Люди и боги - Юрий Влодов

Причастный тайнам, плакал ребенок.

Природы звериного слухаКоснулся полночный покой,Когда серебристое брюхоПровисло над черной Окой.Сопели зубатые в норах,Храпели подпаски в кустах,Солдаты, хранящие порох,Клевали на энских постах.И только презренная рыба,Брыластый, напыщенный сом,Как некая гибкая глыба,Возникла в свеченье косом.И молча вбирали друг друга,К сторонним делам не спеша,Душа серебристого кругаИ спящей планеты душа.А в куче пахучих пеленок,В лесной деревеньке Сычи,Причастный всем тайнам ребенок,Заухал, зашелся в ночи!..

Алкаш в этот вечер не принял ни грамма.Развратник постился под сводами храма.Безрукий до хруста постельницу стиснул.Безногий притопнул и дико присвистнул.Немтырь проорал мировую хулу.Слепец в поднебесье заметил юлу,Манящую смутным небесным приветом,Воспетую неким бездомным поэтом…А мудрый прохожий решил, что она —Всего лишь луна…

Пустыню искрами осыпал НЛО!..Ночная мгла забилась, как в падучей!..Запела Соломоновой пастушкой!..Заплакала подраненным ребенком!..Разбойником безбожным рассвисталась!..Крысиный писк растаял в пыльном небе…Сухая пыль осыпалась во тьме…Иуда от подземного толчка проснулся,Замычал от скотской боли,Оперся на руки: о-о! Два тупых гвоздяТорчали в очугуненных запястьях!Хотел вскочить: о! каждая ступняПылала, точно чертово копыто! —Как если б капли олова прожглиИ шкуру, и растянутые жилы!..Он сипло возопил: «Я трижды прав!Ты — лицемер! Ты — подлый искуситель!Трусливый и разнузданный ханжа!..»И рухнул, омываясь липким потом,И терся лбом о скомканное ложе…Заметил на подушке — кровь, не пот,Кровь, а не пот! И потерял сознанье!..И захрипел… И где-то взвыл кобель…Я счастлив, мой тринадцатый апостол!По-школьному незрячая любовь…Прощаю слепоту и глухоту,Твой бред ночной улыбкой отгоняю,Целую руки исказненные твои,Ступни твои дыханьем охлаждаю…К тому же не забудь, что НЛО,Лишь плоская вселенская тарелкаИз плоских местечковых анекдотов!А я — увы! — программа НЛО! —Я — вымысел носатого народа!А разве можно вымысел предать?И нет гвоздей в твоих запястьях детских…И ноженьки усталые стройны…Спи, мой дружок, все будет хорошо!А я подсяду к старому торшеруИ закурю. И все начну сначала.Пустыню искрами осыпал НЛО!..Гомер, Бетховен, природа и авторПрирода слепа,Как всевидящий мастер Гомер.Природа глуха,Как всеслышащий мастер Бетховен.Гомер — незряч. От жизни отлучен.И потому Христа провидит он.Он только написать его не смеет(Быть может, и захочет — не сумеет…).Христос на раны круто сыплет соль,Черны речей подземные ключи,Вокруг него растет из боли боль,И в страхе суетятся палачи.Бетховен, так сказать, безбожно глух!А потому имеет высший слух!И он импровизирует Христа…Журчат речей арычные ключи…Душа Христа — расхристанно проста,И от души смеются палачи!..Слепа, глуха, но дерзостна Природа! —«Пришелец тот был неземного рода!Не зря трещали сполохи в ночи!..Все было, есть и будет — под вопросом!..Но знайте: под мистическим гипнозомБессмертный крест вбивали палачи!..»А где же Автор? — что добавит он?..…Родился я и погрузился в сон…Я был своим рожденьем изнурен и усыплен…Судьбы моей орбита мерцала, как молочная река…Но видел я — сквозь веки — сквозь века —Тебя, иконописная доска! —Безвольное лицо гермафродитаС отметиной проказной у виска!..И он предостерег меня перстом!..И понял я!.. Но это все — потом…

Над пышностью искусств, над сухостью наук,Как будто где-то вне… в абстракции… вдали…Вселенство во плоти, настырно, как паук,Сосет из года в год живую кровь Земли…Спаси людей, любовь, от непотребных мук! —От жизни исцели! — от смерти исцели!..

Книга первая. «Явился Бог средь бела дня…»

Явился Бог средь бела дня:— Пойдешь ли, краля, за меня?!Смотри: я молод! я пригож!На кузнеца лицом похож.А что в глазах не тот привет,Так это, краля, лунный свет!Ну как?..— Пошла бы я шутя-любя,Да ласка рыбья у тебя!Не замилуешь у ворот,Не уведешь за огород…Ведь ты не парень, ты — Господь!А нам нужна живая плоть,Вот так…Слегка нахмурился Творец:— Давай брататься! Эй, кузнец!Смотри: я молод! я пригож!И на тебя, заметь, похож!А что в руках не тот привет,Так мне ведь черт-те сколько лет!..Ну как?..— Сбратался б я, шутя-любя! —Порода рыбья у тебя.Ухватки нет, смекалки нет,Как за тебя держать ответ?!Ты — не товарищ, ты — Господь,А мне нужна мужичья плоть,Вот так…Бог неба, суши и морейПришел к худой избе:— Стань, бабка, матерью моей,Возьми меня к себе!..Старуха выдохнула: — Ох!..Старуха вымолвила: — Бог!Твоя святая власть…А я к тебе, мой голубок,Почти что собралась…В кювет присел усталый Бог,Как старый инвалид,И начал щупать левый бок —Не сердце ли болит?Но не нащупал ничего,И понял он тогда,Что нету сердца у него,И в том его беда.Тут впору б душу опростать —А где слезу добыть?Да, человеком трудно стать!Уж проще Богом быть!

В глуши веков какой-то бог —Душа загадочного неба,Сошел в селенье — нищ, убог,И попросил питья и хлеба.«Ха-ха!.. — затопал круг мирской, —Добоговался!…Догрозился!..»И непристойный жест мужскойВ глазах пришельца отразился.«Все так, — подумал бог в ответ. —Зря херувим принес тревогу.Очеловечен белый свет,И — слава Богу!»Но понял бог вторым нутром,Что сам попал в свои же сети,И хмыкнул, явно не с добром:«Сочтемся, дети!..»Но третий голос тут как тут:«Пусть божьи молнии не реют!Прости землян — они растут! —Авось — дозреют…»Господь смиренно взор скосил,И встал в своей одежке жалкой,И приказал, как попросил:«Не бейте палкой!..»И заскучал — внезапно, вдруг,И на глазах землян разросся,И как рассек, раздвинул круг!..И воспарил!.. Исчез!.. Вознесся!..

В порыве человечьей простотыПристали к Богу: «Все ли знаешь ты?!»Бог отрубил: «Не знаю ничего».И — прокляли! И плюнули в него!И бросили убойные каменья!Но небо обозначило знаменье:Младенец, опоясанный змеей,В слепых слезах явился над землей!И накатилось глыбой с высоты:«Что       знаешь                  ты?..»

Поставили Богу дурманный поднос.Эфирное зелье ударило в нос!..Он поднял граненый священный бокалКак раз над Сибирью, над скопищем скал:«Я пью за великий земной поворот:Пусть правит планетой великий народ!Великая правда! Великая ложь!Великие реки! Великая рожь!..»И выпил Всевышний… И бросил бокал…И в громе родился священный Байкал!..В движенье и ропот моторы пришли,И ангел, как робот, налег на рули…И ангел подумал, свивая спираль:«О, как ты наивен, всезнающий враль!»

Два близнеца — Господь и СатанаХлебнули в полдень теплого вина.Господь размяк… Залег средь сонных трав…«Прости, мой брат! — во многом я не прав…»Взор Сатаны окрасился слезой,Рыгнул — и даль откликнулась грозой!..Костлявой лапой стукнул по груди:«Прости, мой брат! Ругай меня, суди!Дышу, живу… а как, спроси, живу?!»И головой склонился на траву…И братский храп потряс земную тишь…И замер мир, как пуганая мышь…В сей плоской басне есть двойное дно:Не пейте в полдень теплое вино!

Дьявол хмыкнул и уперся в два бока:«Ты пошто, Поэт, расспросами неволишь?!Я — дурное настроенье Бога!И не Господа, а Боженьки всего лишь!Эх, Поэтишка! Слезливое око!..Душу рабскую нытьем не обезболишь!Ты — дурное настроеньице Бога,И не Господа, а Боженьки всего лишь!..»

Хрупка, пуглива Богородица,А сын шустер, как ванька-встанька…Но рядом — карлица, уродица,Кормилица, заступа, нянька.Постичь ли: ватка, мази, марлица?Ах, и пеленочка сырая!..Но рядом — ведьма, злюка, карлица,Сестра богов, хозяйка рая.

Когда всосала водяная ямаВесь белый свет, все тяготы его,Последний ангел захлебнулся: «Ма-ма!..»Последний демон задохнулся: «Ма-ма!..»И — на земле не стало никого…И только лучик нынешней звездыКоснулся той, ниспосланной воды…

Гром возревел: «Постигни, но умри!..»И Ной увидел в треснувшей волне,Как в искаженном зеркале времен,Иной потоп!.. Совсем иного Ноя!..Успел подумать: «Боже! Это — круг!..»И — захлебнулся…

Ной поджался… Уподобился лисе…Повозился и забылся… И увиделЧеловечка на летучем колесеИ заплакал, словно Бог его обидел…И поплыл он по планете водяной…И отдался он и холоду, и зною…«Слышал, видел и — молчу!..» — взмолился Ной.«Слышал, видел и — молчи!» — сказали Ною.

И душу, и тело недугом свело!Лицо уподобилось роже!..И стало в глазах от страданий светло!И крикнул несчастный: «О Боже!..»Но грохот сорвался в немереной мгле,И эхо взревело сиреной!..«Хо-хо!..» — пронеслось по родимой земле…«Ха-ха!..» — понеслось по вселенной…

Сын плотника, придумавшего крест,Скрипучие качели для Вараввы,Равно и для бродяжки-мудреца…Сын плотника, не жадного на гвозди…Сын плотника… возможно, что и сын…Вот был ли плотник плотником?..Едва ли…

Когда Христос, иль кто он там еще,Готовился принять земную кару,Он как бы уподобился Икару,Свой птичий лик склоняя на плечо.Он хищно улыбнулся нам с креста,Когда рабы вколачивали гвозди…Мы, в этом мире, все Христовы гости,Хотя, по сути, не было Христа.

Книга вторая. «Я думаю, Исус писал стихи…»