Искатель, 1998 №9 - Песах Амнуэль

видел это и сам. Никаких «тупых предметов», которые могли бы послужить орудием убийства, обнаружить не удалось. На стекло прилавка скотчем был приклеен лист бумаги с текстом, отпечатанным на принтере:

«Плата карабинеров за проигрыш в первой партии».

Без подписи.

— Придется отнестись к этому маньяку серьезно, — мрачно сказал бригадир Тати, собрав у себя начальников участков. — Жаль, конечно, что не сохранилось первое письмо, сейчас было бы больше материала для экспертного анализа, но, возможно, и на основании этих двух текстов удастся выявить принтер, на котором они были распечатаны…

Эксперт по уголовным делам Ренато Капекки тяжело вздохнул: он не представлял, как это можно сделать. Теоретически, конечно… Но на практике не станет же бригадир врываться в дома почтенных граждан (а у непочтенных просто нет компьютеров) и производить контрольные распечатки. Можно проверить лишь принтеры мэрии, муниципалитета, полиции и прочих государственных учреждений, но если даже этот убийца — маньяк, то не настолько же, чтобы сидеть за клавиатурой в приемной мэра и рисковать, что любой посетитель через его плечо увидит на экране текст послания в полицию…

— Далее, — сказал бригадир Тати. — Убийца — мужчина высокого роста, не меньше метра восьмидесяти, судя по характеру удара. Покупает газету «Городские новости»…

Тут бригадир запнулся, поскольку вспомнил, для чего, собственно, убийца покупает именно эту газету.

— И главное, — Тати вытащил из папки и положил перед собой пришедшее почтой послание. — Это отправлено вчера вечером. В какой именно ящик было опущено письмо, сказать сейчас невозможно. Текст будет передан экспертам, и они нам скажут, псих это писал или нормальный человек. Но что нужно решить незамедлительно… — бригадир помедлил. — Будем мы играть с этим идиотом в шахматы или нет, черт возьми?

— А разве у нас есть выбор? — пожал плечами эксперт Капекки. — Если завтра в газете не появится наш первый ход, этот негодяй убьет еще кого-нибудь, вы в этом сомневаетесь?

— Даже если бы я сомневался… — начал бригадир и махнул рукой. Он оглядел сидевших перед ним сотрудников и спросил с ледяной усмешкой: — Так кто из вас, господа, возьмет на себя эту миссию? Ставка — человеческая жизнь. Неизвестно чья. Не исключено, что кого-то из наших близких. Очень надеюсь, что, пока будут делаться ходы, нам удастся вычислить этого негодяя. Но… Я не умею играть в шахматы.

— Может, и этот псих играет, как дворовый любитель? — предположил Капекки. — Мы же ничего о нем не знаем.

— Может быть, — буркнул Тати. — Вы хотите рискнуть? В любом случае, я бы предпочел, чтобы за нас ходы делал чемпион мира.

— Каспаров, я слышал, собирается играть в Линаресе, — заметил сержант Донати.

— А также Ананд, Полгар и этот… как его… Крамник, — подтвердил бригадир. — Ну и что? Желаете, чтобы я командировал вас в Испанию?

Донати опустил голову.

— Короче говоря, — резюмировал Тати, — я сейчас буду говорить с управлением в Риме. Со своей стороны, каждый пусть вспомнит своих знакомых, которые играют не хуже, чем на уровне первого разряда. Сбор сегодня в два часа — не забудьте, мы должны успеть сообщить первый ход в газету до сдачи номера в типографию.

— Пойдем е2—е4,— предложил Капекки, — а потом будем спокойно искать мастера.

— Спокойно, говорите вы? — возмутился Тати.

— И кстати, — продолжал эксперт, не обращая внимания на возмущение бригадира, — нужно быть готовыми: этот тип ведь должен сообщить свой ответный ход. Как? Письменно? Нужно контролировать всю местную корреспонденцию.

— Да, — подтвердил бригадир. — Все желтые почтовые ящики будут взяты под контроль.

Свой ответный ход убийца сообщил по телефону.

28 декабря, в 10 часов 12 минут, когда бригадир мрачно сидел за столом, не обнаружив в утренней почте ожидаемого послания (впрочем, слава Богу, и убийств не произошло тоже), раздался телефонный звонок.

— Бригадир Тати у телефона, — привычно объявил шеф карабинеров.

В трубке помолчали, а потом сиплый голос, явно измененный, сказал:

— Первый ответный ход черных: е7—е5.

Раздавшиеся после этого короткие гудки прозвучали, будто тиканье шахматных часов.

Тати немедленно набрал номер телефонной станции и потребовал выяснить, с какого аппарата был произведен звонок. Прошла минута, прежде чем он услышал ответ:

— Телефон-автомат на углу улиц Тосканини и Гарибальди.

Понимая всю безнадежность мероприятия, бригадир выслал две патрульные машины, блокировавшие перекресток через четыре минуты. После звонка прошло чуть больше пяти минут, в будке стояла и болтала с подругой девочка лет десяти, а у окна в кафе напротив трое утренних завсегдатаев пили капуччино с пирожными и рассуждали о том, каким будет для городской торговли наступающий год. Телефонная будка была из кафе не видна, никаких подозрительных личностей они не заметили.

— А сами давно сидите? — поинтересовался патрульный. — Кто-нибудь, может быть, вставал, отходил, а?

— С девяти часов, — был ответ. — Марио ходил в туалет, но из кафе не выходил.

Официальный рапорт лежал на столе у Тати через полчаса.

Убийца давал на очередной ход сутки. На самом деле это было всего десять часов — с момента звонка преступника в полицию и до момента сдачи в типографию завтрашнего номера городской газеты. Для гроссмейстера, конечно, огромный срок. Бригадиру карабинеров, размышлявшему о том, что каждая ошибка может стоить кому-то жизни, этот срок казался мизерным.

В полдень в кабинете Тати собрались все шахматисты города, в количестве семи человек, имевшие разряд не ниже первого. Был даже один мастер — Альваро Менотти. Не объясняя, конечно, истинного положения дел, бригадир объявил:

— Играем партию в шахматы за белых. Первый ход был на е4, черные ответили пешкой на е5. Ваш ход. Думайте до пяти вечера. Партию нужно выиграть. Сила противника неизвестна. Если проиграете, — угрожающе заявил он, — всех посажу.

— Шутите, бригадир, — пискнул перворазрядник Фе-руччо Тальявини.

— В пять часов, если не сделаете ход, увидите, шучу я или нет. Бутерброды вам принесут.

В Риме к сообщению отнеслись, как к дурной рождественской шутке. Начальник отдела по расследованию уголовных преступлений в Главном комиссариате Никола Росси-Лемени заявил своему референту:

— В Анконе слишком много пьют. У них там убили аптекаря, сам Тати не справится, пошлите к нему двух оперативников.

Ни один из посланных в Анкону работников комиссариата не умел играть в шахматы.

В пять часов вечера, когда за окном уже стемнело, бригадир вошел в кабинет и сказал:

— Ну?

— Конь f3,— быстро сказал мастер Менотти.

— Пешка на d3,— закричал перворазрядник Марио Базиола, — и никак иначе!

— Понял, — сказал Тати. — Даю вам еще пятнадцать минут, чтобы прийти к консенсусу. Или вы дадите мне единственно правильный ход, или вся компания проведет ночь в камере.

Конечно, он не собирался выполнять эту угрозу, но ровно четверть