Минна фон Барнхельм, или солдатское счастье - Готхольд-Эфраим Лессинг

Хозяин. Послушайте, послушайте, как это он опять ловко загнул? Все у него шуточки да прибауточки, и всегда что-нибудь новое! О, он превосходный человек, господин Пауль Вернер! (К Франциске, будто на ухо.) Зажиточный... и холостой! В трех милях отсюда у него чудесная усадьба. Этот кое-что добыл себе во время войны! Он был вахмистром у нашего господина майора. О, это друг нашего господина майора! Это друг! Он даст себя насмерть, избить за него!

Вернер. Да, я это тоже друг моего майора! Ну, и друг! Майору следовало бы приказать насмерть избить его!

Хозяин. Что, как? Нет, господин Вернер, это недобрая шутка. Я ли не друг господину майору? Нет, я не понимаю такой шутки.

Вернер. Юст кое-что рассказал мне...

Хозяин. Юст! Так я и думал, что это не вы, а Юст говорит. Юст злой, гадкий человек. Но вот пред вами прелестная девушка. Пусть она нас рассудит; пусть скажет, друг ли я господину майору, оказывал ли я ему услуги? Да почему мне и не быть его другом? Разве он не заслуженный человек? Да, конечно, его, к несчастью, уволили в отставку, но какое это имеет значение? Король не может знать лично всех заслуженных людей. И даже знай он их всех, он не мог бы всех вознаградить.

Вернер. Эти слова внушил вам сам бог. Однако, Юст, - конечно, в нем нет ничего особенного, - но он не лгун; а если то, что он передал мне, правда...

Хозяин. Слышать не хочу о Юсте!.. Как я уже сказал, пусть говорит это прелестное дитя. (На ухо Франциске.) Вы ведь знаете, дитя! Перстень! Расскажите о нем господину Вернеру. Тогда он лучше узнает меня. А чтобы ему не показалось, будто вы говорите только в угоду мне, я даже не буду при этом. Я не буду при этом, я уйду; но вы мне скажете, господин Вернер, вы мне скажете, не гнусный ли клеветник Юст?

Явление пятое

Пауль Вернер, Франциска.

Вернер. Барышня, вы знаете моего майора?

Франциска. Майора фон Телльхейма? Еще бы! Конечно, я знаю этого прекрасного человека.

Вернер. Разве не прекрасный он человек? Вы, я вижу, к нему расположены?

Франциска. От всего сердца.

Вернер. В самом деле? Видите ли, барышня, теперь вы нравитесь мне еще вдвое против прежнего. Но что это за услуги, которые хозяин будто бы оказал нашему майору?

Франциска. Вот об этом я понятия не имею; разве только он хочет приписать себе то хорошее, что, по счастью, вышло из его мерзких дел.

Вернер. Значит, то, что рассказал Юст, правда? (Повернувшись в ту сторону, куда ушел хозяин.) Счастье твое, что ты исчез! Он выставил его вещи из комнаты? Сыграть такую шутку с таким человеком! Оттого, что этот осел, видите ли, вбил себе в голову, будто у майора нет больше денег! У майора нет денег!

Франциска. А что, разве у майора есть деньги? Вернер. Хоть лопатой греби. Он им счета даже не знает. Он не знает, кто ему должен. Я сам вот принес ему старый должок. Вот видите, здесь, в этом кошельке (достает из кармана кошелек) сто луидоров, а в этом свертке (достает из другого кармана сверток) - сто дукатов. И это его деньги!

Франциска. Правда? Но почему же майор закладывает свои вещи? Он заложил перстень.

Вернер. Заложил? Не верьте! Может быть, ему хотелось отделаться от лишнего хлама.

Франциска. Это не хлам, а очень ценный перстень, да еще полученный им из милых рук.

Вернер. Вот вам и разгадка... Из милых рук... Да, да! Такая безделица напоминает иной раз о том, о чем не хочется вспоминать. Вот ее и убирают с глаз долой.

Франциска. Как так?

Вернер. На зимних квартирах солдатам рай. Делать им там нечего, они занимаются собой и своей наружностью, от скуки заводят знакомства. Для них это зимнее времяпровождение; а простушки, с которыми они знакомятся, верят, что это навеки. Смотришь - на пальце уже красуется перстенек. Солдат и сам не знает, как это случилось! И нередко бывает, что он готов отдать палец, лишь бы отделаться от перстня.

Франциска. О, и с нашим майором так бывало?

Вернер. Ну, конечно. И особенно в Саксонии. Будь у него по десять пальцев на каждой руке, все двадцать были бы в перстнях.

Франциска (в сторону). Чудеса! Надо бы проверить! "Господин сельский староста" или "господин вахмистр"?

Вернер. Если вам все равно, барышня, то "господин вахмистр" приятнее для моего слуха.

Франциска. Так вот, господин вахмистр, тут у меня письмецо господина майора к моей госпоже. Я быстро снесу его и тотчас же вернусь. Не будете ли вы так любезны дождаться, когда я вернусь? Я с удовольствием поболтаю с вами.

Вернер. С удовольствием поболтаете, барышня? Ну что ж... идите. Я тоже с удовольствием поболтаю. Я буду вас дожидаться.

Франциска. Так ждите же! (Уходит.)

Явление шестое

Вернер. А ведь миленькая девушка! Но зря я обещал ждать ее. Куда нужнее разыскать майора! Он отказывается от моих денег и закладывает перстни!.. Узнаю его в этом... Мне пришло на ум схитрить. Еще две недели тому назад, когда я был в городе, я зашел к жене ротмистра Марлофа. Бедная женщина была больна и горевала о том, что ее муж остался должен майору четыреста талеров. Она не знала, как их уплатить. Сегодня я снова собирался пойти к ней сказать, что одолжу ей пятьсот талеров, когда получу деньги за свое именьице... ведь должен я какую-то часть денег поместить в верные руки на тот случай, если в Персии мне не будет удачи... Но ее уже и след простыл. Ясно, что она не сможет заплатить майору. Ну, вот, я сам это сделаю. И чем скорее, тем лучше. Надо думать, барышня на меня не рассердится; я не могу больше ждать. (Уходит, погруженный в раздумье, и сталкивается с майором, который идет ему навстречу.)

Явление седьмое

Фон Телльхейм, Пауль Вернер.

Фон Телльхейм. Задумался, Вернер?

Вернер. Вот и вы. А я только что собирался навестить вас на новой квартире, господин майор.

Фон Телльхейм. Чтобы прожужжать мне уши бранью по адресу прежней? И не думай об этом.

Вернер. От этого я бы не удержался. Но, собственно, я только хотел поблагодарить вас за то, что вы были так добры и сохранили мне сто луидоров. Юст возвратил мне их. Конечно, я был бы рад, если бы вы подольше хранили их у себя. Но вы перебрались на новую квартиру, о которой ни мне, ни вам ничего не известно. Кто знает, надежна ли она. Деньги могут у вас украсть, и вам пришлось бы возмещать их мне; тут бы ничего и не поделать! Поэтому я не могу просить вас об этом.

Фон Телльхейм (улыбаясь). С каких пор ты стал так осмотрителен, Вернер?

Вернер. Научишься волей-неволей. Нынче, если ты с деньгами, смотри в оба. Да, мне еще надо кое-что передать вам, господин майор, от жены ротмистра Марлофа; я только что от нее. Ее муж остался вам должен четыреста талеров. Она посылает вам пока часть этих денег - сто дукатов. Окончательно расплатится с вами на будущей неделе. Может быть, я-то и повинен в том, что она посылает вам не всю сумму. Видите ли, она и мне задолжала восемьдесят талеров; она думала, что я пришел напомнить ей о долге, - да так оно и было... вот она и вернула их мне... взяла из свертка, который уже отложила для вас. Вам, конечно, легче обойтись еще неделю без этих ста талеров, чем мне без моих грошей. Так вот, получайте! (Подает ему сверток с дукатами.)

Фон Телльхейм. Вернер!

Вернер. В чем дело? Что вы так уставились на меня? Берите же, господин майор.

Фон Телльхейм. Вернер!

Вернер. Что с вами? Отчего вы сердитесь?

Фон Телльхейм (бьет себя по лбу, топает ногой, с горечью). Оттого, что ты не принес всю сумму сполна!

Вернер. Ну, ну, господин майор! Разве вы меня не поняли?

Фон Телльхейм. В том-то и дело, что я тебя понял. Удивительно: самые лучшие люди сегодня больше всего терзают меня!

Вернер. Что вы говорите!

Фон Телльхейм. Тебя это касается только наполовину. Иди, Вернер! (Отстраняет руку Вернера, подающего ему деньги.)

Вернер. Как только освобожусь вот от этого.

Фон Телльхейм. Вернер, а если я скажу тебе, что фрау Марлоф сама была у меня сегодня рано утром?

Вернер. Вот как!

Фон Телльхейм. И что она мне ничего не должна?

Вернер. В самом деле?

Фон Телльхейм. Что она заплатила мне все до гроша?

Вернер (подумав). Я скажу, что лгал и что ложь - это подлая вещь, того и гляди попадешься.

Фон Телльхейм. И тебе не стыдно?

Вернер. А тому не стыдно, кто вынудил меня лгать? Разве не должен и он стыдиться? Видите ли, господин майор, скажи я, что ваше поведение меня не огорчает, я опять солгу. А я не хочу больше лгать.

Фон Телльхейм. Не огорчайся, Вернер! Я знаю твое сердце и твою привязанность ко мне. Но твои деньги мне не нужны.

Вернер. Мои деньги вам не нужны? Вам приятнее продавать, закладывать, и чтоб люди чесали языки на этот счет?

Фон Телльхейм. Пусть люди знают, что у меня уж больше ничего нет. Не следует делать вид, что ты богаче, чем на самом деле.

Вернер. Но зачем же делать вид, что мы беднее? У нас есть деньги, пока они есть у наших друзей.

Фон Телльхейм. Мне не пристало быть твоим должником.

Вернер. Не пристало? А ведь пришли вы ко мне однажды в жаркий день жар нам поддавали и солнце и враг, - когда ваш стремянный с погребцом куда-то исчез. Вы сказали: "Вернер, не найдется ли у тебя попить?" Я подал вам мою флягу, и, не правда ли, вы взяли ее и напились! Это вам пристало? Клянусь, в то время глоток гнилой воды подчас ценился дороже, чем теперь вся эта чепуха! (Вытаскивает кошелек с луидорами, подает его вместе со свертком фон Телльхейму.) Вот, возьмите, дорогой майор. Вообразите, что это вода. Ведь и это бог сотворил для всех.