Про арбузы - Владимир Печников

Володя выполз из вагончика, затем медленно, очень медленно, очень-очень медленно привстал на коленки и, пошатываясь, нашел то самое, необходимое в данный момент, нужное положение тела. Затем он приподнял больную голову высоко к небу. Левой рукой, держась за место, где должны были быть ум с честью и совестью нашей эпохи, правой рукой он стал хаотично и неистового наносить на свое туловище кресты, моля при этом все всевышнее о снисхождении и пощаде. Воззвания к небесам были бессвязными, непонятными, имеющие особую и причудливую форму, выливающиеся в нелепое бормотание:

– Господи! Господи! Го-о-о-споди-и-и! Прости Господи меня грешного! – С большим усилием воли, стоя на коленях, произносил наш больной товарищ. – Пожалуйста, – добавил он.

Все эти слова наш больной Вова проговаривал только про себя. Все дело в том, что язык, от наступившей засухи, никак не возможно было повернуть в какую бы то ни было сторону. Да, хоть ты тресни.

– Помоги мне, Боже! Прошу тебя, помоги! Я тоже тебе когда нибудь помогу. Да, что же я такое несу-то… Прости, прости дурака, Господи! Дай мне, хоть немного облегчения… Все вытерплю, лишь бы не сдохнуть скоропостижно! Прости миленький, прости хорошенький! О, мой боженька! Блин, опять чушь несу… С утра уже молюсь тебе, Божечка! Не буду больше… Вот истинный крест, не буду… Только прости! Направь на путь истинный, Господи… Го-о-оспо-о-оди-и-и! – И так, до полнейшей бесконечности.

Хоть воззвания эти были и мысленными, но, тем не менее, могло показаться, что они достаточно громко звучали по всей бахче. Энергия, собравшаяся вокруг злополучного места, сгруппировалась настолько сильно, что показалось, будто даже переворачивались арбузы.

Вова с неимоверным усилием воли встал на непослушные ноги и, тяжело передвигая ими, побрел в сторону бахчи…

– Только бы дойти… Только дойти, – шипел себе под нос бахчевник. – Фу, наконец-то…

О, это было, действительно, просто великое счастье! Впереди показались те самые полосато зеленые, удивительные и спасающие в очень трудную минуту ягоды. От внезапно прилетевшего волнения, Владимир споткнулся и, с чувством независимости от центральной нервной системы, вновь грохнулся на колени.

– Ну, ничего, я уже у цели, – подумал он, и стал уверенно перемещаться на всех четырех конечностях.

Тут еще, как назло ветка огромная за сползающую штанину зацепилась. Некоторое время нога пыталась спихнуть попавшееся на пути препятствие, но потом плюнула на это дело и стала усиленно трудится для достижения цели в намеченном маршруте.

– Ох… У-у-ф-ф… – пыхтел бахчевник.

Владимир дополз до ближайшего самого большого, а значит самого вкусного арбуза. Рука – убийца нетерпеливо вздернулась над головой, измученного жаждой человека. Она, вместе с кулаком, с невероятной силой обрушилась на красивое и зеленое чудо. Чудо раскололось пополам. На свет Божий сверкнула сочными красками алая мякоть с коричневыми семечками. Обе ладони, с нескрываемой жестокостью, врезались в сердцевину одной из половин обворожительной ягоды. Рот не стал кусать, он просто влез, с последующей за ним мордой, прямо внутрь сердцевины и, невероятно захлебываясь, стал всасывать в удивительный центр вожделенных возможностей легкодоступную, чудодейственную и умопомрачительную влагу.

– Спасибо тебе, о Боже! Я в вечном долгу перед тобой! – пронеслось над головой ненасытного Вовика.

Тем временем, все внутренние органы возжелали обязательного продления данного удовольствия, чуть было не перешедшего в экстаз. Они, с искренним интересом, передали в главный штаб такую просьбу, от которой мозг никоим образом не смог бы отказаться. Просьба заключалась в том, чтобы присутствующая здесь морда срочно воткнулась во вторую половину арбуза.

– Хорошо, ой как хорошо! Почти, как потрахаться! – вылетело из облепленного розоватыми ошметками, наконец, влажного ротового отверстия.

Кулак, как бы между прочим, вдарил по рядом лежащему пузатому соседу. Сосед не выдержал такого сильного напряжения и следом лопнул. Естественно, продолжились уже всем известные действия. Живительная влага стремительно неслась по всему телу, до краев наполняя истосковавшиеся по ней клетки, тем самым принося очень большой, важный и нужный оздоровительный вклад всему изможденному от случившихся перипетий в своей совокупности организму. Далее, наш любитель сочных и сладких арбузов вдохновенно прочитал целую тираду, посвященную настоящему времени, в котором он и находился:

– Есть все же счастье в этом жестоком, сволочном и сраном мире! Несмотря, ни на какие мировые передряги, кризисы и катаклизмы, но счастье, пусть такое маленькое, в таком маленьком месте, но есть. Во поперло-то, а то Господи, да Господи… Какая только ерунда в пьяную и дурную башку не придет.

Владимир встал во весь свой богатырский рост, расправил свои могучие широкие плечи и так зевнул во все свое богатырское, прожженное и луженое горло, что весь животный мир, находящийся поблизости, содрогнулся и несколько притих, в ожидании непредвиденных катаклизмов. Вова, с усилием подтянул замусоленные от ночных передряг штаны, которые почти полностью сползли с богатырской задницы. Затем, сломав и выкинув кусок дерева, разодравшего одну из штанин, он вытер рукавом свою невоспитанную наглую физиономию и пошел подыскать еще пару арбузов. Искать пришлось не долго. Перед довольным, от предыдущей истории лицом, как раз предстало то, что нужно.

– Жадность фраера погубит, – подумал Владимир, но все же взял в руки два здоровенных полосатых кавуна.

Взял и понес… Но понес не совсем далеко. Уж, очень тяжеловата оказалась эта пузатая ноша. Пройдя половину пути, он бросил один из арбузов. Что-то голова закружилась, в глазах слегка потемнело, и тошнота не вовремя подкралась. Причем, как-то по свински, словно притаилась до этого момента где-то и ждала удобного случая, чтобы застигнуть врасплох, особенно после съеденных арбузов. Володя небрежно пнул в сторону, брошенный на землю кавун и помчался за вагончик.

– Господи, Господи! – раздавалось вдоль сосновой полосы. – Господи, помоги! Помоги миленький! Во век не забуду твоей доброты!

Володя вышел из-за вагончика очень бледный и ужасно огорченный. Опять пробил фонтаном пот, уши заложило тонной ваты, из глаз текли неуемные арбузные слезы. Слезы, мутными потоками стекали к отвисшему от верхней челюсти подбородку.

Тем временем, все выше и выше вставало солнышко, приподнимаясь над сосенками, неумолимо предвещая погожий и теплый денечек. При этом оно непринужденно, неприхотливо, но все же внимательно всматривалась в сторону бахчи. Солнышко по-своему оценивало все происходящие события на не простом солнечном пути. Дойдя ядерным взглядом до места нашего рассказа, доброе светило очень мило, но по доброму заулыбалось и, как бы невзначай, покрутило одним из своих прелестных лучиков у своего солнечного виска.

Слегка оправившись сторож, Вова, вытер слезы и подтянул вновь сползающие штаны. Он тут же направился к самодельному умывальнику, сделанному из пластиковой бутылки и прибитому к сосне. Ведь с самого утра очень даже замучили вот эти самые сложные передвижения по пересеченной местности, но его героическая натура, направленная на борьбу с любым злом, помогала справляться с какими бы то не было трудностями, препятствиями и преградами. По пути Вова мельком, как бы украдкой, только одним глазком взглянул на начинающее красоваться солнце.

– Ты еще тут не каркай, на хрен! – Разинул рот Вова и непредвиденно запнулся за торчащую из земли корягу.

Он тут же потерял равновесие и так смачно грохнулся об землю, что все кишки приняли свой первоначальный вид, то есть вывернулись в обратную сторону.

– Накаркало, сука! – заорал Вова и незамедлительно посмотрел по сторонам и вверх, на всякий случай, да чтобы снова не прибило.

Потирая без всякого на то удовольствия ушибленные места, Владимир подошел к заветному умывальнику.

– Ох, ух, ах хорошо! – покряхтывал Володя во время умывания.

После окончания водных процедур, он снял с ветки не совсем свеженькое, я бы сказал совсем не свеженькое, полотенце, которым насухо вытер лицо, шею и руки.

– Тук-тук-тук… – раздалось с верхушки дерева.

– Дятел, – подумал Вова.

– Сам ты, дятел, – подумал дятел и перелетел на другую ветку, мертвой хваткой закрепившись около ствола.

Да, это был настоящий живой дятел с красной шапкой на башке. Причем так близко, что можно было рассмотреть его со всех сторон.

– Тук-тук-тук, – долбило пернатое чудо, не обращая никакого внимания на сторожа – алкоголика.

– В какой красоте живем и ни хрена не видим, – вздохнул Володя.

Рядом с вагончиком стоял вкопанный в землю столик. Это место еще в позапрошлом году было подготовлено местным председателем колхоза. Рабочие притащили вагончик и оборудовали место стоянки. Это было сделано для того, чтобы их непосредственный начальник, тут на природе, изволили отдыхать и лопать в свободное от работы время водку. А вообще председатель, насколько я знаю, был неплохой. По крайней мере, не наворовал на всю оставшуюся жизнь, как это делали, в основном, все остальные председатели.