Минна фон Барнхельм, или солдатское счастье - Готхольд-Эфраим Лессинг

Фон Телльхейм. Что с тобой?

Юст. Я задыхаюсь от злобы.

Фон Телльхейм. Как бы тебя удар не хватил!

Юст. А вы, сударь, я просто вас не узнаю больше! Умереть мне на этом месте, если вы не стали чуть что не покровителем этого коварного бездушного плута! Пусть меня повесят, колесуют, я... я... задушил бы его вот этими руками... растерзал бы его вот этими зубами...

Фон Телльхейм. Животное!

Юст. Лучше животное, чем такой вот человек, с позволения сказать!

Фон Телльхейм. Чего же ты, однако, хочешь?

Юст. Я хочу, чтобы вы почувствовали, как сильно вас оскорбили.

Фон Телльхейм. А потом?

Юст. Чтобы вы отомстили за себя... Да нет! Для вас это слишком ничтожная личность...

Фон Телльхейм. Чтоб я, значит, поручил отомстить за меня тебе? Я так и порешил с самого начала... Чтобы он меня не видел больше, а деньги по счету получил из твоих рук. Я знаю, ты с достаточно презрительным видом умеешь швырнуть полную пригоршню денег...

Юст. Вот как? Хороша месть!

Фон Телльхейм. Но все это - потом. Пока у меня нет ни геллера наличными. И я не знаю, как мне раздобыть денег.

Юст. Ни геллера наличными? А что за кошелек - пятьсот талеров - хозяин нашел в вашей конторке?

Фон Телльхейм. Эти деньги отданы мне на сохранение.

Юст. Не те ли это сто пистолей, что принес недель пять тому назад ваш бывший вахмистр?

Фон Телльхейм. Те самые. Это деньги Пауля Вернера. А что?

Юст. И вы еще не истратили их? Барин, этими деньгами вы можете распорядиться, как хотите. Сам готов держать ответ.

Фон Телльхейм. В самом деле?

Юст. Вернер слышал от меня, что главное военное казначейство тянет с уплатой денег, причитающихся вам. Он слышал от меня...

Фон Телльхейм. Что я впал бы в нищету, если бы уже и без того не был нищим. Я очень тебе обязан, Юст. И это известие заставило Вернера поделиться со мною своими скудными средствами? Ну, я рад, что отгадал это. Послушай, Юст. Приготовь и ты мне свой счет; нам надо расстаться.

Юст. Что? Как?

Фон Телльхейм. Молчи, кто-то идет.

Явление пятое

Дама в трауре, фон Телльхейм, Юст.

Дама. Прошу прощения, сударь.

Фон Телльхейм. Кого вы ищете, сударыня?

Дама. Как раз того достойного человека, с которым я имею честь разговаривать. Вы не узнаете меня? Я вдова вашего бывшего штаб-ротмистра.

Фон Телльхейм. Боже мой, сударыня! Как вы изменились!

Дама. Я только что оправилась от болезни, постигшей меня после моей горестной утраты. Я вынуждена, несмотря на ранний час, побеспокоить вас, господин майор. Я еду в деревню, где одна сострадательная и тоже несчастная приятельница предложила мне приют на первое время.

Фон Телльхейм (Юсту). Иди, оставь нас одних.

Явление шестое

Дама, фон Телльхейм.

Фон Телльхейм. Будьте откровенны, сударыня. Передо мною вам не приходится стесняться вашего несчастья, Чем я могу вам помочь?

Дама. Господин майор...

Фон Телльхейм. Как я сочувствую вам, сударыня. Чем могу служить вам? Вы знаете, что ваш супруг был моим другом; моим другом, говорю я. Редко кого я называл этим словом.

Дама. Кто лучше меня знает, как достойны вы были его дружбы, как он был достоин вашей! Вы были бы его последней мыслью, ваше имя - последним звуком, произнесенным его устами перед смертью... если бы природа не предоставила эту печальную привилегию его несчастному сыну, его несчастной жене...

Фон Телльхейм. Перестаньте, сударыня. Хотелось бы и мне плакать вместе с вами, но сегодня у меня нет слез. Пощадите меня! Вы пришли ко мне в такую минуту, когда я легко мог бы поддаться соблазну и возроптать на провидение. О мой честный Марлоф! Приказывайте скорее, сударыня! Если я могу быть вам полезным, если я тот, который...

Дама. Я не могу уехать, не исполнив его последней воли. Незадолго до своей кончины он вспомнил, что умирает вашим должником, и взял с меня клятву, что я заплачу этот долг, как только у меня будут деньги. Я продала его вещи и приехала, чтобы вернуть этот долг.

Фон Телльхейм. Как, сударыня? И для этого вы приехали?

Дама. Да, для этого. Разрешите отсчитать вам деньги!

Фон Телльхейм. Нет, нет, сударыня! Марлоф был должен мне? Едва ли это возможно! Посмотрим. (Вынимает записную книжку и начинает искать.) Ничего не нахожу.

Дама. Вы, наверное, куда-нибудь засунули его расписку, но расписка не имеет никакого значения. Разрешите...

Фон Телльхейм. Нет, сударыня, такие вещи я не имею обыкновения терять. Если расписки нет, это значит, что ее никогда не было или же что долг погашен и расписка возвращена.

Дама. Господин майор!

Фон Телльхейм. Да, сударыня. Марлоф ничего мне не должен. Да я что-то и не припомню, чтобы он когда-либо занимал у меня, Да, да, именно так, сударыня. Скорее я остался его должником. Мне никогда не удавалось отплатить человеку, который шесть лет делил со мной счастье и невзгоды, честь и опасность. Я не забуду, что у него остался сын. Он будет мне сыном, как только я смогу быть ему отцом. Затруднительное положение, в котором я сам нахожусь теперь...

Дама. Вы великодушны, сударь! Но и меня не ставьте слишком низко. Возьмите эти деньги, господин майор. И я по крайней мере успокоюсь...

Фон Телльхейм. Что вам еще нужно для вашего спокойствия, кроме заверения, что мне эти деньги не принадлежат? Или вы хотите, чтобы я обобрал малолетнего сироту моего друга? Чтоб обобрал его, сударыня? Ведь это была бы кража в полном смысле слова. Ему принадлежат эти деньги. Для него вы и сберегите их.

Дама. Я понимаю вас; простите меня, если я еще не умею как должно принимать благодеяния. Но вы-то, откуда вы знаете, что ради сына мать делает то, чего она никогда не сделала бы для спасения собственной жизни? Я ухожу...

Фон Телльхейм. Идите, сударыня, идите, счастливого пути. Я не прошу вас дать о себе весточку, она может прийти в такую минуту, когда пользы от этого будет мало. Но еще одно слово, сударыня! Я чуть-чуть не позабыл самого главного. Марлофу еще кое-что причиталось в казначействе нашего бывшего полка. Его притязания так же справедливы, как и мои. Если заплатят мне, то должны заплатить и ему. Я ручаюсь за это...

Дама. О сударь!.. Нет, я молчу... Так подготовить почву для будущих благодеяний - это в глазах господа то же самое, что уже совершить их. Примите его награду и мои слезы. (Уходит.)

Явление седьмое

Фон Телльхейм.

Фон Телльхейм. Бедная великодушная женщина! Не забыть уничтожить эту бумажонку (он вынимает из бумажника разные записки и рвет их). Кто мне порукой в том, что собственная нужда не заставит меня когда-нибудь воспользоваться этими документами?

Явление восьмое

Юст, фон Телльхейм.

Фон Телльхейм. Это ты?

Юст (вытирая глаза). Да.

Фон Телльхейм. Ты плакал?

Юст. Я писал счет на кухне, а она полна дыму. Вот счет, сударь.

Фон Телльхейм. Дай сюда.

Юст. Сжальтесь надо мной, барин. Я знаю, правда, что к вам-то люди безжалостны, но...

Фон Телльхейм. Чего ты хочешь?

Юст. Я скорее ждал собственной смерти, чем расчета.

Фон Телльхейм. Я не могу больше пользоваться твоими услугами. Придется мне привыкнуть к тому, чтобы обходиться без слуги. (Разворачивает счет и читает.) "Что должен мне господин майор: жалованье за три с половиной месяца, по шести талеров в месяц, всего двадцать один талер. С первого сего месяца издержал на мелочи: один талер семь грошей девять пфеннигов; всего: двадцать два талера семь грошей девять пфеннигов". Хорошо! И справедливость требует, чтобы за этот месяц я заплатил тебе сполна.

Юст. Прочитайте на другой стороне, господин майор.

Фон Телльхейм. Это еще не все? (Читает.) "Что я должен Господину майору: фельдшеру заплачено за меня двадцать пять талеров. На мое содержание и уход за мной во время лечения - тридцать девять талеров. Моему отцу-погорельцу, потерявшему все свое добро, выдано по моей просьбе пятьдесят талеров, не считая двух лошадей, подаренных моему отцу господином майором... Всего я должен сто четырнадцать талеров. За вычетом вышеприведенных двадцати двух талеров семи грошей девяти пфеннигов остаюсь должен господину майору девяносто один талер десять грошей три пфеннига". Да ты, брат, не в своем уме!

Юст. Охотно верю, что я обхожусь вам гораздо дороже. Но вписать все это в счет - зря чернила тратить. Мне с вами и не расплатиться. А если вы отберете у меня ливрею, которую я еще не отработал полностью, - то... то уж лучше бы дали вы мне подохнуть в лазарете!

Фон Телльхейм. За кого ты меня принимаешь? Ты ничего не должен мне, и я хочу рекомендовать тебя моему знакомому, у которого тебе будет житься лучше, чем у меня.

Юст. Я ничего не должен вам, и все же вы гоните меня?

Фон Телльхейм. Потому - что я не хочу задолжать, тебе.

Юст. Поэтому? Только поэтому? Как верно то, что я у вас в долгу, а вы моим должником стать не можете... так же верно и то, что грешно вам гнать меня. Делайте, что хотите, господин майор, но я остаюсь у вас; я должен остаться у вас.

Фон Телльхейм. А твое упрямство, твоя строптивость, дикая вражда ко всем, кто, по-твоему, не смеет указывать тебе? Твое ехидное злорадство, мстительность...