Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг - Пьер Разу

власти, наличие политических комиссаров, подавляющих инициативу офицеров, растущее соперничество между регулярной армией и Стражами революции, слабая координация между различными родами войск и недостаточная подготовка. Последняя проблема была особенно неприятной, учитывая, что иранская армия не имела реального опыта ведения высокоинтенсивного механизированного боя. Насколько помнили офицеры, их единственными противниками были партизаны Народного фронта освобождения оккупированного Персидского залива, когда императорская армия помогала турецкой армии в начале 1970-х годов, а в последнее время – курдские пешмерга ДПКИ, федаины Народного фронта освобождения Ахваза, белуджские и азербайджанские борцы за свободу. Ни один из этих противников не был оснащен тяжелым вооружением, вертолетами, истребителями и танками.

Если раньше иранских солдат готовили к противостоянию с советскими танковыми дивизиями, то после исламской революции большинство этих ноу-хау было утрачено. На самом верху военной иерархии ситуация была не намного лучше. Ротация назначений не способствовала усилиям, предпринимаемым для улучшения армии. Три министра обороны и три начальника штаба армии сменили друг друга менее чем за пятнадцать месяцев. Что касается высшего военного командования, то оно состояло из людей с безупречными революционными качествами, но крайне ограниченным опытом оперативной работы и командными способностями. Хуже того, ни один генерал или полковник не мог претендовать на звание настоящего стратега. Корпус стражей исламской Революциии был не лучше. Аятолла Али Хомейни, его командующий, был духовным лицом, хорошо разбирающимся в диалектике и интригах, но не в реальности на местах. Стражам революции нужен был командир, способный повести их в бой, а не цензор, проверяющий религиозную ортодоксальность их поведения.

Хотя на бумаге иранская армия казалась более мощной, чем иракская, на самом деле соотношение сил было в пользу иракцев, особенно по количеству самолетов и бронетехники. На линии фронта, протянувшейся более чем на 900 километров от глубины Курдистана до устья реки Шатт-эль-Араб, иракцы превосходили иранцев по численности в соотношении два к одному, а на некоторых участках фронта их превосходство достигало четырех к одному. Конечно, это преимущество не должно было сохраниться надолго. Но оно могло оказаться достаточным в случае блицкрига, которого хотел Багдад. Зная это, можно лучше понять решение Саддама Хусейна рискнуть и вступить в войну с Ираном.

Глава 2. Аль-Кадисийя Саддама

Иранское руководство в Тегеране осознало опасность войны. Аятолла Хомейни принял главных командиров вооруженных сил, которые только что участвовали в закрытом заседании парламента под председательством его спикера Акбара Хашеми Рафсанджани. 20 сентября 1980 года совет национальной безопасности заседал более шести часов под руководством президента Абола Хасана Бани-Садра. Премьер-министр Мохаммад-Али Раджаи и министр обороны Мустафа Чамран выслушали тревожные мнения военных руководителей, которые все понимали, что армия не готова. Напряженность на встрече усугублялась тем, что президент и премьер-министр явно находились в противоположных лагерях. Премьер-министр Али Раджаи, чрезвычайно близкий к духовенству, казалось, был готов не останавливаться ни перед чем, включая отрицание рисков войны, чтобы ослабить позиции Бани-Садра, которого аятоллы считали слишком прогрессивным. После длительных переговоров иранскому президенту удалось навязать призыв 120 000 резервистов в надежде, что их присутствие ослабит жажду войны в Ираке.

Тем временем в Багдаде генералы вносили последние штрихи в свои приготовления. Саддам Хусейн высокопарно назвал наступление «Эхо Кадисии», имея в виду битву при Аль-Кадисии 636 г., в которой арабские войска-завоеватели разгромили персидскую армию к югу от Наджафа, на западном берегу Евфрата. С тех пор эта битва стала символом победы арабов над персами.

Иракская операция началась классически, с атаки военно-воздушных баз противника. Генералы не очень хотели рисковать своими драгоценными самолетами в глубине вражеской территории, но Саддам Хусейн настоял на своем. Иракский диктатор был убежден, что «его» военно-воздушные силы способны повторить подвиг израильских летчиков, которые 5 июня 1967 года за несколько часов уничтожили арабские ВВС на земле. Несомненно, желание стереть это несчастное воспоминание сочеталось со стремлением нанести большой удар, который утвердил бы его престиж в арабском мире; это убедило его в необходимости такой воздушной атаки. И снова его цели были политическими, а не военными. Хороший аппаратчик, генерал Мохамед Джессам аль-Джебури, командующий военно-воздушными силами, последовал желанию диктатора. Он отметал редкие возражения тех подчиненных, у которых хватало мужества указать на эффективность иранской системы зенитно-ракетной обороны и отсутствие у Ирака эффективного оружия для уничтожения бетонных ангаров противника.

Ввиду сложности уничтожения иранских истребителей внутри их укрепленных ангаров, иракские пилоты сосредоточились бы на нейтрализации взлетно-посадочных полос и складов материально-технического обеспечения, чтобы не дать иранским ВВС взлететь и завоевать превосходство в воздухе. Истребители, размещенные на краю взлетно-посадочных полос, подверглись бы обстрелу, но не были бы основными целями этих упреждающих ударов. Военные стратеги рассудили, что иракские пилоты должны в первую очередь поражать радары и зенитные установки противника, несмотря на то, что у них не было ракет, специально предназначенных для такой задачи. Это лишь один из многих примеров некомпетентности, иллюстрирующий недостаток профессионализма чрезмерно политизированного иракского военного ведомства, которое лишь неохотно планировало войну.

Соколы Саддама начинают войну

20 и 21 сентября 1980 года генерал Салим, начальник оперативного управления ВВС, незаметно проинспектировал шесть баз ВВС, с которых должны были взлететь истребители-бомбардировщики, и передал свои приказы и задачи. В отличие от обычной практики, атака должна была состояться не на рассвете, а в полдень, чтобы иракские пилоты могли избежать обнаружения вражескими радарами, пролетев над землей в самом центре гор. Советские самолеты иракских ВВС не были оснащены системами навигации по местности, а их пилоты не были обучены ночным полетам. Для того чтобы на рассвете нанести скоординированный удар по всем целям, пилотам пришлось бы взлетать ночью и лететь большую часть расстояния в полной темноте, что было выше их возможностей. Планировщики операции посчитали, что атака в полдень даст иракским пилотам наилучший шанс уйти от врага.

В течение всего дня пилоты и механики неистово работали над подготовкой самолетов. Поздним вечером баки самолетов были заполнены, а под МиГи и Су были подвешены ракеты, уничтожающие взлетно-посадочную полосу. Учитывая расстояние до некоторых целей, боевая нагрузка была уменьшена, чтобы самолеты брали максимальное количество подвесных топливных баков. В среднем каждый самолет нес только две бомбы на парашюте, что было не так много для нейтрализации разросшихся авиабаз, построенных шахом по американскому образцу. Однако отсеки бомбардировщиков «Ту» были полностью загружены бомбами, которые идеально подходили для поражения цели.

Боевые участки были заняты 22 сентября 1980 года. После заключительного инструктажа напряженные, но уверенные в себе пилоты поднялись на борт 192 самолетов, назначенных на первую штурмовую волну поздним утром. В полдень на авиабазах раздался гул быстро запускаемых реактивных двигателей. Затем каждая эскадрилья постепенно выезжала на взлетно-посадочную полосу в соответствии со строго установленным порядком и временем, после чего выстраивалась в линию