оказывается, природе, как всему живому, тоже не чужды коварство и сарказм. На свете мало людей, которые производили бы настолько ложное впечатление. И Петр был явным фаворитом. Обведенными вокруг пальца оставались самые проницательные психологи и мужененавистницы. Даже подготовленные люди не избегали участи быть обманутыми. То, что они принимали за надежность, на деле постоянно оборачивалось неприятными сюрпризами. Видимая уверенность прикрывала равнодушие, решимость – умелое бегство от любых проблем, а ясностью было не обремененное ни одной жизненной целью существование. Существование, в котором поиск самих этих целей был не просто за кругом интересов, но отсутствовал как категория вообще. И только две силы имели для него значение.