The Мечты. Минор для мажора - Марина Светлая

Юля сделала глоток. Вода прокатилась вниз по пищеводу к желудку, чуть холодя. И, наверное, взбадривая. Все же недаром говорят, что день надо начинать со стакана воды. Из ладони таблетка цитрамона перекочевала в рот. Еще глоток. Пройдет головная боль, и она будет как новенькая. И день побежит так же быстро, как все они бегут мимо нее, в то время как ей кажется, что она стоит на одном месте и ни шагу не делает, хотя в действительности так часто и так сильно сбивается с ног, что надо бы и пожалеть себя.

Но жалеть себя Юля склонна не была.

У нее еще с два десятка неразобранных мешков и ящиков. Дел непочатый край в магазинчике. И еще Андрюшка, которого сегодня и пристроить некому.

При таком раскладе – к черту дождь.

- Дим, просыпайся, все готово! – выкрикнула Юлька вглубь квартиры, расставляя на столе приборы пятью минутами позднее, пока омлет еще томился под крышкой – чтоб не остыл, но зато кофе был уже сварен. Отец приучил любой день с него начинать, и от этой привычки Юлька не намерена была избавляться, как избавилась от многих других по настоянию Ярославцева.

Еще минут через пять в коридоре раздались шаги, выдававшие траекторию движения их хозяина. Туалет, ванная и, наконец, Дмитрий Эдуардович явил себя пред очи супруги заспанным, лохматым и в халате. Налил воды и сделал несколько жадных глотков, расположившись у стола на табуретке посреди небольшой кухни в ожидании завтрака.

Юлька привычно ему улыбалась, привычно взъерошила ладонью волосы еще сильнее и привычно же поцеловала затылок. После чего водрузила перед ним тарелку с омлетом и миску с салатом – как он любил, мелко порубленным, как рубила его драгоценная бабушка-историчка. А потом села на стул напротив, подперла щеку кулаком и притянула к тебе чашку.

- Ты мимо детской шел – у Андрюшки тихо? – поинтересовалась она, хотя и так знала, что сын спит без задних ног после их непростой ночки.

- А? – поднял на нее голову Дима и задумчиво почесал небритую щеку. – Да, вроде, тихо.

После чего закинул в рот кусок омлета и принялся снова с аппетитом двигать челюстями.

- На работу прямо с утра или сейчас будешь свободнее? Мне бы сегодня в магазин вырваться, - гнула свое Юлька.

Рука мужа, тянувшаяся в этот момент за салатом, замерла на полпути. Ярославцев поднял на нее глаза.

- То есть теперь у нас вот так будет, - проворчал он, не пытаясь скрыть своего неудовольствия.

- Как? – похлопала ресницами Юлька и придвинула миску к нему поближе.

- Раньше ты в своем «магазине», - передразнил ее Дима, - если это можно так назвать, торчала только виртуально. Теперь ты реально будешь там пропадать?

- Я еще и по блошиным рынкам планирую ездить. И не только отечественным. Лучший винтаж в Европе и Штатах.

- Фантастика! – восхитился Ярославцев и демонстративно кинул вилку на стол. – Ладно. Я не спрашиваю о себе. Но объясни мне, пожалуйста, нахрена ты тогда ребенка заводила?

- А он не собака и не кошка, чтоб я его «заводила», - Юлька все еще пыталась сдерживаться. Потому что эти его придирки были делом обычным, характер такой, и бороться с ним без толку. А вот возводить в ранг обычных дел ссоры она точно не хотела. – Подрастет – будет со мной ездить. Я не могу сидеть сложа руки, ты же знаешь.

- И не сиди. Занимайся мной, домом, Андреем.

- Димка, ну а где среди всего этого буду я, а?

- Как где? – удивился он. – Здесь. Со мной и нашим ребенком.

- А если мне этого мало? Ты же работаешь, самореализовываешься. Сюда решил за новыми вершинами ехать – я слова не сказала.

- Тогда, как минимум, давай отдадим Андрея в детский сад… - отрезал Ярославцев, - или куда там. Я не баба, чтобы в декрете сидеть.

- А я и не прошу. Но иногда часок же можно?

- Чтобы ты понимала, дорогая, в моей работе час – это как в твоей месяц. Улови разницу.

А вот это было знакомо. Настаивать на своем финансовом доминировании Ярославцев очень любил. Подчёркивать его всеми способами, а особенно за Юлькин счёт с тех пор, как она ушла в декрет, а потом окончательно развязалась с прежним местом работы, занявшись исключительно магазином, который раньше был лишь хобби, а теперь стал чем-то бо́льшим.

«Vintage Lady Shop». Такое было название ее собственного маленького домика. Домика, где ничего не страшно, куда не задувают штормы, не попадает морская вода, где не холодно. Где никогда не бывает холодно. Потому что там как в теплом коконе, сотканном из элегантности, утонченной красоты, запахов, каких в современном мире уже не отыскать, неспешности и шика, шика истинного, о котором все давным-давно забыли, подменив его суррогатом.

Все началось ещё в студенческие годы, когда Юля обреталась в столице, преспокойно училась на своем экономе, планируя после универа вершить карьеру бухгалтера или экономиста, и знать не знала никакого Димы Ярославцева. Однажды на каникулы к ней в гости приехала одноклассница, Лерка Стеблина. Юля показывала ей город, изображая некую бывалость, будто бы она столичная, как минимум, половину своей жизни. И параллельно изображала гида – умничать Юля всегда была мастером. Вместе с Леркой они забрели в небольшой проулок в историческом центре, где располагался базарчик с самыми разнообразными вещицами в качестве товаров: и всяческий хэнд-мейд на самый разный кошелек, и сувениры, изготовленные, очевидно, в каком-то Китае. И множество винтажного хлама, интересного лишь тем, что это в чужом сарае он хлам, а в музее или на базаре – вполне себе на раритет канает.

И так вышло, что над одним из таких прилавков Юлька и зависла, разглядывая серебряную брошь в форме массивного банта, явно разнящуюся среди других «чешских» стекляшек, лежащих рядом. Даже несмотря на вылетевшие камни, она отличалась манерой исполнения и гравировкой, которую Юлька на месте с перепугу и прочитать не смогла, почему-то по-детски разволновавшись. И потому просто выкупила ее за сущие копейки у деда бомжеватого вида, хозяйничающего над старыми цацками. А уже дома, с увеличительным стеклом и под настольной лампой внимательно изучала попавшее к ней руки украшение.

Нет, нет, она не была выполнена из какого-то драгоценного металла или хотя бы полудрагоценных камней. Кристаллы – обычное ограненное стекло, правда, очень хорошего качества. Основа –