Вторая половина. Стихи - Александр Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Путь
Прозрачность чувств, размытость слога,Нечеткость образов и лиц,Неосвященная дорога,Сознанья узенький пролив.
Где справа – страх глазами мидийСквозь створки вперился во мрак,А слева в глыбе чащи виденЗнакомый всем печали знак.
И лишь мелодию неясно,Почти на грани забытьяПоет рассеянно и властноНеобъяснимого смутьян.
Он околдует сутью звука,Его внебуквенной строфой,Он тот, кто зрел лицо испугаКак новым краскам нужный фон,
Он тот, кто вел и был ведомым(Как мне казалось), но куда?Прочь от крыльца родного дома,Свои пожитки раскидав?
Иль был ключом от новых комнат,От скрытых в стенах тайников,Где невозможно не припомнитьСебя в круженье мотыльков.
Итак, по ниточке сознанья,Сквозь гущу скорченных деревПрийти к истокам узнаваньяВсего, что чувствуют, прозрев.
1985 г.Жалоба 1
Я огляделся и отметилЧерты недавних изменений —Хотелось крикнуть, что в ответеНе мы, ни первый, ни последний,Что непрерывного смещеньяСюжет не нами узаконен,Что было свыше повеленье,Чья правда всех куда-то гонит.Не мы виновны, тают снегаТысячегорбые верблюды,Увы, незримы планы небаИ лишь незнаньем живы люди.(О, не заведуют познаньем,Подвергнув тайну остракизму,Когда в рожденье-угасаньеЛишь блик уродующей призмы).
И вот плетется сеть морщинокИ уж былым надтреснут голос,И тот, с кем боль не разобщилаТобою каждым днем исколот.
И засыхает сочный стебельИ увядает пышноцветье,Как вдруг свершившуюся небыльЯвит душа: мы те же дети,Забытые тобой и каждымВнутри изрядно ржавой клети,Желающие спеть о важномЛишь нам поведанном секрете.
Жалоба 2
Я ждал сокровенного,Трепета тайны,Но пелось мгновениеВзоров случайных:Какие-то мелочиЗвени игольчатой,Обрывки значений —Не поиски выхода,Не скучные перечни —Ливневых прочерковК восторгу сирениМгновенные выпады.
Ты жаждал быть узнаннымВ строках и детях?– Вязал себя узами,Путался в петлях.– С бесстрастным лицомУглубился в пророчества?– Я стал мудрецом,Но обрел одиночество.Так как же быть с Истиной,Богом, искусством?– Все просто: тенистыАллеи в Нескучном,Все просто: фигуркаВ оконном багете,И выхвачен мигИз прыжка в угасание,Где в жизни рисункаОбрящет бессмертие…Но ты не постигСопричастья глазами.Ты думал отмеченСвятою отметиной?А важно, что вечер,Что ждет в темноте окно.Раздумий родник —В свет открытая дверца,Но ты не постигСоучастия сердца.
1986 г.это было
Так пусто, лучше б боль была!Не цель, хоть повод к выживанью,Что угли – даже не зола,Какой-то мусор без названья.
Что это? Если б только мрак!Греховность? Слишком много чести!Забитый досками чердак,Где моль, да пыль, да груда жести.
Растут из ветоши стихиПро отработанное масло,Про суп из тухлой требухи,С отрыжкой, даже не гримасой.
И эту фабулу нытьяМы именуем состояньем!Уж лучше пуля или яд.А то – конвульсии в бурьяне.
Самоубийство? О, шалишь!Там компонент огня и стали,Там не помоями залит,А тьмою ужаса ужален.
За вдохновение – венец!Ужель и это стихотворство!Я этим строкам не отец,Вдовец… или могильщик просто.
1986 г.Из глубины
И просто листочки,И просто цветочки,Бесчисленных ландышейБелые точки…А чудится – дочкиЗатылок белесыйСнующим клубочкомПо вышивке леса.
И словно бы полдень,Ушедший далече,В весеннюю просиньИз детства крылечко:Оттенки не четкиЗа сада оградой,Щекою у щелки —И кажется – радостьЗапретно огромногоТам за калиткойСкрывают укропаКороткие нитки.
Возможно здесь город,В который приехал,Дремотная поросльОкраины. ЭхоКарьера. Рассудок,Обрывки фантазий,Призыв незабудок —И хочется наземь,Как будто не память,А с сыростью запахСквозь синюю замятьУшедшим закапал.
И опалесцируяСумрака светомТоннель процитировалУлицу лета,Высокие стеныЛиствы без движенья,Дыханья сирениГустое свеченье,И мамы рука(Я ей только по пояс)К себе привлеклаИ баюкает голос.…………………………..Весенних побеговЗеленое пламя,Бездонное небоСлепыми глазамиГлядит в никудаС выраженьем намека.И только звездаИ всезрящее око
1986 г.Сирень
Сирени лиловые ливни —Нехитрого счастья заменаВ твоей беспорядочной жизни,В моем ожиданье знаменья.
Как будто был кто-то не правИ жаждал провинность загладить,Но, в спешке цветы обобрав,Утратил гнетущую память
Как будто немое прощаньеИзлилось слезами прощенья.Как много они предвещали,Но пали дождем упущенья.
1986 г.Сонет о себе
Быть признанным – наврядли мой удел,Я подчинен иной, нездешней страсти,Мне недоступны золото и пластик,Но отдан сфер невидимый раздел.
Служить стихами девушке-звезде,Прозренью снов и Истины распятью,И замереть как бы не веря счастью,Увидев пляску света на воде —
Вот тайный зов и плата за строку.Тисненье книг и золото заглавий —Все дарится мечте и ветерку.
И лишь они судить бесспорно вправе —Где Нотр Дам, а где модерна куб,Где халцедон, а где – а где дорожный гравий
1986 г.Сонет о совсем юной беременной девушке
Как совместить почти ребенка ликС округлостью преддверья материнства,И губ припухлых зыбкое единство,И убежденность: носик – чуть велик.
Недавно бантов фантики цвелиВ косе – прическе робких восьмиклассниц,А нынче мальчик-муж. И нежно-властныКасанья. Словно в таинства ввели
И в странные секреты посветили,Как бы случайно перепутав стили:Передник мал, а платье – до земли
И в мир вернув – тотчас о них забылиИль что-то переделать не смогли,Вдруг ощутив тщету своих усилий.
1986 г.Безысходность
Я бы назвал это мукойГорьких обид в былом.Бледные тонкие руки,Мутный окна разъем
Тихо, в туман заброшенный,Чей-то унылый взглядВынес в событий крошевоТусклые два угля.
Или за образ тягостный,Серых картин рассказ,Словно от моря парусник,Он отлучен от глаз.
Сумрак покинутых комнатДушит песком невзгод:Только одно и помнитСтены из года в год
Пыль. Лишь в углу мерцаетВетхих обложек ряд.Только одно и знает —Нету пути назад.
1986 г.Сентябрь
Так тихо. Осени оазис,И одиночество не в тягость,Где в бессюжетном сна рассказеТеряет вес любая тяжесть.
Пусть рядом что-то происходит,Но здесь нет места для событий,Лишь шелест тысячи мелодийПрядет невидимые нити.
1986г.Еще вместе
Пропеты гимны, славословьяИ вот, в предчувствии концаВновь обращаюсь к ней с любовью,Читая «нет» ее лица.
Как я нашел ее! Но все жеИ в глубине и в вышинеНам были принципы дорожеТого, что словно светоснег,Окутав скованные души,Укрыв мучительную явьЗвенело счастьем: «Слушай, слушай,Все ложь, а правда – ты и я»
Но светоснег вобрала нега,И, не затронув нашу суть,Он растворился в выси неба,Как легкий дым, как млечный путь.
Тогда, опомнившись от ласки,От сладкой дрожи, ярких снов,Я понял: все, что было – сказка,А сказке сбыться не дано.
Уж лучше на пути тернистом,Цветы доверия сгубив,Ждать снова милости Пречистой,Теперь уж в муке возлюбив.
Как знать, быть может, канув в небыль,Я осознаю лишь одно:Мы не вросли в единый стебельИ каждый дал свое зерно.
1986 г.Осенняя история
Ноябрь. Пустышка домино(Лишь в проигрыше десять светит)В бетонной клетке за окномКосые, тоненькие плетиСтегают вымученный деньС каким-то нудным постоянствомЗа то, что нынче не у дел,За грязь да сумрачное пьянство.Что, мол, слыхали монологО прежней жизни забубенной,Что быстро время унеслоТот звонкий, светом напоенный.Де мол – непризнанный талант,Де мол – утраченная свежесть —Знакомой песни вариант,Старо, как рыжий на манеже!
Предлинный сумрака зевокСглотнул безликие останкиИ псом пристроился у ногОгромной царственной смуглянки,Что, опустив вуаль из звезд,Луж застеклила акварели(Но вскоре локоны волосДовольно зримо поседели).
Царила смоль, дышала тьма,Но что-то белое кружило,Ложилось пледом на дома,Дорог запорошило жилы,Чтоб вскоре в ясной новизне,Откинув ночи покрывало,День встал из праха. Падал снег,А с ним и сказка оживала.
1986 г.Зимняя история
