Песнь мятежной любви (СИ) - Райль Регина

— Вижу гитару. Это прекрасно дополнит снимки и образы моделей. Не хотите подправить макияж? Лена сейчас всё сделает, — фотограф обернулся к гримёру, которая так и стояла с кисточкой в руках. — Да, Леночка?

— Конечно, Леонид Федорович, — охотно отозвалась та, — я здесь для этого, — она услужливо улыбнулась и извлекла откуда-то палетку теней.

— У нас есть Дина чтобы поправить причёску, — продолжил фотограф, пока я без остановки хлопала ресницами. — Но мне нравится то, что вы сделали сами. Можно не терять на это время, если спешите. Ваш внешний вид — превосходный! А недочёты я уже сам подправлю.

— Я чего-то не понимаю, — медленно проговорила я, снова привлекая всеобщее внимание. — Меня просили только принести инструмент. А вы говорите, что собираетесь снимать меня.

Теперь заморгал Леонид Федорович. Он ошарашенно уставился на меня, помолчал, а потом выдал феноменальную фразу:

— То есть вас не предупредили, что вы — тоже модель?

У нас, видимо, началась игра «Удиви меня», или соревнование «Огорошь другого». Сначала я стояла как идиотка и хлопала глазами, потом — он, теперь снова я превращалась в соляной столб с глазами-форточками. Я буду моделью? Эми говорила только про гитару! Ни словом не обмолвилась, что меня будут снимать, вот засранка!

Я вспыхнула оттого, что меня обманули, и готова была выбежать из студии, чтобы заставить её расхлёбывать эту кашу самостоятельно. Но потом до меня дошло, почему она так поступила. Скажи она: «Майя, не хочешь пофоткаться с моей подругой, очень надо». Я бы сказала: «Нет, что за дела, терпеть не могу позёрство!» Поэтому она и затащила меня сюда хитростью. Не зря же не пошла со мной, а осталась покурить. Ну, Эми, с рук тебе это не сойдёт! Дай только до тебя добраться!

— Нет, меня никто не предупреждал, я не собираюсь сниматься, — отозвалась я, и мой голос зазвучал рассерженно и категорично.

— Жаль, что так получилось, — фотограф казался искренне расстроенным. — Я был уверен, что вас предупредят. Увидел вас и сразу подумал — она идеальная модель. То, что нужно! Вы меня поразили, честное слово, я не лукавлю, — поспешил заверить он, видя мой скептический взгляд. — Вы нам очень подходите. Может, передумаете? Это не займёт много времени. Мы можем задействовать одну модель, но фотографии с вами двумя будут лучше, ярче. Я уже вижу перед глазами картинку, — он взмахнул руками, словно хотел и мне показать. — Вы стоите с гитарой, в три четверти оборота, опустив голову, длинные волосы свешиваются вниз. Кожаная куртка поблёскивает матовым. Свет от прожекторов падает сверху и слева, холодный, синеватый. Ваш взгляд строгий и серьёзный, но лёгкая полуулыбка делает образ мечтательным и завораживающим.

Он говорил, а я видела себя, стоящую в свете ламп, с гитарой в руках и этой дурацкой улыбкой на губах, «завораживающей» как он сказал. И, чёрт подери, мне понравилось. Умеют же творческие люди описать так, что заслушаешься и ахнешь, почувствовав себя частью прекрасного процесса.

Мне захотелось попробовать. Честно, без вранья! Никогда ничем подобным не занималась, и вдруг захотелось. Да-да, встать туда и пусть поснимают.

— Вы нам нужны, — Леонид Федорович умоляюще глянул на меня. — Невозможно быстро найти другую девушку, тем более, когда всё готово, свет поставлен, вторая модель тоже здесь. Если бы вы попробовали… Есть ли шанс вас уговорить? Я подскажу, как встать, как сесть, куда деть руки! И по времени займёт недолго, от силы полчаса. Хотя бы несколько кадров.

Я закусила губу и засомневалась. По определённым причинам мужчине было это важно, и от меня требовалось всего ничего — постоять под вспышками некоторое время. Тем более не придётся изобретать позы, в чём я полный ноль, он скажет, что делать.

Видя, что я размышляю, а, значит, не отказываюсь уже так решительно, Леонид Федорович снова сказал:

— Вы действительно нас выручите, если согласитесь. Очень прошу.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Хорошо, — пожалела дяденьку и дала слабину. Далась мне эта съёмка?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Леонид Федорович, — раздался женский голос из комнаты слева: — Мы готовы!

Я обернулась, чтобы увидеть выходящего парикмахера — девушку с соломенными волосами в стрижке «каре», баллончиком лака в одной руке и круглой расчёской в другой. Эти атрибуты куда как красноречиво говорили о её профессии.

А следом появилась злосчастная модель. И я тут же раскаялась, что согласилась.

Глава 2 — Съемка

Когда Эми сказала про фотосъёмку, я ни на секунду не задумалась, что модель может не быть девушкой. Поэтому сильно удивилась, увидев высокого и худощавого парня. А что именно он модель, не оставалось сомнений.

Во-первых, больше из комнаты никто не вышел, а во-вторых, он был при параде, готовность к съёмке номер раз. И ещё я поняла, почему Леонид Федорович так хвалил мой внешний вид, что готов был ничего не менять — я и парень выглядели как музыканты одной группы. Да-да, он тоже оделся в рокерском стиле, отчего мои глаза округлились до размера пятирублевой монеты, не меньше.

Чёрная куртка из матовой кожи выглядела стильно и дорого. На лацкане — пара значков, на ногах — лакированные полуботинки. Под куртку парень надел футболку с неровно обрезанным (я бы даже сказала — оторванным) воротом и белым черепом «Misfits» на груди. Брюки с дырами на коленях обтягивали худые ноги, на ремне с патронами болтались металлические брелоки и цепочки.

Броская одежда привлекла моё внимание в первую очередь, но уже по фигуре и отдельным её элементам (спасибо штанам в обтяжку), я поняла, что передо мной парень. Так получилось, что в его лицо я взглянула в последнюю очередь, но, посмотрев, не смогла отвернуться — до того этот чёрт оказался красив.

Кожа безупречная, нежного оттенка, что даже я, да что я — многие девушки позавидовали бы. Парень обладал по-мужски рельефным лицом с правильными чертами, чётко выраженными надбровными дугами и заострёнными скулами. В правом крыле носа красовался пирсинг-кольцо. Невероятно живые, серые с голубым глаза подвели чёрной подводкой, а веки тронули тенями. У меня с тушью такой длины и густоты ресниц не получалось, как у него без этого женского ухищрения. Длинноватые иссиня-чёрные волосы начесали и залакировали. Пряди спускались на лицо, доходя до губ. По бокам шеи субъекта я заметила тёмные узоры татуировок, ныряющие под воротник, но разобрать, что изображено, не смогла.

Парень в свою очередь с удивлением, интересом и некой неосознанной радостью разглядывал меня, и улыбка трогала чуть пухлые губы.

Я с трудом, поразившим меня саму, отвела от него взгляд.

«Ишь напомажен, как есть модель», — подумала я, чувствуя раздражение, но не потому, что он не побрезговал макияжем и укладкой, а, что меня обдурили в очередной раз за сегодня — подсунув парня вместо девушки.

Увидев, что на моём лице отразилось негодование, он недоумённо вскинул бровь.

— Замечательно! — тут же отозвался Леонид Федорович и представил мне парня: — Родион, музыкант для которого мы снимаем промо.

Музыкант? Мои брови поползли вверх. Я посмотрела в его широко распахнутые глаза, подключая талант распознавать в людях творческие начала.

Дружелюбный и открытый взгляд, немного наивный и доверчивый, сразу обозначал в парне характер. Внутренний стержень и природное (или выработанное) обаяние у него имелись. Уверенный, и даже самоуверенный, он знал о своей привлекательности и стоял перед нами в расслабленной позе. Голову держал прямо и игриво смотрел с высоты почти двухметрового роста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чутьё подсказывало, что Родион одарён и обладал знаниями в сфере музыки не понаслышке. Он точно сыграл бы, дай ему сейчас отстроенную гитару в руки или выкати фортепиано. А ещё интуиция шепнула, что он не так прост, как казался — сбивала с толку приветливая улыбка. Я подозрительно относилась к излишне оптимистичным людям, а из парня жизнелюбие так и фонтанировало. И мне инстинктивно захотелось оказаться подальше, чтобы не забрызгало.