Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг - Пьер Разу

данные также позволили мне сделать точную оценку сил на поле боя, разумную оценку потерь и реальный объем военной помощи, оказанной воюющим сторонам, в частности, пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН. В этом отношении Франция отличилась своей деликатной позицией, встав на сторону Ирака и продолжая вести переговоры с Ираном.

Эта история также является отражением власти. В случае Саддама Хусейна и аятоллы Хомейни война была использована для удержания или укрепления личной власти. В случае Акбара Хашеми Рафсанджани и Али Хаменеи, нынешнего Верховного лидера Исламской революции, она была использована для захвата власти. Четверть века спустя соперничество между двумя последними людьми все еще определяет борьбу за власть в Тегеране, влияя на принятие важнейших решений. Недавнее избрание президента Хасана Роухани – последнее событие в этой ситуации. Метод иранских исламистов по захвату власти путем последовательной маргинализации своих соперников также может многому научить нас в отношении революций, происходящих в настоящее время в арабском мире.

Наконец, я должен напомнить читателю, что пишу от своего личного имени, и что мои замечания не отражают позицию Министерства обороны Франции или Института стратегических исследований Военной школы (IRSEM; Институт стратегических исследований Французского военного колледжа). Самое главное, что я не пытался навязать определенное прочтение истории, а только продвинуть ее вперед, разобрав ряд мифов и открыв новые пути для размышлений.

Глава 1. Эскалация

После многих лет спокойствия, зимой 1979–1980 годов отношения между Ираном и Ираком неожиданно изменились в худшую сторону. Бурные демонстрации перед посольством Ирака в Тегеране призывали к свержению баасистского режима Саддама Хусейна. Иракские флаги и чучела президента Ирака были сожжены перед представителями международной прессы. В пограничной провинции Хузестан (буквально «земля башен»), на которую давно претендует Багдад и которая населена преимущественно арабоязычными жителями, консульство Ирака в Хорремшехре было разграблено, а консул выслан. Многочисленные школы с преподаванием арабского языка были разгромлены, а их учителя подверглись нападениям. Утверждая, что в Ираке находятся моджахеды, враждебные Исламской революции, иранский режим направил свои ВВС в воздушное пространство Ирака и имитировал нападения на иракские казармы. В ответ Багдад разбомбил несколько приграничных деревень, приказал закрыть иранские консульства в Басре и Карбале и подтвердил свои права на реку Шатт-эль-Араб, которая протекает на расстоянии 250 километров от места слияния Тигра и Евфрата до устья в Персидском заливе. Последние сто километров образуют границу между Ираком и Ираном. Ширина реки варьируется от 400 до 1500 метров, она питает обширную дельту, покрытую болотами, на берегах которой Ирак и Иран построили два крупнейших в мире нефтеперерабатывающих завода: Басра и Абадан.

Информационная война начинается

8 февраля 1980 года Саддам Хусейн появился на телевидении в своей традиционной оливково-зеленой форме, чтобы призвать все арабские страны солидарно помочь ему противостоять иранским провокациям любыми средствами. Все в арабском мире понимали, что у иракского президента теперь только одна цель: блокировать маневры Ирана, если потребуется, силой.

В Иране репрессии, начатые революционерами, свергнувшими шаха в феврале 1979 года, продолжались жестоко и неумолимо.

Ожесточенные бои шли между защитниками революции и бывшими сторонниками шаха. Ситуация оставалась хаотичной. Шапур Бахтияр, последний премьер-министр имперского режима, ныне находящийся в изгнании во Франции, подлил масла в огонь, решительно заявив: «С Хомейни скоро будет покончено, он продержится максимум семь-восемь месяцев! В любом случае, меньше года. Это точно». В Багдаде эти заявления были восприняты как доказательство того, что иранская армия слабеет. Представители иранской оппозиции, нашедшие убежище в Багдаде, усилили это впечатление, описывая апокалиптическую ситуацию на своей родине. Им вторили сообщения иракской разведки. Эмигранты пытались убедить баасистский режим помочь им свергнуть временное правительство, подчеркивая царившую анархию, крах администрации, чистки и дезертирство, которые привели армию в негодность. Иракские власти благоразумно оказывали оппозиции знаки внимания, сомневаясь в ее реальной способности свергнуть революционный режим. Иракцы предпочитали действовать скрытно, вооружая движения за независимость, пытавшиеся освободиться от центральной иранской власти в Курдистане, Белуджистане или богатой нефтью провинции Хузестан.

Тем временем словесная перепалка между Тегераном и Багдадом нарастала. 15 марта 1980 года аятолла Хомейни обратился к общественному мнению Ирака: «О, иракский народ, остерегайся своих лидеров и совершай революцию до победы». Шесть дней спустя его сын Ахмад сделал еще более угрожающее заявление: «Мы должны приложить все необходимые усилия для экспорта революции в другие страны и отвергнуть идею сдерживания ее в пределах наших границ». Со своей стороны, иракское правительство потребовало отмены Алжирского соглашения от 6 марта 1975 года, которое позволило Саддаму Хусейну и шаху Ирана объявить мировой прессе, что они заключили соглашение о прекращении разногласий. По его условиям, обе стороны согласились окончательно демаркировать свои сухопутные и речные границы, которые оспаривались на протяжении веков. Речная граница теперь будет проходить по середине реки Шатт-эль-Араб, а не по персидскому берегу, который служил для ее демаркации в прошлом.

1 апреля 1980 года Тарик Азиз, один из ближайших соратников Саддама Хусейна и глава иракской христианской общины, подвергся нападению во время выступления с речью в Багдадском университете. Граната взорвалась в нескольких метрах от Азиза, легко ранив его. Дюжина студентов была убита. Шиитский активист был немедленно арестован. Иракская секретная служба обвинила активиста в том, что он был тайным агентом иранской САВАМА, новой секретной службы, пришедшей на смену грозной САВАК. На следующий день президент Ирака сделал сенсационное заявление о том, что пролитая кровь не будет забыта. Три дня спустя во время похорон жертв первого нападения столицу потряс еще один взрыв: самодельная бомба была брошена из иранской школы на пути следования похоронного кортежа, в результате чего погибли и были ранены десятки людей. Иракский режим выразил резкий протест, обвинив во всем Тегеран. Иранский президент Аболь Хасан Бани-Садр незамедлительно ответил, обвинив Багдад в грубой провокации и осудив идеологию баасистов как «не более чем сплав нацистских, фашистских и марксистских доктрин».

Ситуация все больше накалялась. В Тегеране аятолла Бехешти заявил международной прессе, что «Саддам, мясник Багдада, сообщник Менахема Бегина, всего лишь марионетка в руках Соединенных Штатов». Эта провокация попала в яблочко: иракский диктатор был движим патологической ненавистью к евреям и считал себя лидером в борьбе против Израиля. Он не мог допустить, чтобы его полномочия в этой области были поставлены под сомнение. Поскольку аятоллы, похоже, были полны решимости раскопать топор войны, они получат столько, сколько дадут. Саддам Хусейн направил аятолле Хомейни чрезвычайно твердое предупреждение и обратился в Совет Безопасности ООН с требованием проголосовать за резолюцию, осуждающую незаконную оккупацию Ираном небольших эмиратских островов Томб и Абу-Муса (расположенных вблизи Ормузского пролива). Чтобы дать понять аятолле Хомейни о своей решимости, Саддам приказал немедленно казнить аятоллу Мохаммада аль-Садра, который был соратником Верховного лидера иранской революции в изгнании.

Он также приказал выслать в Иран 40 000 иракцев иранского происхождения. В ответ Хомейни открыто призвал к