Тверской баскак. Том Шестой - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

телохранители готовились к последнему в своей жизни бою. Исход его был ясен заранее, противника больше чем вдвое и все на что можно было надеяться в этой схватке — это задержать врага хоть на какое-то время, чтобы дать беглянкам возможность оторваться.

Опытный глаз матерого воина смерил стремительно уменьшающееся расстояние до врага и наложил стрелу. Рука приготовилась натянуть тетиву, как только дистанция позволит достать противника выстрелом.

— Триста шагов, двести пятьдесят, двести… — Автоматически отсекло сознание монгольского сотника, когда его десяток накрыл дождь коротких, зло жалящих стрел.

Под недоумение старого вояки вокруг него начали падать с коней его товарищи. Стрелять с такого расстояния — это попусту расходовать стрелы! Так говорил ему многолетний опыт, но противник явно опровергал его. Почти не целясь, Буркан спустил тетиву, и стрела рванулась в воздух. Времени на второй выстрел уже не было, и он выхватил саблю. Другая рука рванула из-за спины щит, и как раз вовремя! Острие чужого копья, грохнув по щиту, пронеслось мимо, и Буркан что есть силы обрушил на врага свою саблю.

Уже с первого обмена ударами сотник понял, что перед ним серьезный противник. Со второго — это не воины Берке! По тому, что он видел, это вообще были не монголы, не кипчаки и не булгары. Особо всматриваться во врага у него не было времени, впрочем как и на еще одну атаку. Удары посыпались на него со всех сторон, и он едва-едва успевал отбиваться.

«Рядом уже не осталось товарищей, способных прикрыть со спины!» — Едва в его голове вспыхнула эта мысль, как мощный удар в голову выбил его из седла. Теряя сознание и валясь на землю, он услышал на плохо знакомом ему урусском языке.

— Вяжи его! Старшой гаво’рил ентого живьем брать!

* * *

Нахлестывая кобылу, Боракчин неслась к виднеющемуся впереди распадку. Сзади слышался топот заводных лошадей. На круп позади, раздувая ноздри и высоко вскидывая передние копыта, скакал мерин Иргиль.

«Если сейчас оторвемся, то до темноты не догонят, — мелькнуло в голове Боракчин, — а там, может и…»

Эта мысль еще не успела до конца сформироваться, как рука бывшей повелительницы половины мира резко натянула поводья. Заржав, кобыла взвилась на дыбы. Бежать дальше было некуда. Из того самого распадка, куда они так стремились, вдруг показались всадники.

Боракчин бросила взгляд назад, туда, где отчаянно рубилась ее охрана, потом вновь на приближающихся чужаков и поняла.

«Это все ловко расставленная западня! Пока те, с холма, разбираются с охраной, эти должны захватить меня и сына! — Женщина до боли закусила губу. — Захватить живой, чтобы эта мразь Берке смог насладиться казнью!»

Ее ладонь легла на рукоять кинжала.

«Сына он тронуть не посмеет, а меня не получит!»

Боракчин рванул лезвие из ножен, но в тот момент, когда она уже готова была ударить себя в сердце, ее запястье перехватила жесткая рука.

— Не торопись, госпожа! — Взгляд Иргиль встретился со вспышкой ярости в глазах ханши.

— И ты?!. Будь ты проклята…! — Боракчин разразилась проклятиями, пытаясь вырваться. — Как ты могла продаться Берке⁈

Удерживая одной рукой испуганно завопившего ребенка, Иргиль все же смогла справиться с бешеным сопротивлением его матери

— Успокойся, я не предавала тебя! Это не посланцы Берке!

Не сразу, но до бывшей ханши все же начал доходить смысл сказанного, и ее взгляд вновь метнулся к мчавшимся к ним всадникам. Теперь, когда уже стали видны бородатые лица, можно было точно сказать — на воинов Берке они походили мало.

Вырвав нож из руки Боракчин, Иргиль повернулась к подлетевшему чужаку.

— Чего так долго, Соболь⁈ Еще немного и нас бы перехватила ханская погоня!

В ответ тот осклабился во всю ширь своего рта.

— И я рад видеть тебя, Иргиль!

Глядя на это искрящееся радушие, суровые черты лица Иргиль на миг разгладились, но тут же вновь закаменели. Она обернулась к оставленному каравану и, глядя на суетящихся погонщиков, жестко бросила Соболю в лицо.

— В живых никого не оставлять! Свидетелей случившегося остаться не должно!

Часть 1

Глава 1

Начало мая 1263 года

Стоя у открытого окна, я смотрю на раскинувшийся внизу город. То, что я вижу, мне нравится, и тихо подошедший со спины Калида словно бы озвучил мои мысли.

— Да уж, разрослась Тверь, глазом не охватить!

Не отвечая, молча соглашаюсь со своим другом, в сравнении с тем, что мы увидели здесь двадцать пять лет назад, город действительно не узнать. Тот Заволжский острог на левом берегу Волги, что когда-то начинался с простого барака, ныне уже выплеснулся за свои стены с населением поболее многих городов русских.

Мой взгляд прошелся по противоположному берегу Волги, где красные черепичные крыши, словно шляпки крепких грибов-боровиков, облепили со всех сторон кирпичные стены и башни острога. Эта крепость вместе с заводскими укреплениями в селе Медное надежно прикрывали Тверь с севера, хотя сейчас трудно даже представить, кто осмелился бы посягнуть на Тверскую землю с той стороны. Ливонский орден отодвинут на запад, все их города в Эстляндии теперь под Тверью. В Ревеле, Дерпте и Нарве стоят наши гарнизоны, обеспечивая Балтийский выход тверской торговле. Новгород ныне хоть и бурлит временами, но на первенство Твери не претендует. Нездиничи крепко держат там бразды правления, а уж они-то точно знают, что сориться со мной невыгодно, родня все же. Да и небезопасное это дело, если честно. Пример Эстляндии у них всегда перед глазами, ведь в одну зиму мы оттяпали ее у ливонцев, и те ничего, сидят смирно. Потому что понимают, если рыпнутся, то могут потерять и Ригу и вообще все, что у них осталось в Прибалтике.

С северного берега Волги мой взгляд переходит на южный, где стоит сама Тверь или как теперь ее называют на Руси — Красная Тверь. Поначалу название прилипло из-за красно-коричневого цвета глиняных кирпичей, из которых сложены стены Тверского кремля, а потом уже в цвет пошло и другое значение этого слова — красивая, богатая. Уж больно дивит русичей сей город, и своими каменными домами в два-три этажа, и широкими мощеными камнем улицами, и златоглавыми соборами, да церквями.

Два пояса крепостных стен защищают город. Кремлевские стены — раз, и стены Нового города — два, но Тверь давно уже перешагнула и второй защитный пояс. Ремесленные слободы и районы мануфактур раскинулись так далеко на юг и юго-запад, что уже сомкнулись там с