The Мечты. Минор для мажора - Марина Светлая

канал отца, детка, - ухмыльнулся Богдан. Ее желание обозначить свою топовость чуть ли не во всем порой развлекало его, но чаще навевало скуку. Он приобнял Алину за талию, легко коснувшись кончиками пальцев прохладного шелка на ее бедре, и глянул в лобовое стекло. – Петя, мы долго еще тащиться будем?

Умевший сливаться с двигателем автомобиля так, что его и не видно, но при этом молчаливо слушавший и повидавший немало Петр посмотрел в зеркало заднего вида на своего начальника и позволил себе заметить:

- Да двигаются все, как черепахи! Минут пять еще таким темпом!

Но домчал их за три.

Нарядная «Айя-Напа» замаячила впереди визитной карточкой Солнечногорска, гремя музыкой и разбрасывая лучи в потемневшее небо. Алина под боком ожидаемо взбодрилась, достав зеркальце и принявшись изучать в нем свое идеальное отражение.

- Сойдет, - сообщила она то ли космосу, то ли Богдану. И Петр наконец тормознул у центрального входа, вокруг которого по традиции толкалась толпа праздно шатающихся у злачного места зевак.

Не сегодня. Сегодня клуб забронирован под частную вечеринку.

Разворачивали их сразу, даже не подпуская близко.

А это вполне себе основание ощутить собственную избранность, и да – топовость тоже.

Когда они вышли из авто, дождь уже прекратился и зонтик не понадобился. А потом эдак под руку вошли внутрь, под арку, убранную по случаю экзотическими цветами и почему-то напоминавшую арку для бракосочетаний.

- Твой отец будет? – зачем-то спросила Алина, на мгновение зажмурившись, когда сменилось освещение. Помалкивавшая последние минуты, она прекрасно уловила главное: канал отца. Значит, у старшего Моджеевского есть все основания, чтобы присутствовать. А это грозило знакомством с «родителем», что в положении Акаевой, с ее точки зрения, было важно и очень ответственно. Как экзамен. Если появится шанс понравиться Роману Моджеевскому, то ее должность «плюс один» может перерасти в нечто большее. Наверняка. А уж как пронять Богдана она рано или поздно нащупает.

- Не будет, - отозвался Богдан, осматриваясь, замечая то там, то тут знакомые или нужные лица и приветственно кивая. Для себя намечал траекторию движения среди собравшихся, ведомый координатором к своему столику.

Что характерно, лица́, ради которого все собрались, пока не наблюдалось, но оно где-то и понятно. Ярославцев, в отличие от Акаевой, как раз предупредил, что после работы еще домой заедет, а на это уйдет определенное время. Первый день реально трудный. Но Богдан привык работать в режиме нон-стоп, и того же ждал от окружающих. И еще чтобы ставили в известность о возможных промедлениях. В планировании и логистике – полезно.

По дороге к отведенному им месту Алина старательно улыбалась в положенных местах и здоровалась, особо с теми, на кого Моджеевский обращал внимание. При этом каким-то чудесным образом умудрялась выглядеть не повиснувшей на его рукаве пустоголовой куклой, какая автоматически пририсовывается к богатому мужику. Старательно работали камеры. Завтра будет о чем написать. Бизнесмен Богдан Моджеевский и телеведущая, победительница множества конкурсов красоты и просто звезда Алина Акаева. Они уже некоторое время мелькали рядом в грамотно выстроенной для обоих пиар-кампании. Но, можно сказать, теперь все выглядело более чем однозначно. Моджеевский не один. А это хотя бы часть охотниц сесть ему на шею отсеет.

- Богдан Романович! – явил себя откуда-то из толпы нынешний владелец «ББ Банка», зять и преемник господина Панкратова, Юрий Чернов. – Принимайте поздравления. Такой размах.

- Расширяемся потихоньку, - с улыбкой кивнул Богдан, крепко пожал протянутую ему руку и повернулся к Ульяне, подскочившей к мужу, едва завидев Моджеевского. Не изменяя себе, она была скорее раздета, чем одета, демонстрируя всем заинтересованным свои прелести. – Привет, Ульяна.

- Здравствуй, дорогой, - прощебетала Чернова, подставляя ему щеку для поцелуя на правах подруги детства.

- Ты как всегда блистаешь, - усмехнулся Богдан, проигнорировав ее намек.

- Это вы называете потихонечку? – мало что замечая, горячо тарахтел Юра. – Кажется, с тех пор как вы встали у руля, «MODELIT» идет вперед семимильными шагами.

- А Богдан всегда был очень талантливым, - тут же вставила Ульяна, на которую теперь уже с легким недоумением поглядывала Акаева. Но, благо, возле Моджеевского стояла она, а не госпожа Чернова, пожиравшая глазами волею судьбы главу корпорации. – Ой, а как он играл в футбол! Их с Димасей в паре вообще нельзя было просчитать!

- Не преувеличивай, - снисходительно отмахнулся Моджеевский и снова подхватил Алину под руку. – Хорошего вечера.

Акаева негромко хихикнула, наблюдая за всем этим безобразием со стороны, но оно ее явно развеселило. На фоне таких, как банкирская дочь, она определенно чувствовала себя воистину звездой. Но от легкого собственнического жеста не удержалась, сжала пальцы на локте Богдана чуточку крепче, чем требовалось. А потом шепнула:

- Футбол, я так понимаю, ты бросил?

- Ничто не длится вечно, - согласно кивнул он. – Тем более детские увлечения.

- Какое мудрое суждение, - ответила Алина, но голос ее растворился в гомоне людей вокруг, едва в огромный, расцвеченный яркими огнями зал Айя-Напы, на зиму накрытый куполом, за которым гудело море и за которым проказничал вновь начавший срываться дождь, вошло новое лицо.

- Ярославцев, - выдала Алина, дернув Моджеевского за рукав, когда тот как раз отодвигал ее стул.

Богдан помог ей сесть и повернул голову в сторону вновь прибывшего. Да так и замер, и ни один его мускул не выдал напряжения, охватившего все тело, пока он наблюдал, как Дмитрий Ярославцев, новый директор телеканала «Солнечный-1», в честь которого и была устроена сегодняшняя вечеринка, направлялся к ним, улыбаясь во все тридцать два. Рядом с ним, опираясь точно так же на его руку, как и Алина на руку Моджеевского минутой ранее, шла Димкина спутница. Она тоже улыбалась. И почему-то казалось, что она одета в эту самую единственную улыбку. Спокойную и немного отстраненную. Нежную, но вместе с тем предназначенную всем и каждому здесь, внутри все сильнее раскаляющегося помещения клуба, внутри все громче играющей из динамиков музыки. До самого средоточия шума и жара.

Высокая. Тонкая и гибкая, как лоза. В сдержанном шелковом изумрудно-зеленом платье, полностью закрывавшем грудь, но при этом оголявшем руки и плотно облегавшем бедра, с развевающейся юбкой и так удачно сочетавшемся с красным цветом помады и туфель. С поворотом длинной, почти лебединой шеи, от которого можно задохнуться. И с совершенно бесконечными ногами, мелькавшими в вырезе.

Они все приближались. Оба. Дима и его спутница. Направляясь прицельно к ним. В конце концов, у них был один