Всадник ищет Амонну - Ульяна Туманова

вплетать ярко— красную прядь волос в косу так, чтобы не было заметно. Она даже придумала травяную чёрную смесь, которая хорошо скрывала изменившийся цвет.

— Как только Властелин уедет, я сбегу, — тихо проговорила, прислушиваясь к шуму за дверью.

— Но куда? — волновалась подруга.

— Да куда глаза глядят, — схватила себя за ненавистную косу. — Ты же знаешь, о чем говорит красный цвет. Жизни здесь мне не будет.

— Но, Аврора…

Быстрые шаги из коридора заставили замолчать. Кто— то явно спешил с новостями. Тяжелая дверь со скрипом распахнулась, впуская одну из послушниц.

— Вам велено умыться, — рот, полный серых зубов, оскалился, — все уже закончили, только вас ждут. Как зазвонит колокол, чтобы явились в верхние залы. Понятно?

— Понятно, — отозвалась я, чувствуя подвох. — Дай угадаю, вы всю воду израсходовали?

— А нечего языками чесать, — серая улыбка стала еще шире. — Настоятельница велела пошевеливаться. Конкретно вам нужно пошевеливаться в сторону колодца! — заливаясь каркающим смехом, послушница испарилась из комнаты.

Дела были плохи! Ходить к колодцу за водой не любил никто. Все потому, что забор вокруг территории монастыря был довольно стар и изрядно подгнил.

Как раз у колодца он обветшал настолько, что в нем зияла огромная дыра, а через нее виднелась Стена, разделяющая полуостров людей и мир демонов.

— Послушай, — железное ведро ударилось о водную гладь, и я зашептала, — а ты веришь, что тех сестер убили… они?

— Демоны? — Веста поджала губы. — Конечно, верю! А кто же еще?

Историю пропавших сестер знали все. Они украли у кухарки огниво и ночью убежали за огороды, чтобы развести костер и погреться. На следующий день их обезображенные тела нашли возле Стены.

Говорят, это сделали демоны. Те самые, что ходят через огонь.

Я вздохнула. Мне просто повезло, что прошлой ночью он меня не тронул. Хотя мог.

— Поэтому и запрет! — продолжала подруга. — Лучше без света и тепла, зато живые.

— Ну только что живые, — хмыкнула и покосилась на монастырь, который по жестокой иронии судьбы стал моим домом.

Большое и почерневшее от времени сооружение с частыми мутными окнами носило гордое название Белый Дом. Говорят, что на полуострове их много, и названы они были в честь самого главного монастыря, который находится в столице и построен из камня снежного цвета.

Когда наконец зазвонил колокол, все поспешили наверх. Десятки послушниц в полотняных платьях кучками неслись в верхние залы, откуда уже доносились крики настоятельницы.

Я тоже спешила за всеми. Опаздывать было нельзя — настоятельница никогда не медлила ни с наказаниями, ни с резкими высказываниями. Это я выучила давным— давно, когда еще была совсем маленькой. Тогда мир мне казался светлым и добрым, и я жила в уверенности, что однажды меня отсюда заберут родители. Почему— то я была уверена, что моя семья полная и счастливая.

Стоило мне заикнуться об этом перед настоятельницей, как она наклонилась ко мне и, улыбаясь гнилыми зубами, сказала:

— Нет у тебя семьи, дурочка. Тебя принесли на порог да бросили, как собаку. Это тогда еще даже был не монастырь, мы тут только обживаться начали.

В горле моментально образовался ком, а по щекам хлынули горячие слезы. Иллюзия семьи, за которую я так отчаянно держалась, рухнула, и теперь внутри меня появилась огромная дыра. Будто мне вырвали сердце!

Но мои слезы не остановили настоятельницу. Уже позже я поняла, что она любила наблюдать за чужой болью.

— Да— да! — настоятельница закивала. — Я уж подумала, что это твоя мать нерадивая. Оставила тебя и давай бежать! Но не тут— то было! Бежала она недолго, согнулась пополам да упала. Слава Всевышнему, что у меня хватило ума к ней не подходить и не помогать. Она болезная была, хрипела и задыхалась. Кожа вся в пятнах да рытвинах. Врачевательница пришла уже на неживую смотреть.

— Моя мама умерла? — спросила я, проглатывая слезы.

— Та тетка тебе никто. Слишком старая, и к тому же больная.

В тот день во мне погасла надежда отыскать семью, но со временем снова вспыхнула с новой силой. Хорошо бы еще узнать, кто меня маленькую сюда принес. Бабушка, тетя?

Через пару лет мне удалось получить разрешение настоятельницы на поиск семьи. Делалось это через письма, которые доставляли в столицу. Я их писала, надеясь на ответ, но его не было. И только вчера я наконец выяснила, почему.

— В пол кланяйтесь Властелину нашему! — звонкий женский голос, который и так не отличался красотой, напоминал визг. — Кланяйтесь, кому говорят!

Все послушно согнули спины и потупили взгляды. В монастыре не перечили, потому что это было чревато. Настоятельница всегда носила с собой прут.

— Не нужно, — тихий и глубокий голос заставил девушек напрячься.

Юные послушницы еще никогда не видели, да и не слышали мужчин. Конечно же, кроме меня.

— Поднимитесь! — недовольно гаркнула настоятельница и девушки несмело выпрямили спины.

В абсолютной тишине парадного зала, в котором из— за сырости от парадного не осталось и следа, все рассматривали Властелина.

Это был высокий мужчина средних лет, облаченный в светлые одежды. Прямые темные волосы с редкой сединой были собраны в низкий хвост, а шею украшал круглый медальон на толстой цепочке. Длинные пальцы были усеяны перстнями с большими разноцветными камнями, очень красивыми. Так и хотелось рассмотреть поближе.

— Сегодня вас ожидает трапеза, я привез гостинцы! — он сделал легкий шаг в сторону, открывая вид на десятки доверху заполненных вкусностями ящиков, и окинул всех мрачным, изучающим взглядом. — Но сначала нас ждет дело во имя Всевышнего.

Властелин медленно прошел вдоль выстроившихся в линию девушек и остановился напротив меня. Окинул взглядом лицо и почему— то задержался на макушке.

Черт! Я же просила Весту спрятать ненавистную красную прядь!

Властелин молчал. Его внешний вид настолько отличался от обстановки монастыря и нас — его обитателей, что даже самой себе я казалась недостойной, ничтожной, жалкой. Все мы по сравнению с ним были просто серыми мышками.

Он не был молод, но и до старости ему было далеко. Только тонкие сетки морщин, что поселились в уголках глаз, намекали на прожитые годы.

Сами же глаза… Я не понимала, какого они цвета. Карие, но не такие, как у Весты. Моргнет, и они почти черные. Быть не может, глаза ведь не меняют цвет!

Ровный нос, густые черные брови, квадратный подбородок, губы… на которых покоится ухмылка!

Я ахнула и растерялась, пряча взгляд в пол.

— Хорошо, — Властелин наконец отошел и встал напротив. — Очень хорошо! — он громко хлопнул в ладони. — Внести писание!

Глухие распашные двери на ржавых петлях со скрипом отворились, впуская в зал стражей. Фигуры в темных доспехах