Любовь на карантине (ЛП) - Карлан Одри

Бля. Надеюсь, мне нужно пробыть здесь всего две недели. Я имею в виду, сколько времени может потребоваться врачам, чтобы разобраться в таких вещах? Джейк сказал, что он начался в Китае в прошлом году, а сейчас середина марта. Еще одна вещь, на которую нужно обратить внимание, пока я жду, не смоется ли вся моя карьера прямо в унитаз.

Все, ради чего я работал, исчезло. Все, что для этого потребовалось, — быстрая фотография, доставленная в прессу и последующий обыск моего шкафчика, и моя голова оказалась на плахе.

Наркотики и допинг. После всего, что я вложил в свою карьеру. Вся кровь, пот и слезы были выброшены за дверь, как вчерашний мусор. Хуже всего то, что мне вообще нечего было делать в этой комнате или на той вечеринке. Я даже не знаю, кто сделал снимок и продал меня. Не совсем. СМИ отказываются раскрывать свой источник, но это, черт возьми, выглядит очень плохо.

Половина команды верит в эту ложь. А почему бы и нет? Я игрок и тусовщик во всех смыслах этого слова. Совсем недавно, когда мне исполнилось двадцать девять, я начал переоценивать свою жизнь. Внес некоторые давно необходимые изменения. Первым из которых было бросить пить и устраивать вечеринки с женщинами, едва достигшими совершеннолетия. Вторым — сосредоточиться исключительно на игре.

Я был в отличной форме. Относился к своему телу как к храму и поклонялся ему в спортзале шесть дней в неделю, по два часа в день, если не больше. Я нахожусь в лучшей форме в своей жизни. А с точки зрения карьеры я самый лучший высокооплачиваемый раннингбэк на свете. Мой последний контракт был на крутые четырнадцать миллионов, и пока он не разорвался, я рассчитывал заработать еще больше в следующем году.

Кто знает, где я сейчас буду?

Одно из единственных правил в братстве футбола — то, что вы химически не улучшаете свое тело. Быть заподозренным не только в употреблении наркотиков на вечеринке, но и в употреблении допинга перед играми? Святотатство.

Быть самым быстрым бегуном в лиге в прошлом сезоне было моей претензией на славу. Теперь она ничего не стоит.

Даже если я смогу доказать свою невиновность, всегда могу быть под микроскопом. Это ситуация с виновностью до тех пор, пока не будет доказана невиновность, а не наоборот.

Не то чтобы я имел право голоса в этом вопросе. Помню, как сильно пил в ту ночь. Немного посмеялся с ребятами. Тренер улизнул, чтобы немного поболтать с одной из болельщиц, а я старался быть крутым, мы с Леви тусовались с другими цыпочками, которых он привел. Мы вместе веселились вовсю. Пили, как рыбы, играли в бильярд и карты, танцевали с некоторыми поклонницами. Ничего необычного. В конце концов меня привела в спальню горячая цыпочка. Я даже не запомнил её имени.

Последнее, что помню — как она оседлала меня на кровати. Девушка предложила мне стакан, наполненный, как я предположил, виски. Выпил из него, а потом отрубился.

Проснувшись на следующий день, обнаружил, что лежу в чужой постели с жутким похмельем. К сожалению, это не было необычным явлением в прошлом, хотя я оставался довольно трезвым большую часть прошлого года.

После этого вернулся домой, упал и проспал все это. Проснулся под шквал дерьма в СМИ — мое полуобнаженное тело, лежащее в отключке на кровати, окруженное алкоголем и наркотиками, на первой странице газеты и в главной статье всех СМИ отсюда до Тимбукту.

На следующий день тренер вызвал меня к себе в кабинет. Он сделал это, прежде чем пригласить менеджера по оценке рисков и охрану команды обыскать мой шкафчик. В то время я не придал этому значения. Мне нечего было скрывать. Пока служба безопасности не вытащила набор со шприцами и несколькими бутылками, наполненными жидкостью, которую я никогда раньше не видел. Однако мое внимание привлекли слова "анаболико— андрогенные стероиды". Не говоря уже о тренере.

Я пообещал, что не буду употреблять наркотики и уж точно не допинг. Врач команды взял тонны моей крови, чтобы сделать свои собственные анализы. Хотя он упомянул, что стероиды обычно покидают организм в течение двадцати четырех часов. Однако он также взял волосы и мочу. Эти тесты окажутся более убедительными, но на них потребуется некоторое время. Это не имело значения.

Пресса ждала меня, когда я выходил со стадиона.

И вот теперь я сижу в квартире своего лучшего друга на всю жизнь, зализывая раны и стараясь не попадаться никому на глаза.

Мир разваливается из— за угрозы пандемии, и я нахожусь на карантине в городе, с которым не так хорошо знаком. В здании, которое посещал, только когда Джейк был в городе. С соседом с одной стороны, который так громко играет по телевизору, что мне даже не нужно смотреть дневные сериалы, чтобы знать, что происходит. А другой сосед в настоящее время делает…что это за хуйня? Может быть, йога?

Я смотрю в стеклянное окно, чтобы увидеть высокую и соблазнительную блондинку, стоящую одной босой ногой на колене противоположной ноги с руками в молитвенном положении над головой — все время балансируя на одной ноге.

Я совсем не вижу её лица, но тело блондинки потрясает. Изгибы во всех нужных местах.

Нет, нет, нет, нет! Последнее, что мне нужно, это еще одна чертова блондинка, разрушающая мою жизнь. Девушка, которую я взял в постель той ночью на вечеринке, тоже была блондинкой. Иисус, у меня точно есть тип.

Я скриплю зубами, когда звонит мой телефон. Смотрю вниз и найти, что это мой публицист. Слава Богу!

— Да, скажи мне, что у тебя есть план, — резко говорю в телефон.

Полли, она же Полин Фредриксон — ведущий менеджер спортивных знаменитостей. Когда я начал загонять мяч в конечную зону по нескольку раз за игру и моя зарплата продолжала расти, она разыскала меня. Теперь Полли мой туз в рукаве.

— Ну, и тебе привет, Эван.

— Полли, давай перейдем к делу. Я застрял в Сан— Франциско и весь город только что был закрыт. Я не в настроении для любезностей.

Открываю раздвижную дверь, чтобы впустить немного свежего воздуха, и прижимаюсь лбом к прохладному стеклу. Ветерок мгновенно холодит мою разгоряченную кожу.

— Ну, у меня в основном плохие новости. Тренер говорит, что потребуется некоторое время, чтобы очистить тебя от любых проступков. Ты, должно быть, готов поделиться результатами анализа крови, мочи и волос со средствами массовой информации. Картинка говорит тысячу слов, но стероиды…

— Прости!

Все океанские ветры района Залива в мире не могли остудить пылающий гнев, пронзающий мой организм.

— Он говорит, что это заставляет команду и его выглядеть очень плохо. И они не могут позволить себе такой риск.

— Ты издеваешься надо мной! Я выставляю команду в плохом свете? Тренер — жульнический ублюдок! Вечеринки, как у рок— звезды. И все же у него есть железный контракт. А как насчет моего?

— Я понимаю, ты расстроен, но мы собираемся разобраться с этим. Обещаю.

— Это безумие! И половина команды верит в это дерьмо?

Я провожу руками по волосам.

— Эти люди мне как братья!

— Мне очень жаль, Эван. Такие вещи случаются. И, к сожалению, учитывая твоё недавнее прошлое и фотографии, на которых ты растянулись на кровати с выпивкой и наркотиками, мы мало что можем сказать без доказательств.

— Господи, я не знаю, что делать. Кто— то меня подставляет! А ты как думаешь?

Я делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь успокоить бешено колотящееся сердце и облегчить ужас, заполняющий мой разум.

— Прямо сейчас? Залечь на дно. Пусть немного времени пройдет. Коронавирусная вещь, о которой все говорят, занимает центральное место в средствах массовой информации.

Здесь, в Нью— Йорке, все сходят с ума. Ты знаешь, как это происходит. Подожди немного, и пусть еще одна история займет первую полосу. Тогда, если нам повезет, ты останешься в стороне от прессы, все это исчезнет, и мы сможем обсудить это непосредственно с агентом и командой.

— Я сделаю все, что ты скажешь. Может быть, ты и права. Немного времени вдали от всего этого пойдет на пользу. Хотя я не уверен, что, черт возьми, буду делать весь день в маленькой квартирке в центре Сан— Франциско с приказом остаться дома от губернатора.