Redrum 2015 - Валерий Тищенко

Но молоточки внутри продолжали стучать, и волна боли разрасталась, шла жаром по всему телу. Верно ли я поступаю? Может, есть другой, безопасный выход?

Шагнув вперед, Егор присел и на всякий случай еще раз поднес зеркальце ко рту матери. Нагнулся, вслушался: точно ли она не дышит?

Женщина в пестром халате не подавала никаких признаков жизни. Егор выдохнул, ухватил ее ноги и, стараясь не смотреть на оголяющиеся вверху под халатом части тела, дернул. Он хотел вытащить ее назад — в гостиную.

Это оказалось чрезвычайно тяжело — передвинуть тело на несколько метров. С трудом протащив его через узкий дверной проем, Егор остановился перевести дух. Нет. Пожалуй, не выйдет. Завернуть тело в ковер, загрузить в отцовскую иномарку, а потом свезти в ближайший лесок, чтобы там закопать — как он планировал — не получится.

Черт, черт! Егор злобно шарахнул кулаком по стене — ну что делать?! Я ведь не справлюсь один! А если найти помощника? Нет, это чертов лишний свидетель! Сболтнет, сдаст меня. Какие еще варианты?

В голове вспыхнула мысль: «Можно вынести тело не целиком. Кусками…» Молоточки оживились, застучали сильнее. Так, что даже сердце в груди подпрыгнуло.

Егор покосился на умершую, потом на часы — время быстро уходило. Близился вечер.

Надо решаться. А какой выход? Другого выхода нет.

Рывками дергая мертвую и ругаясь, он дотащил ее тело до ванной. Натужно кряхтя, напрягаясь изо всех сил, перекинул через бортик…

«Что я такое делаю?» — проскользнула в голове предательская мысль, но Егор отмахнулся от нее — все пути назад перекрыты, надо спасать свою шкуру.

В кладовке инструментов не нашлось. Егор провозился с полчаса, прежде чем вспомнил, что все их отец отнес в гараж, оставив дома только пару отверток да тупой перочинный ножик.

Покидать квартиру не хотелось. Казалось, стоит ему уйти — и непременно что-то случится… Что-то непредсказуемое. Воображение рисовало ему, как отец встречает его по возвращению — ненависть, ярость в лице. Вокруг — люди в форме, с наручниками…

Егор пулей вылетел из квартиры — словно в холодную воду с разбегу нырнул: страшно, но чем быстрее-тем лучше. На втором этаже его остановил голос соседки, Галины Ивановны.

— Егорка, а мать твоя где? — спросила старая выдра, которую боялся весь двор и даже ЖЭК, куда она регулярно, как на работу, ходила, чтобы на кого-то или что-то пожаловаться. — Я ей тут лекарство заказывала… Сегодня она обещалась принести.

Егор выпучил глаза, состроив честную рожу:

— Понятия не имею! Еще с работы не пришла.

— Так ведь семь часов почти! — удивилась соседка. — Она ведь в шесть всегда возвращается?

— Задержали. Работы много. Бывает! — пожал плечами Егор. — Может, переделывать что заставили?

— Переделывать? Это что ж такое она в аптеке может переделывать, интересно?

— Я-то откуда знаю, — буркнул Егор, отведя глаза в сторону.

— Ну, ну… Переделывать, значит. Ладно, как мать придет — скажи, что я лекарство свое жду. Переделывать…

Егор выскочил на улицу и побежал к гаражам, расположенным в соседнем районе. В голове билась только одна мысль: «Ну, все, попался!»

Он уже видел, как входит в камеру, и как оценивающе разглядывают его сокамерники. На половине пути дыхание у него перехватило, и Егор перешел на бодрую рысцу, потом снова снизил темп. До отцовского гаража он добрел уже впотьмах и пешком. Включив свет, порылся в груде металла, вытащил из общей кучи и бросил в старый, потертый рюкзак ножовку, небольшой топорик и зачем-то — молоток. Вернулся домой уже без особой паники — подъехал на маршрутке.

Полицейских нарядов возле дома не оказалось, и Егор почти успокоился. Он постепенно привыкал к сложившейся ситуации.

Поднявшись на свой этаж, вставил ключ в замочную скважину, распахнул дверь. И услышал с порога гулкое, утробное похрюкивание, а затем — отчаянный хрип.

Звуки доносились из ванной. Там что-то копошилось. Замирая от ужаса, Егор выглянул, сделал шаг вперед… И в темном тесном коридорчике наскочил на что-то пухлое, мясное, в подтеках бурой, запекшейся крови и с чудовищной красной маской на лице.

Не помня себе, Егор завизжал и с налету всадил молоток в красную, налитую злобой морду чудовища. Раз, еще! Кровь и ошметки мяса брызнули во все стороны.

Егор продолжать колотить молотком, словно вознамерился приготовить отбивную. Он остановился, только когда глазные яблоки существа выпали из глазниц.

Тогда он выдохнул. И осмотрел себя: на куртке и штанах обнаружились сгустки крови, частички мозговой массы. Выругавшись, Егор затолкал тело в ванную, разделся сам, сложив запачканную одежду в полиэтиленовый пакет с мыслью: «Надо потом не забыть сжечь барахло».

Он вынул из рюкзака захваченную в гараже ножовку по металлу и несколько новых — еще в масле — полотен к ней. Он старался не думать о том, что будет делать дальше.

— Никаких мыслей! Просто делай свое дело, — сказал он вслух сам себе.

Это не прибавило ему уверенности, но он шагнул в ванную, и растолкав тело — жирное, дрожашее как студень — повернул его так, чтоб было удобней отпилить конечности. Ухватив покрепче инструмент, провел зубцами по руке… Надрез оказался слабым: на белой коже красным пунктиром проступили бисеринки крови.

Зажмурившись, Егор сдавил ножовку до боли в кулаке и приналег уже всерьез. Без всякой пощады. Кровь брызнула ему в лицо, а толстая мясистая рука очень скоро повисла на лоскуте кожи.

Не церемонясь, Егор дернул и оторвал руку от тела. Вид стен, залитых кровавыми подтеками, его уже не смущал. Уже наступила глубокая ночь; дело надо было заканчивать, да поскорее.

Проще всего было отделить голову; шейные позвонки, хрустнув, легко отделились от туловища. Голова — рыжая, лохматая, встрепанная — вместе с рукой отправилась в большой тазик на полу.

Тяжело вздохнув, Егор принялся за другую руку. Приподняв ее вверх, поднес лезвие к подмышке, надеясь отделить конечность вместе с плечом, однако плечо треснуло, а ножовка уперлась в сустав.

Промучавшись минут двадцать, Егор отрезал эту руку разделочным ножом. Хуже всего получилось с ногами. Когда он разбирался с ними, всю ванную усыпало ошметками мяса и костей — Егор так сильно бил топором, что грохот стоял на весь подъезд, но он не обратил на это внимания.

Каждый отделенный кусок трупа он тщательно обернул в пакет и замотал скотчем, в результате — все легко вместилось в большую спортивную сумку. Но главная проблема ждала впереди: туловище было слишком большим. Оно никуда не влезало. Не верилось, что его вообще можно будет куда-то запаковать.

Егор долго и безуспешно орудовал мясным ножом, но рассечь грудную