Атрак - дополнение - 1ex0

это было благословение великих, когда как другие считали, будто бы они все – удачное потомство сильных и ловких людей. Однако ни первое, ни второе не подтверждалось, ведь человек уже успел снискать дурную славу, как существо, которое сильнее всего подвержено порокам. А, если бы всё дело было лишь в избирательности, якобы кому-то просто-напросто удалось вывести сильных, ловких, метких и стойких людей, тогда должны были появляться и промежуточные или даже двойные потомки, которые, к примеру, сильны, как левариты, и стойки, как бдазлы. Но такого не было. Даже если двое представителей из разных народов и дают потомство, то у них рождаются чистокровные представители первого или второго народа их родителей. От ханая и бдазла может родиться только либо ханай, либо бдазл, но никак не хазл или бданай. Эти существа были загадочными.

Однако, как я уже сказал, это были всё такие же люди, являющиеся сосредоточием грехов и пороков. А потому нечестивые дела совершались также и в этом обществе. Я не упоминал это в основной истории, потому что Дракалеса не интересовали пороки, которыми были окружены народы. Он сосредотачивал свой взор лишь на том, насколько народы готовы в военном отношении. Как ни странно, ханаи, левариты, тижакцы и бдазлы, несмотря на свою порочность, как людей, умудрялись быть хорошими воителями, умудрялись сохранить своё наследие, не превратившись в простых, слабые и никчёмных людей, которых Дракалес в своём путешествии встречал каждый раз. И всё же как раз таки порок женщины-бдазлы стал причиной рождения Шкета.

Её звали Ене́я. И она была самой обычной бдазлой, которая до дня своего замужества проживала в доме своих родителей. Датарол приходил к ним и ушёл с миром в то время, когда она была ещё маленькой девочкой. Но эта история запечатлелась в её разуме, словно печать на письмах от вирана. И она хранила их в своём сердце. А, когда могучий и статный Кнагс победил её отца в бою, он доказал свою стойкость и снискал уважение в глазах её родителей, так что они с радостью отдали свою дочь за него. Кнагс, как и большинство бдазлов-мужчин, не был готов к семейной жизни, ведь главным для него всегда было воинское дело. А потому он довольно редко бывал со своей женой. Так что она стала искать внимания у других мужчин. К сожалению, среди бдазлов это был довольно распространённый порок. Так что Енея не совершила чего-то нового, какого-то нового порока. Но ей просто не повезло. Так как вокруг неё проживали такие же до мозга костей бдазлы, как и её муж Кнагс, то и от них она часто не получала желанного. Но порок подталкивал её искать удовлетворения собственной жажды. И она окинула взором одного из валирдалов. Чародеи всегда выглядели молодо и привлекательно, потому что их жизнь подпитывал эфир. А потому она разожглась страстью к ним. Но валирдалы не зря в некоторых мирах называются высшими людьми. Пороки над ними не так властны, как над остальными. А потому совратить чародея было непростым делом. Но тот, кто ищет, всегда находит. И вот, Енее попадается молодой пилигрим, который только недавно ступил на этот путь. И его она именно совратила. Проведя с ним три ночи, бдазла вдоволь удовлетворила свою потребность. А юнец так привязался к ней, что захотел взять её в жёны. Но так было нельзя, потому что она уже связана с другим мужчиной. В общем, остался юный маг с разбитым сердцем. Он так и не смог забыть её.

После этого случая у Енеи родился сын, но не такой, как у всех. Ребёнок был маленького роста и явно не походил на крепкого и стойкого бдазла. Кнагс впал в недоумение, как же такое могло произойти. Но она, естественно, ничего не рассказала ему. Могло ли быть так, что этот сын был потомком чародея? А не могло ли быть так, что в порыве ревности, юный валирдал наложил проклятье на предмет своей любви, из-за чего её сын получился таким? Всё это останется загадкой. Но Енея и Кнагс не бросили своё дитя, продолжая заботиться и воспитывать в нём боевой дух его народа. Так и рос неправильно рождённый грозным бдазлом внутри и хилым недоростком снаружи. Енея сильно тревожилась о своём сыне и пыталась искать помощи у всех, кого могла. Они приходили к вирану и самому Бдазлу, но те ничего не могли поделать. Они обращались за помощью к валирдалам, но и те оказались бессильны что-либо исправить. Они утверждали, что он похож на обычного человека, которых можно встретить в других мирах, а потому не видели в нём следов чародейского проклятья. Однако ж было не исключено и то, что молодой маг прибегнул к истинному, проведя ритуал и вложив в него всю силу своей ревности и всю боль своего разбитого сердца.

Сын Енеи и Кнагса пытался ужиться среди других детей своего народа, однако не мог, ведь все их игры состояли в том, чтобы мериться своей стойкостью. А он не мог этого. Над ним постоянно насмехались, называя неправильно рождённым. Однако он не отчаивался. Он постоянно падал. Однако всё время вставал. Его пытались жалеть. Однако он никогда не принимал этой жалости. Как бы его не называли, он – бдазл, стойкий и сильный воитель. А, чтобы не отступать от остальных, он занимался физически, вешал на себя всяческие грузы и пытался сражаться с воображаемыми противниками. А его мама всегда подбадривала сына, надеясь, что он всё-таки сумеет хотя бы чуть-чуть, но стать такими, как и все мальчики в округе. Но пролетали дни, складывались в годы, а его тело так и оставалось хилым. Да, он рос, но не так сильно, как его сверстники. Да, он креп, но очень медленно, так что телосложения обычного человека он сумел достигнуть, но бдазлом он так и не стал. Родители предположили, что юноше будет более уютно среди тижакцев, потому что он больше всего был похож на одного из них. Но те несколько лет, которые он провёл среди этого ловкого и быстрого народа, показали, что он не обладает внутренней силой. Он не умеет надолго задерживать дыхание, ему не хватает терпения и усидчивости, он начинает чувствовать голод меньше, чем через половину дня после плотного завтрака. Всё это время он пытался вырабатывать качества, необходимые для тижакца, однако было совершенно очевидно, что недоросток лишён всего этого. Енея обратилась за помощью к ханаям, но те наотрез отказывались браться за него, потому что в нём нет