Записки облакам - Тина Телегина

И хотя, ловко взобравшись по карьерной лестнице, супруг сумел выплатить ипотеку досрочно, никто из нас не стал работать меньше. Еще несколько попыток заговорить, как и прежде, увенчались провалом.

Меня тяготило молчание. Я хотела (или, по крайней мере, попыталась бы) понять причину наших размолвок с единственной целью простить друг друга. Но я не имела ни малейшего представления о том, что именно послужило началом нашего обоюдного отдаления.

Как правило, люди заводят отношения, чтобы ощутить собственную необходимость. Стоит посмотреть на счастливые лица влюбленных, и не составит особого труда прочесть на них: «Я счастлив потому, что теперь я не одинок». Но мало кто задумывается над тем, что обмен золотыми кольцами не является панацеей от всех бед. Молодожены вступают в брак, чтобы сбежать от одиночества. Я же, чтобы прекратить пытку одиночеством в компании любимого человека, решилась на развод.

Это произошло, и мне давно уже казалось, что первая любовь и брак – история из прошлой жизни. Краски воспоминаний понемногу выцветали, и лишь смутные обрывки ощущений изредка напоминали о чувствах того периода жизни.

Поначалу, тяжело переживая разрыв, я пыталась занять все свободное время хоть чем-то. Лишь бы не задумываться над тем, что ждет меня впереди. Я прекрасно знала, что невозможно далеко убежать от себя, но и сил посмотреть вперед, почему-то, не хватало. С течением времени я как-то свыклась с существующим распорядком дня, и сложившийся интенсивный режим работы ничуть меня не смущал.

Возвращение в зону комфорта в большей степени зависит не от внешней обстановки, а, скорее, от внутренних установок. Но порой, для того, чтобы дать себе подобные установки, необходимо сбежать от мира и погрузиться в монотонность будней, принимая их как есть. Или попытаться скрыться в чьих-либо объятиях. Но тут уже, как говорится, кому что ближе.

Пытаясь снова выйти на свою орбиту, я старалась более тщательно следить за внутренним равновесием, нежели за состоянием фасада. Читала книги для души, задумчиво в тишине вечеров заваривала чай, в непогоду позволяла себе забыть об укладке, просто собирая волосы в пучок. В городе наблюдала за людьми, как правило, немного отстраненно. Все, что касается атрибутов красоты – исключительно по настроению и на собственное усмотрение. Из перечня обязаловки – только самое любимое: поддержание красоты ногтей и гладкости ножек. Честно говоря, в моменты, когда не до конца понятно, где найти силы, чтобы утром оторвать голову от подушки, тщательное отношение к выбору белья и губной помады творит чудеса, но только в том случае, если это уже хорошо прижившаяся привычка. К счастью, во мне это было всегда.

А вообще, по моему мнению, с внешностью все обстоит намного проще, нежели со взглядами на жизнь. Если долго ходить на каблуках, а затем перейти на танкетку – это не останется незамеченным. Повтори спустя какое-то время тот же трюк – и вот тебе новая сенсация. Зал полон оваций. Смена имиджа. Шаг к успеху.

После развода я сменила прическу, перешла на полусладкое, обновила коллекцию ароматов. Многие говорили, что стала другой. Я лишь пожимала плечами и улыбалась в ответ. В чем-то, да. Осталось только придумать, как распрощаться с прежними надеждами и разобраться с установками на жизнь.

С внешностью все просто. Что касается вкусов и мировоззрения, изменчивость – их непреложное свойство. А вот тыл (в основном состоящий из семьи и работы) следует выбирать тщательно и с умом. Первая составляющая в моем случае все еще хромала на обе ноги, но я не особенно утруждала себя поисками второй половинки. Активный поиск – не про меня. Мне всегда казалось, что отношения – часть некоего великого замысла, очерчивающего силуэты судьбы.

Отрезок времени между разводом и описываемыми мною событиями был ознаменован еще одним коротким, но от того не менее трогательным романом. Эти отношения также приказали долго жить.

Но если в вопросах душевных я целиком и полностью полагалась на судьбу, работа в пансионате была осознанным выбором и, к моему великому удовольствию, пришлась мне по душе. Глядя на уставший вид стариков, я понимала, что мне не за что себя жалеть, чем я определенное время занималась слишком усердно. Глядя в глаза пожилых людей, наполненные болезненным осознанием приближения неизбежности, я не уставала поражаться их мудрой терпимости и такому заразительному желанию жить. В последнее время именно подобной жажды жизни мне и не хватало. Видимо, что-то надломилось внутри меня. Я устала. Но пообщавшись с постояльцами пансионата, я становилась сама себе смешной.

Ни с кем из персонала у меня не сложилось особо доверительных и близких отношений, поскольку в ночные смены, как правило, все предпочитали компанию подушки и теплого одеяла. Я же, по привычке, чаще всего не спала по ночам. Вернее, нескольких часов мне вполне хватало для того, чтобы восстановить силы.

Приготовив себе теплое питье, я забиралась с ногами в кресло, укрывалась пледом и молчаливо вглядывалась в освещенный фонарем лоскут ночной тьмы за окном.

Порой я все-таки предавалась унынию, тщетно пытаясь понять, в чем моя ошибка. Почему в большинстве своем все идет прахом. Я не могла понять, в какой именно момент обрывается та связь, то доверие, столько лет соединяющее людей в самые трудные моменты жизни. Порой мне казалось, что я не понимаю ничего, порой – что не понимаю чего-то конкретного, главного. Но, что именно я упустила из виду? Как жить правильно и безболезненно? Является ли безоблачное счастье результатом внутренних усилий или это объективная награда, которую все же необходимо заслужить?

Чем больше вопросов я задавала себе, тем труднее было найти на них ответы. Наверняка, ситуация осложнялась и тем, что мне не с кем было обсудить наболевшее.

Заводить друзей я перестала давно. Смешно звучит, правда? Заводить друзей… Будто завести себе собачонку или кота. Купить на выставке или подобрать бездомного. Одно время я даже так и хотела поступить, но потом, вспомнив об ответственности за тех, кого мы приручили, решила не мучить бедного звереныша собственным распорядком дня.

Что же касается двуногих друзей… Здесь дела обстояли куда более запутанно и сложно.

Не стану претендовать на уникальность идеи, но в какой-то момент мне показалось, что дружба – это что-то сродни любви. Ты можешь «полюбить» человека – пожелать с ним подружиться, но это еще не значит, что он ответит тебе взаимностью.

И если из сексуального партнера можно еще извлечь хоть какую-то пользу без притязаний на познание его внутреннего мира, дружба по расчету выглядела для меня слишком мерзкой, а дружба без откровений – бессмысленной. Так что мои умозаключения на этот счет сводились к мнению о том, что друзей невозможно завести. Они либо появляются в определенные моменты жизни, скорее всего в награду, либо исчезают. И этот процесс неизбежен. Да и повлиять на него практически невозможно.

Размышлениям о судьбе я предавалась изредка, но если уж подобное случалось, это, если так можно выразиться, занятие поглощало меня целиком.

2

В одну из подобных ночей бесконечных размышлений в комнату, где я располагалась, зашла моя коллега Агния. Ей было около семидесяти, но она вполне еще могла потягаться с более молодыми сотрудницами нашего пансионата в вопросах красоты и молодости. Несмотря на столь почтенный возраст, она не любила, когда ее называли по отчеству. Поэтому, честно говоря, даже если бы и пришлось, не думаю, что смогла бы припомнить его слишком быстро.

Не скажу, чтобы Агния была флегматичной, но ее мудрая умиротворенность на фоне жизненной стойкости и общественной активности поражала. Когда я устроилась в пансионат, она уже работала здесь. У нее, в отличие от многих, не было медицинского образования, но это ничуть не сказывалось на ее взаимоотношениях с коллегами.

Все без исключения уважали Агнию.

Она жила в пансионате и выполняла посильную работу. Как правило, отвечала за своевременность замены белья, сопровождала постояльцев на прогулку, неизменно трапезничала с ними. Но ценили ее не за это. Она всегда умела найти нужные слова в разговоре с кем бы то ни было.

Каждый из постояльцев и членов коллектива ценил возможность побеседовать с ней. Она никому не отказывала, как впрочем, никогда и не навязывалась.

Не знаю почему, но я как-то все время держалась от нее в стороне. За все то время, что я проработала здесь, мы обменялись, возможно, парой фраз. Не скажу, что Агния вызывала у меня отторжение. Просто, скорее всего, в тот период жизни я сама избегала общения с людьми. Сторонилась всех и каждого, подсознательно пытаясь скрыть от любопытных глаз рану внутри меня, никак не желавшую затягиваться.