Крест толкователей - Вадим Панов

Их машина не сбавляла скорости почти до КПМ. Однако, перед самым шлагбаумом, нервы водителя вдруг сдали. Он резко дал по тормозам, и машина тут же ушла в крутой головокружительный занос. С металлическим лязгом она ударила «Газель» задним крылом и сшибла шлагбаум.

«Газель» взбрыкнула передними колесами, будто пришпоренная. Дверцы грузового отсека распахнулись одновременно. На асфальт вылетел целый штабель ящиков апельсинов. Плоды полились оранжевым потоком, который тут же заполнил проезжую часть.

Удар о шлагбаум произошел именно в тот момент, когда с лестницы спрыгивал Ракитин. Полы его пиджака застегнуты не были, и одна из них вдруг открыла пистолет в наплечной кобуре. Металлическая труба шлагбаума с размаху пришлась по его груди и отшвырнула капитана в сторону. Отлетев на несколько метров, он ударился головою о бордюр. Удар оказался настолько силен, что погасил свет вечернего солнца, и Ракитин на несколько секунд оказался в кромешной темноте.

На излете этого же виража «Жигули» задели Самохина. С неожиданной легкостью тот, как фанерный, подлетел в воздух, совершил там эффектный переворот и упал куда-то за отбойник, на встречную. Машина пронеслась по ленте, пропоров все четыре колеса. Раздались почти одновременные хлопки, резина взлохматилась рваными клочьями. «Жигули» пошли юзом и завертелись вокруг своей оси. Вращение это остановил лишь фонарный столб, о который со всего маху с хрустом ударилась машина. Водительскую дверь сорвало с петель, и, вместе с водителем, она улетела в кювет.

Водитель «Газели» перемахнул через отбойник и без оглядки побежал в лес. Единственный, кто мог еще хоть как-то влиять на ситуацию, был лейтенант Лунин.

Он поднял автомат и медленно пошел к машине, приближаясь к ней со стороны пассажирской двери. Юноша за нею пошевелил головой. Он был пристегнут, и видимых повреждений, по крайней мере, на его лице, заметно не было.

Именно в этот момент открыл глаза Ракитин. Он лежал головою на тротуарном бордюре, и под его затылком собиралась свежая кровь. Сознание вернулось к нему, но, по-видимому, только отчасти — взгляд его был тускл и не вполне адекватен. Он с трудом поднял голову и стал наблюдать за Луниным, который осторожно двигался к машине. Лунин заметил движение пассажира и вскинул автомат. Он прицелился дезертиру в голову.

В двух шагах от пассажирской двери Лунин остановился.

— Не шевелись, — внятно сказал он. — Выходи из машины. Медленно.

Человек в машине, не спуская глаз с автомата Лунина, опять пошевелил головой.

— Не стреляй, братан, — слабо сказал он, — только не надо стрелять… Я сейчас выйду…

Водительскую дверь была сорвана. Сквозь ее проем можно было увидеть, как дезертир сделал движение, будто пытаясь отстегнуть ремень безопасности. На его коленях лежал автомат, который упирался стволом в дверь.

Однако, Лунин находился с другой стороны и, к сожалению, ничего этого видеть не мог. Дезертир взялся за рукоятку, положил большой палец на спусковой крючок, приподнял ствол и дал короткую очередь прямо сквозь дверь.

Ракитин уперся локтем и попытался приподняться. В этот момент раздались выстрелы. С его точки обзора было прекрасно видно шесть пулевых отверстий, которые возникли почти одновременно. Три из них, более кучные — в дверце «Жигулей». Другие три появились вразброс, на спине Лунина. Пули вошли ему в грудь, и вышли со спины, прошив его куртку насквозь с обеих сторон. Лунин уронил автомат и, раскинув руки, без звука повалился на спину.

Ракитин захрипел, попытавшись вскочить, однако попытка эта вышла совершенно безрезультатной. Сила земного притяжения оказалась для капитана попросту неодолимой. Ракитин потерял равновесие и вновь упал на землю.

Дезертир, покачиваясь, вышел из машины. В одной руке у него был автомат, в другой — штык-нож. Он прищелкнул штык к стволу.

Лунин был все еще жив. Он смотрел на дезертира, не отрываясь, однако пошевелиться, скорее всего, он не мог. Зрачки его расширились настолько, что глаза из серых стали черными.

Дезертир коротко замахнулся и, будто ломом, пробил грудь лежащего перед ним Лунина. Лезвие штыка погрузилось в тело почти по рукоять, сталь лязгнула об асфальт.

Наконец, Ракитину все-таки удалось сделать то, что от него уже давно и настоятельно требовала логика сложившейся ситуации. Он достал из наплечной кобуры пистолет. Прицелился. Мушка прыгала и никак не желала вставать на одну ось между целью и прорезью. Ракитин задержал выдох и сделал несколько выстрелов. До человека с автоматом было не менее тридцати метров, и эта дистанция казалась крайне сомнительной для пистолетной стрельбы. Но, несмотря на это, одна из пуль все же достигла цели. Она ударила в коротко остриженную голову дезертира, чуть выше уха. Молодой человек с нечленораздельным стоном завалился и упал на бок. Автомат пару секунд еще простоял прикладом вверх, затем, качнувшись, вывалился в другую сторону, окончательно разворотив своим штыком Лунину грудь.

Только теперь Ракитину удалось подняться на ноги. Шатаясь, он побежал к Лунину. Временами земля опасно кренилась и приближалась почти к самому его лицу. Чтобы избежать удара, капитану приходилось отталкивать ее от себя руками.

Ракитин упал рядом с Луниным на колени. Обеими руками он взял его за виски. Парадоксально — но Лунин был все еще жив и пытался что-то ему прошептать. Внезапно в чертах лица лейтенанта произошло некое, едва заметное изменение. Ракитин наклонился ухом к самому его рту, пытаясь угадать фрагменты загадочных и почти неслышных слов.

Однако, ничего расслышать ему так и не удалось — это были лишь всего лишь остатки воздуха, которые покидали пустеющие легкие лейтенанта.

Глава 2

Оперативная группа работала дотемна. Дорогу перекрыли, и оба направления пустили по одной полосе. Машины дорожно-патрульной службы стояли вокруг КПМ со включенными фарами и с беззвучно вращающимися мигалками. Неподалеку от исковерканной шестерки была припаркована карета «скорой помощи». В ее распахнутые двери два санитара втягивали носилки, на которых лежал накрытый простынею человек. В перевернутой бутылочке капельницы плескалась бесцветная жидкость.

У второй «скорой» была сдвинута боковая дверца. На пороге ее сидел Ракитин в одной сорочке. Его испачканный кровью пиджак лежал на коленях, а табельный пистолет был вложен в наплечную кобуру. Врач скорой помощи, молодой человек лет двадцати пяти, бинтовал ему голову.

В этот момент подошел Самохин. Одной рукой он держал мешок, заполненный на треть и перекинутый через плечо. Во второй руке его был термос. Несмотря на чудовищный удар, который перебросил его через отбойник, никаких видимых повреждений на нем заметно не было.

— Апельсина хочешь? — спросил Самохин у Ракитина. — Могу очистить.

— Не надо, не хочу, — мотнул головой Ракитин и тут же скривился от боли.

Самохин снял мешок с плеча и поставил его между ног. Отвинтил крышку с термоса и плеснул туда из колбы.

— Тогда чайку. Полегчает…

Он протянул крышку Ракитину. Тот взял ее обеими руками — его била крупная дрожь. Поэтому удержать крышку одной рукой он был просто не в состоянии. Ракитин сделал несколько глотков. Зубы его лязгнули об алюминиевый край.

Врач скорой помощи бросил на него выразительный взгляд.

— У вас озноб. Голова кружится? Придется поехать с нами. Швы — обязательно.

— Швы так швы, — ответил равнодушно Ракитин. — А второй что? Жив?

— Жив, — врач затянул узел, закрепляя повязку. — Травмы тяжелые, но с жизнью, по крайней мере, вполне совместимые.

— Жаль, — усмехнулся Ракитин, сделал последний глоток и протянул крышку Самохину. — Спасибо за чай.

Самохин взял ее и плеснул очередную порцию. Протянул врачу, но тот отрицательно покачал головой. Тогда Самохин принялся за чай сам.

Ракитин не шевелился — он отстраненно наблюдал за действиями оперативной бригады.

Контуры тел уже были обведены мелом, возле каждой из стреляных гильз стояло по картонке с порядковым номером. Щелкала фотографическая вспышка, превращая фигуры следователей в мертвенные гипсовые слепки.

Внезапно фургон, стоящий у обочины, вздрогнул, затарахтел и сдал назад. Он остановился около двух человеческих тел, лежащих рядом на асфальте. Хлопнула дверь, и на землю спрыгнул водитель фургона. Натягивая на руки промасленные голицы, он подошел к задней двери и распахнул обе створки. Кряхтя, забрался внутрь.

Два милиционера подхватили дезертира и, ухнув, забросили его на громыхнувший деревянный пол. Водитель взял труп за плечи и заволок его внутрь. Вторым пошел Лунин.