Дневники. 1946-1947 - Михаил Михайлович Пришвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я отвечаю: - Люблю русских.
Из Некрасова «Кому на Руси...»:
- Не диво ли? широкая Сторонка Русь крещеная,
Народу в ней тьма тем.
*М. - сам Михаил (примечание В.Д. Пришвиной).
8
А ни в одной-то душеньке Спокон веков до нашего Не загорелась песенка Веселая и ясная,
Как ведреный денек.
В связи с этим думал о Маяковском, что вся его искореженная поэзия направлена против самой попытки спеть такую песенку: тут что-то и от падшего ангела, и от народного революционера Некрасова, и от демона, и даже от Ленина, обрекавшего на жертву «личную жизнь». Если же сама личность идет в жертвенную печь, то где же и родиться такой песенке, веселой и ясной?
3 Января. Мой бестемпературный грипп продолжается. Читал в эмигрантском журнале «Встречи» среди всего очень скучного и жалкого хороший очерк Александра Гефтера «Кило сахара». Это -русскими глазами французский быт во время войны. Так вот надо бы попробовать написать из русского быта для американских глаз.
Психологическое объяснение происхождения машины заключается, по-видимому, в том, что, работая, человек все время стремится к тому, чтобы ему легче, удобней работать и в идеале даже совсем освободиться от труда. Машина начинается счастливой придумкой: человек что-то придумал и стал через это хозяином, а работать стала машина за него сама (автомат); если в состав рабочего механизма входит и человек, то он работает тоже автоматически.
Отсюда возникает вопрос моральный большой важности: если хозяин машины, взявший на себя инициативу труда, получил через машину свободу, то другой через это автоматизировался и стал человеком-роботом. Так вот есть ли человеку от машины прибыль в свободе? На это, по всей вероятности, ответят, что нет: человеческое Хочется через машину убывает. Но при помощи машины создается много больше, чем руками, и это - создавать больше - необходимо, т. к. людей становится больше и их потребности возрастают.
9
Таким образом, рост автоматически движется в сторону человеческого Надо, но никак не Хочется. И это ничуть не иллюзия, что кустарный человек был свободней машинного и потому именно, что тягость труда нес на себе, а не перекидывал на другого.
Все это известно, конечно, но замалчивается и не переменяется только потому, что каждый мнит себя более умным и способным свалить с себя бремя труда на более глупого и менее образованного. Евреи этот принцип машинного века поняли лучше других и, смекнув, всем народом стали рождать и воспитывать людей, способных уклоняться от бремени физического и автоматического труда.
Но вот пришел социализм...
Автоматизм еще больше сказался в отношении идей: появился в полном смысле слова образованный дурак. специальностью которого является повторение сказанного авторитетными людьми.
4 Января. Грипп продолжается, и все та же сиротская погода. Заказали статью для «Красноармейца».
Смутно как в тумане вижу: сидят вокруг стола женщины и вытягивают из белых тряпок нитки, что-то еще с ними делают и, в конце концов, получаются туго перевязанные пучки. Эти пучки, называемые корпия*, и назначены для раненых. Мне было тогда всего три года, и это была турецкая война 1876.
Вот сколько я живу, сколько сознаю и сколько лет связываю в своей личности.
<3ачеркнуто: Но помните - это не одно только «счастье», в этом счастье есть и своя личная заслуга. Говорится же неплохо: «дуракам счастье!» А «дураки» - это те,
* Корпия - перевязочный материал, состоящий из нитей
расщипанной ветоши (хлопковой или льняной).
10
кому годы проходят как с гуся вода. А кто мало-мальски сознает и пытается связать проходящие годы - тому... >
Не выходит.
Другое начало.
И вот эти пучки корпии почти 70 лет тому назад - единственное воспоминание из моей жизни, связывающее время нашей нынешней войны с героическими народными войнами прежних времен.
Мне было всего три года, но я хорошо помню, что серьезное глубокое настроение этих женщин и даже самое слово «корпия» во мне вызывают теперь представление о какой-то большой
нравственной связи женщин в тылу и воинов на поле битвы.
Вот это первое мое гражданское детское впечатление было единственное, в котором гармонично связываются все элементы, составляющие понятие отечества и родины: тут и природа, и народ, и правители, и личность - все вместе в единстве, как рассказывали нам наши отцы, как описывал Л. Толстой в своей книге «Война и мир».
<Приписка на полях: Корпия! какое прекрасное слово моего детства. Увы! оно было единственным>
Мне было 8 лет, когда был убит царь Александр II... мнения хороших людей, какие казались мне близки, вроде как бы одобряли это убийство...
С тех пор еще разделились] в моем сознании понятия родины и патриотизма: родина,мне казалось, - это все хорошее, что было когда-то, a [le patriotisme]* - это вывезено из Франции к нам на затычку.
Доброе старое вино стало уксусом.
И так время шло, и всякая война, свидетелем которой я был, мне теперь представляется как звенья, входящие в огромную цепь великой русской гражданской войны.
Перед каждым старым человеком, сохраняющим полное сознание, стоит задача или вернее лежит на нем тяжкое
*[Le patriotisme] (франц.) - патриотизм.
11
бремя оправдать свои годы ответом на вопрос: - Для чего ты жил на земле?
Вот почему и гнется старый человек, а не только по тому одному, что ноги становятся слабее.
Со стороны-то легко ответить на вопрос, для чего ты жил, старый человек. Ответ простой: - Для того, чтобы связать время человеческим смыслом.
Так просто, а вот поди-ка свяжи...
Но я попробую связать.
Мне было три года от роду, когда я получил свое первое гражданское впечатление, которое мне предстоит почти через 70 лет сейчас связать с последней победой Красной Армии над немцами.
Это было в 1876 году. Я помню, сижу за большим столом и вокруг стола под висячей лампой...
5 Января. Позвали доктора лечить грипп. И как только побывала у меня какая-то глупая женщина, не успели даже лекарства принести, грипп сам прошел.
Набросал статью для «Красной Армии».
Прочитал впервые чудесную вещь Гофмана «Золотой горшок».
Читаю взасос Маяковского. Считаю, что поэзия - не главное в его поэмах. Главное то, о чем я пишу каждый день, чтобы день пришпилить к бумаге. Сколько пишу, и нет ничего: день отрывается и возвращается в прошлое. А Маяковский свои дни пришпилил к бумаге. Потомки будут ругаться и будут, может быть, плеваться, но дело сделано, день пришпилен. И это пришитое есть правда, которой, оказалось,
