Случай на дороге - Любовь Рябикина

Агеева вышла в зал с компьютерами и подошла к начальнице. Вострякова ни слова «против» не сказала. Добавила к подписи начальника свою и положила в лежавшую на столе папку. Кивнула головой:

— Едь к своим! Я твои дела пока на Ильину перегружу, а то она в последнее время расслабилась. Заказов на информацию в сутки ей два–три поступает, не то что тебе, а она и рада. Вот пусть покрутится…

По дороге Оксана заехала на рынок и купила гостинцев: любимое мамой шоколадное печенье и вафли, ставшие почему–то редкостью в их маленьком городке. Большую пачку кофе и жирный копченый палтус для отца. Накупила много разнообразной снеди, пару бутылок хорошего вина, бутылку качественной водки и жестяной бочонок немецкого пива в специализированном магазинчике. Заехав на радиорынок, приобрела пять штук новых кассет с ее любимым военным шансоном, чтоб не скучать в дороге. Нашла для матери обещанную немецкую нарезку для вареных овощей. Напоследок закинула в машину огромный торт.

Агеева вернулась в квартиру. Времени шел четвертый час. Ехать сразу не захотела, понимая, что попадет в многочисленные пробки. Даже выбравшись из города ей бы предстояло постоянно пользоваться «дворниками» из–за многочисленных грузовиков и фур, хотя ее «джип–чероки» был не так уж низок. Приехать к родителям в грязной машине Оксане не хотелось. Она давно предпочитала выезжать часов в одиннадцать вечера, когда движение на улицах Москвы почти прекращалось, да и милиции становилось поменьше. Девушка принадлежала к тому типу людей, которые зовутся «голубями», то есть умеющими быть работоспособными в течение круглых суток.

Беспокойство, после того, как она приняла решение, неожиданно отпустило. Придя в себя, девушка спокойно пообедала сваренными накануне борщом и пловом. Вытряхнула остатки в банки, чтоб не испортились и поставила в большую спортивную сумку, куда тут же принялась складывать то, что собиралась взять с собой. Одежды для себя взяла совсем немного. Знала, у родителей всегда найдется во что переодеться. Достала из бара бутылку коньяка и перелила ее в красивую серебристую фляжку с выпуклой золотистой мордой льва, решив побаловать отца. Тщательно полила цветы, чтоб не погибли за неделю, добавив в воду жидкое удобрение.

Времени шел шестой час, когда сумка была полностью собрана. Оксана вышла из квартиры и доехала до ближайшего к ней автосервиса. Молодые парни два часа проверяли ее автомобиль на наличие поломок. Агеева попросту говоря перестраховывалась. Убедившись, что ей в дороге ничего не грозит, она заплатила по счету за профилактику джипа и отправилась на мойку. Через полчаса черные бока «чероки» блестели, да и внутри все сияло. Заехала на бензозаправку и затарилась «под завязку». Дополнительно купила моторное масло и зимний стеклоочиститель.

Довольная сделанным вернулась домой. Приготовила в дорогу бутерброды с копченой колбасой и двухлитровый термос с кофе. Приняла душ и легла немного отдохнуть на диване, накинувшись пледом и подсунув под голову диванную подушку. Будильник включать не стала, так как знала за собой особенность просыпаться минут за десять до назначенного срока. В ней словно бы находился свой будильник. Незаметно заснула и проснулась без пятнадцати одиннадцать ночи.

Быстро свернула плед, спрятав его в шкаф. Расчесалась и оделась в дорогу. Посмотрела за окно на градусник и едва не присвистнула: столбик термометра опустился за минус двадцать. Дополнительно прихватила с собой теплый свитер, стеганые брючки и куртку для катания на лыжах. Накинула укороченную широкую шубку из песца, обернув вокруг шеи пушистый шарф. Натянула под брючки короткие меховые сапожки на устойчивом широком каблуке. В пакет забила сапоги на шпильке. Шапку одевать не стала: в машине голова не могла замерзнуть. Спокойно сунула ее в другой пакет. Старательно проверила все в квартире. Отключила забытый обогреватель. С трудом подняла набитую сумку на плечо: поклажа оказалась далеко не легкой. Во вторую руку забрала оба пакета и вышла из квартиры. Тщательно заперла замки и спустилась вниз.

Забила сумку и пакеты в багажник, вытащив лишь термос и бутерброды, которые пристроила на заднем сиденье. Брать пассажиров она не собиралась. Минут десять прогревала двигатель. В джипе быстро установилось тепло и она расстегнулась, сбросив шарф на сиденье рядом. Не спеша, тронулась со двора…

Через полчаса Агеева выбралась из Москвы. Машин было мало и девушка легко проехала по всем улицам и проспектам, практически нигде не останавливаясь. Светофоры работали в режиме «внимание». Какое–то время она слушала радио–шансон. Когда волна перед Загорском начала теряться, поставила купленную кассету. С удовольствием слушала военные песни и даже кое–где подпевала.

Желтоватый свет фар выхватывал из темноты то заснеженный серебрящийся вал бровки, то темные деревья, стоящие по сторонам, то спящие деревни с редкими вкраплениями светящихся окон. И постоянно перед глазами тянулась черная лента дороги. Асфальт был укатан и четко виден. Лишь средина оставалась грязно–серой. Бензина по самым скромным подсчетам должно было хватить на триста километров и Агеева не волновалась из–за топлива.

Километров через сто остановилась, чтобы сбросить с себя шубу и проверить температуру «за бортом». Вновь накатила тревога. Положила градусник на крышу авто и постояла пару минут. За это время успела сделать пару глотков кофе и съесть бутерброд. Градусник показал минус двадцать пять. Оксанка поежилась и тронулась дальше. Время перевалило за два ночи. Спать не хотелось. Она забила в автомагнитолу новую кассету и снова впереди тянулись черные полосы дороги.

Отъехала всего пять километров от Ярославля, когда свет фар выхватил из темноты скорчившуюся на обочинке темную человеческую фигуру. Коленки были подтянуты к подбородку, а руки забиты между колен. Человек был одет в пятнистую военную форму, сильно заснеженную. Оксана резко ударила по тормозам и дала задний ход. В свете фар отчетливо увидела капитанский погон. Бушлата и шапки не было. Остановившись, выбралась из машины, забыв про шубку и кинулась к скорчившейся мужской фигуре. Свет фар по–прежнему выхватывал ее из мрака ночи. На бегу окликнула:

— Мужчина, вы живы?

Ответа не последовало. Девушка подбежала к человеку и решительно дотронулась до шеи: пульс был, хоть и слабый. Голова вся обиндевела. На длинных ресницах под светом фар сверкал иней. Оксанка потрясла его за плечи и попыталась приподнять мужчину. Смогла слегка сдвинуть в сторону. Он вдруг приоткрыл глаза и что–то прошептал, но она не разобрала. Встала на коленки рядом и громко скомандовала, перекидывая его руку через свои плечи и обхватывая за пояс другой рукой:

— Хватайся за меня и пошли к машине. Быстро, а то замерзнешь!

Он, по всей видимости, все же понял ее судорожный голос и ухватился за девичьи плечи как смог. Агеева почувствовала под рукой ледяные мертвые пальцы. С трудом удерживая незнакомца кое–как встала и сгибаясь под тяжестью, потащила к машине. Мороз в несколько минут сумел заморозить ее уши и их слегка пощипывало. Она невольно удивилась, что капитан не замерз в своем легком кителе. Мужчина был высок и тяжел, его ноги подгибались при каждом шаге. Девушка едва не падала, но продолжала тащить незнакомца. Ей стало жарко за эти пятнадцать метров. С трудом усадила капитана на сиденье рядом с водителем, громко отдавая команды:

— На ступеньку вставай! А теперь немного повернись! Вот так…

Руками подняла его бессильные ноги, свисавшие из проема дверцы и забила в салон. Он изогнулся на сиденье. Голова упала на грудь. Оксана торопливо захлопнула дверцу. Быстро осмотрела обочину, отметив в памяти изрытый снежный вал. Вещей нигде не было. Забираться на более чем полутораметровую горку она не стала, лишь отметила в памяти место, где нашла военного.

Забралась на водительское сиденье. Включила в салоне свет и вздрогнула, взглянув на незнакомца. Он был зверски избит. Лицо превратилось в сплошную опухшую бело–синюшную маску. Оксанка врубила печку на полную. Иней таял на глазах. Откинула обе спинки сидений и кое–как подтянула капитана наверх. Подсунула под голову одну из пары дорожных подушек. Реакции не последовало. Торопливо стащила с ног мужчины шнурованные высокие ботинки. Сдернула носки с обмороженных ступней. Через верх выволокла из багажника пару пустых пластиковых канистр. Подсунув их под ноги мужчины и бросив сверху вторую дорожную подушку–батон, придвинула конечности почти вплотную к печке. Ступни обдувало теплым воздухом.

Расстегнула рукава и полки легкой куртки. С трудом приподняв тяжелое тело, стащила ее, кинув на заднее сиденье за своей спиной. Проверять не стала, отложив на «потом». Теперь на мужчине сверху осталась лишь тельняшка. Кожа была обмороженной до самых локтей и неестественно белой. Достав из «бардачка» постоянно валявшуюся там простенькую литровую фляжку с водкой, щедро плеснула себе на ладонь и принялась растирать посиневшие руки кончиком своего мягчайшего шарфа из ангорки. Ее пальцы торопливо разминали омертвевшие суставы. Девушка раз за разом плескала водку на ладонь и продолжала растирание. Вскоре его пальцы стали багровыми, опухая на глазах.