Девушка с Острова Ураганов - Ксения Лисица

люди обучились другому типу магии. Эта магия разрушала, она застала нас врасплох. У них было преимущество. И, несмотря на долгую битву и отчаянное сопротивление, люди победили.

Она произнесла эти слова так, будто они жгли ей язык.

— Они убили всю королевскую семью, советников и их семьи, всю лэтанскую знать и выдающихся представителей других рас. Какое-то время мы жили под человеческим игом — слуги и рабы в собственном королевстве. Но собиралось сопротивление, всё-таки всех они убить не смогли. И мы бы победили, отобрали Лэлина’Ару, если бы нас не предали.

— Предали?

Валла потрепала меня по макушке.

— Это история для другого раза. Одержав окончательную победу, люди приказали всем остальным расам уплывать или они будут убиты. В первую очередь это касалось лэтанов. Неизвестно как далеко плыть до ближайшей земли и как там встретят беглецов. Все это знали и понимали, что уплыть — почти наверняка обречь себя на смерть. Но многие уплыли. Особенно лэтаны. У нас, бессмертных, шансы доплыть до дружелюбной земли были выше, чем у остальных. Кто-то остался, продолжил бороться, как я и Лэ, или прятался и старался вести тихую, незаметную жизнь, если мог — слиться с людьми. Со временем многие расы вымерли и, в конце концов, не осталось почти никого.

— Это печально, — прошептала я. — Они и драконов убили?

— Да. Хотя насколько я знаю, несколько штук осталось.

— На другом острове, да? Лэ мне об этом говорила.

— На Лэлина’Ки. Люди называют его Королевским островом. Они считают драконов животными, потому что не умеют говорить с ними, и обращаются как с рабами.

Голос Валлы звенел от гнева, который передался и мне. Лэ много рассказывала мне о том, как народ хафани и драконы жили вместе, как тесно были связаны их судьбы. Я считала нескольких живых драконов, удерживаемых людьми, единственными родственниками, которые у меня остались. Глаза защипало от слёз. Я вытерла их, повернулась к Валле и уверенно сказала:

— Я их освобожу. Буду тренироваться, стану сильной, выучу магию воды, поплыву на Лэлина’Ки и освобожу драконов!

В ответ она только печально усмехнулась.

* * *

Афира молилась драконам на берегу, когда Цан нашла её. Она издалека услышала, как перекатываются камни под сапогами подруги. Афира давно научилась различать всех обитателей острова по походке, их ведь было совсем немного. Она не обернулась, даже когда шаги подобрались совсем близко. Тянула до последнего, уже не молилась, а просто сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь прохладным ветром на коже и слушая, как разбиваются о прибрежные утёсы волны.

— Афира!

Она открыла глаза и обернулась. Ветер играл с нежно-голубыми волосами Цан, её грудь тяжело вздымалась — подруга никогда не была любительницей физических нагрузок, а чтобы взобраться сюда, нужно было неплохо пропотеть — толстые нити вен были видны под светлой, почти белой кожей. Цан была прилично выше Афиры — высокий рост был отличительной чертой лэтанов.

Подруга устроилась на камнях рядом с ней.

— Значит, ты точно решила?

Афира кивнула.

— Точнее не бывает.

Какое-то время они молчали, потом Цан, тихо вздохнув, сказала:

— Ты же знаешь, что мама это не одобряет.

— Знаю.

— И Шаа против. Он тоже тебя искал, наверняка будет отговаривать.

— Я знаю, Цан.

— И ты не передумаешь? Никаких шансов?

Подруга очень внимательно посмотрела на неё своими пронзительно-голубыми глазами. Афира покачала головой.

— Нет, я должна попытаться.

Освободить драконов.

Эта идея появилась у Афиры лет двадцать назад, когда она ещё была маленькой девочкой. Лэ — мать Цан и Шаа — и Валла много рассказывали ей о том, как хафани дружили с драконами, говорили с ними, были их помощниками и хранителями их мудрости. Как передавали её другим народам, которые с драконами говорить не умели. Но хафани, как и многие расы, были убиты или изгнаны с островов людьми. Драконов люди поработили и обращались с ними как с животными. В детстве, стоило ей об этом подумать, и глаза Афиры наполнялись слезами. И тогда же она решила — раз она последняя хафани в Королевстве Водяных Лилий, значит, просто обязана попробовать освободить драконов. Даже если попытка не увенчается успехом — Афира должна знать, что сделала всё возможное.

Лэ и Валла сначала и подумать не могли, что она настроена серьёзно. Валла даже поощряла её желание, обещая, что отправится с ней и поможет. Конечно, об этом не могло идти и речи. Лэтаны слишком выделяются среди людей, опознать их не составит труда. И тогда их немедленно прикажут казнить. Пусть они и бессмертны, но также легко могут пасть от меча, как и любой смертный.

— Но что, если что-то пойдёт не так? — Спросила Цан. — Что, если тебя схватят? Что, если ты никогда не вернёшься на остров? Или того хуже — погибнешь?

Её глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, оставайся.

Афира любила подругу, но сейчас почувствовала лёгкое раздражение. Они говорили об этом много, очень много раз и Цан так до сих пор ничего и не поняла. Продолжала думать только о себе и даже не пыталась посмотреть на всё глазами Афиры.

— Ты бессмертна, Цан. Ты уже прожила сотни моих жизней за одну свою и проживёшь ещё тысячи, когда меня не станет. Ты можешь позволить себе тысячелетиями жить на этом маленьком островке и ждать, когда что-то изменится без твоего вмешательства. А я не могу. У меня нет такой роскоши, как время. И я не могу прожить здесь ещё сто лет и умереть на этом же островке, так и не попробовав что-то изменить. Даже если у меня не получится освободить драконов, я буду счастлива, если просто смогу с ними поговорить.

Который раз она уже повторяла это? Афира вздохнула, отвернулась от подруги и стала смотреть на море.

— Тогда я помолюсь с тобой, — внезапно сказала Цан, — чтобы морские боги послали тебе вдвое больше удачи.

Афира, ожидающая от неё совсем других слов, была тронута. Она не стала говорить подруге, что молилась не морским богам, а драконам. Цан бы этого не оценила. Они провели в молчаливой молитве ещё минут двадцать, когда Афира снова услышала шаги и испытала сильное желание броситься в воду.

— Вот вы где!

Шаа.

Не то чтобы он ей не нравился, но разговор обещал быть утомительным. Шаа острее и болезненнее других воспринял её план и каждый их разговор, неважно чем он начинался, заканчивался его