Песнь мятежной любви (СИ) - Райль Регина

— Спирт? Самогон? Борматуха? — над ухом раздался скрипучий смех Антона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А где наша не пропадала, — я поддержала, но меня рассмешил его голос, а не шутка.

— Вот ещё предлагать всякую фигню даме, — я поймала взгляд Александра. — Как кот Бегемот сказал: разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

Я улыбнулась и пожала плечами, не ожидая роскоши. Соглашусь на то, что будет, без выпендрёжа. Но приятно удивилась, когда Саша поставил передо мной рюмку с чёрной жидкостью, — во-первых, он галантно обслужил меня первой, а во-вторых, алкоголь пах шоколадом.

— Что это? — я интенсивно принюхалась.

— Чёрный ром. Попробуй, у него интересный вкус, — подмигнул мне Саша. — Антон, смешать тебе коктейль?

Коктейль? Вот уж не думала, что этот упырь пьёт коктейли, по его виду можно сказать, что водка — его лучший друг. С другой стороны, чего я привязалась к человеку? Подумаешь, природа прикололась. У него, вероятно, и девушка есть.

Девушка. Я снова бросила взгляд на Родиона. Тот увлечённо что-то рассказывал Марсу и смеялся, запрокинув голову. Из-за быстроты речи я не разбирала слов, до меня долетал только его щекочущий голос.

Воспользовавшись, что он отвлечён на друга, я задержала на нём взгляд дольше обычного. Сняв куртку, парень снова остался в покоцанной майке, в дырах которой просвечивало тощее тело. Острое колено, закинутой на бедро ноги, торчало из разорванных брюк. Тонкая изящная рука покоилась на голени.

— Род, твой джин-тоник, — позвал его Саша, и Родион живо обернулся на предложенную выпивку, медленно распутался: убрал руку с ноги, потом ногу с ноги, провёл ладонью по волосам и поднялся.

Он приблизился к стойке и облокотился на край. Саша откатил ему широкий стакан, и Родион легко и грациозно его поймал. Кубики льда плавали внутри, позвякивая о стенки. От тепла тонких длинных пальцев стекло тут же запотело.

Парень не ушёл, оставшись стоять возле Антона, по левую руку от меня. Не рядом, но на непростительно короткой дистанции. А я оплошала — снова посмотрела на него. Сейчас из-за опасной близости этого делать не следовало, но я не устояла.

За что жестоко поплатилась — Родион поймал мой взгляд. Я чуть не зарычала от досады, ибо не смогла в ту же секунду отвернуться и напустить на себя равнодушный вид. Парень мог распознать толику интереса, искру чего-то большего, сильного и мучительного, чем просто любопытство. Уф, едва не пропала в серо-голубом дурмане его глаз.

Меня спас Антон. Чуть не расцеловала его за произнесённую фразу:

— Чего сидим-то? Давайте уже выпьем за хороший вечер, за отличный концерт!

Никогда в жизни так не радовалась предложению выпить. Родион посмотрел на друга и освободил меня от сжимающейся вокруг шеи удавки — так я переживала его взгляд.

— Поддерживаю, — охотно отозвался Владислав, поднимая бокал.

Зазвенели стаканы. Мне показалось, или наши с Родионом соприкоснулись особенно громко? Брось придумывать, Майя, пей.

Ром, кружи голову! Расслабляй, помогай забить на всё!

Как глупо я себя вела! Неужели все влюбленные поголовно становятся дебилами? Разум отгораживается от адекватного понимания вещей полупрозрачной ширмой. Видишь и понимаешь как правильно, но остаёшься за гранью, где правит безрассудство.

После третьей или четвёртой рюмки — не могу сказать точно — меня попустило. Расслабившись, я даже вступила в разговор и поделилась впечатлениями о концерте, а конкретнее, о выступлении «Rebel Spirit».

— Понятия не имела, что существует такая отличная группа! Как вы прошли мимо меня? Не слышала ни про одно выступление.

— Наверное, не обращала внимания, — пожал плечами Саша. — Да мы и не часто выступали — раз десять, да, Родион?

— Сегодня был двенадцатый, — ответил тот.

— Ты с этим точен, — рассмеялся басист и опустошил рюмку, — а у меня вечно из головы вылетает.

— Одно осталось до чертовой дюжины, — усмехнулась я и последовала примеру Саши.

— Осенью прошлого года мы выпустили альбом, — проговорил Родион, глядя на меня с мягкой улыбкой и, что самое приятное, без тени гордости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А зря. На его месте я задрала бы нос. Выход альбома — событие! Уверена, Антон, Саша или кто другой из группы, сообщил бы мне об этом с бо́льшим воодушевлением.

— Да, я в курсе. Владислав сказал, — сдержанно ответила я. — Как называется?

— «Heart of fire»[1].

— Интересно. Надо будет послушать.

Ну вот, мы уже обменялись несколькими репликами. Зачем я вообще с ним разговариваю? А с другой стороны — не молчать же, когда обращаются? Не по-человечески. Всё-таки люди существа социальные.

— Он у меня есть где-то, но лень искать, — Саша взял в руки пузатую бутылку и наполнил опустевшие рюмки. — Да и не охота сейчас свою музыку слушать.

— Не страшно, поищу в Инете, — сказала я. — Или возьму у Влада.

— Не, не пойдёт, — возразил басист. — Будет тебе диск. Собственный, фирменный. Презент от группы, — он подмигнул. — Род, у тебя память лучше, напомни мне завтра. Или сам организуй.

— Организую, — кивнул тот. — Армия наших поклонников должна расти.

Ишь, записал меня в фанатки.

— Спасибо. Я и без альбома впечатлена.

И рассказала, чем конкретно. Отметила технику каждого: потрясные гитарные партии Марса, соляги Жени, прекрасную работу ритм-секции Саши и Антона. Всех упомянула, кроме Родиона. Я настойчиво уклонялась от заслуг вокалиста в группе, но никто не заметил — все были навеселе и развесили уши от лестных слов в свой адрес.

Пока я расточала похвалы, Родион внимательно слушал, будто ждал, скажу я про него или нет. А когда не дождался, его взгляд погас. На миг у меня защемило сердце — не хорошо я с ним обходилась — ни одного доброго слова не сказала, жалко мне, что ли? Ведь мне до мурашек нравился его певческий голос. Поэтому я высказалась по текстам:

— Лирика трогает душу. Некоторые строчки пронзительно красивы и глубоки, с точным смыслом. Кто у вас текста пишет?

— Родион. Бывает, так загнёт, душу выворачивает, — ответил Антон. — Я ненадолго отлучусь, — он соскочил со стула и исчез в коридоре.

Так я и думала. Но почему сам не сказал? Едва уловимая улыбка коснулась губ парня, а серо-голубые глаза посмотрели печально, но не на меня, а в окно. Решил не дразнить заявлениями об авторстве текстов, раз я наглым образом проигнорировала его роль в группе? Какая деликатность и тонкая настройка на людей!

Захотелось плюнуть куда-нибудь, желательно ему в стакан, раздражение всколыхнулось с новой силой. Глядя на парня исподтишка, я заметила, что он, неспешно потягивая свой джин, задумчиво посмотрел на опустевшее место Антона. Уж не собирался ли он сесть рядом? Ещё не хватало!

Наверное, больше всего слов я сказала о Саше и его инструменте. В смысле, о басухе. Всё-таки коллега, брат по оружию, играем на одной гитаре. Ну, как — на одной. Каждый на своей, но это одна и та же басуха. Погодите, почему опять одна? У-у-у-у…. Мысли уже путались.

— Мне особенно понравилась басовая партия в третьей песне, — я снова вернула тему. — Интересная. Обожаю, когда не по одной струне.

— Ага, я тоже люблю сложные партии, — кивнул парень.

— Ой, встретились два басиста, — засмеялся Владислав.

— Что? — удивился Саша и его ровные, словно тронутые рукой стилиста, брови поползли вверх. — Тоже играешь на басухе, Майя? У тебя в группе, Влад? А чего молчали?

Владислав кивнул и пожал плечами, а я скромно улыбнулась. Мне были приятны эмоции Саши. Но Родиона я не удивила: он уже знал, ведь на ту злополучную фотосессию я припёрлась со своей красавицей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О-бал-деть, — Саша обошёл вокалиста и сел на стул, который освободил Антон.

Я вздохнула с облегчением. Нет, правда, между мной и Родионом должна находиться преграда. Любая возможная. Физическая и духовная. Все возможные препятствия, пожалуйста. Так лучше.

Кому, Майя?