Новая прошивка императора (СИ) - Бутримовский Николай

— Твою дивизию, — прошептал я негромко. — Так это ж Ходынка, наверное? А значит, весь этот маскарад…

Я замолчал и внимательно поглядел в зеркало на доставшийся мне в управление юнит… Видимо, в ответ на первые минуты стресса, откуда-то полезла болезненная смешливая циничность. Да, сразу-то и внимания не обратил — юнит, сиречь биологический носитель самодержца Николая Романова, был довольно-таки молод. Борода и усы скрывали молодость, но да! Этому телу явно около тридцати лет!

— Твою дивизию! Не иначе меня занесло в голову товарища в момент душевной слабости, — не сдерживаясь, громко сказал я.

— Ники?

— Ваше величество? Государь?

Снова забарабанили.

— Да иду, иду уже… — вдохнув-выдохнув, я открыл щеколду и распахнул дверь царской уборной.

— Ники, что случилось? На тебе лица нет! — вызывающе богато одетая женщина заслонила мне выход «в свет».

И, надо отметить, красивая женщина… Я даже почувствовал совершенно неуместное томление, гхм…

— Ники, ты так долго… Нам нужно уже ехать! Все ждут!

— А… кхм…

Внезапно я закашлялся, глядя на породистое аристократичное лицо и уже догадываясь, кто это, а затем губы сами произнесли, — Аликс…

Чтобы окончательно выбраться из уборной, пришлось взять её за плечи и слегка отодвинуть, впрочем, она сама уже поняла всю неловкость ситуации и синхронно с движением моих сделала шаг назад и в сторону, открывая мне вид на изрядную толпу вырядившихся, словно павлины, разного рода придворных и прочих аристократов. Мои глаза сразу цапнули и выделили второю роскошно одетую даму, она была значительно старше Александры Фёдоровны, но по-прежнему сохраняла благородную красоту.

«Очевидно, это мать реципиента императрица Мария Фёдоровна…»

— Ники, ты нас напугал, — тихо сказала Аликс. — Нам нужно ехать к Montebello. Все ждут, а ты там почти час…

Имя было произнесено явно на французском языке.

— Ваше Величество, — рядом возник старик с высоким, почти переходящим в лысину лбом и пышными седыми бакенбардами. — Как вы себя чувствуете? Сегодня был тяжёлый день.

— Ники, Густав Иванович может тебя осмотреть, — сказала Аликс.

«Видимо, это местный врач», — я отрицательно кивнул, сделал ещё пару шагов и твёрдо сказал:

— Мне нужен священник.

А в голове при этом крутилась фраза: «универсальный рецепт, пятсотпроцентная эффективность, не знаешь, что делать после переноса, ситуация накаляется — позови батюшку, переведи стрелки…».

— Но Ники? — удивлённо и властно выдохнула мать захваченного моим сознанием человека, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. — Нас ждёт французский посол.

— Эмм… — как же мне её величать-то, замешкался я с ответом, но тело вновь справилось на автопилоте, — Мама́, мы никуда не едем!

Прямо во время разговора, разрозненные фрагменты моих крайне неполных знаний собрались в единую стройную картину, жалко, конечно, что она была весьма мала… Буквально миниатюра на огромном батальном полотне… После давки на Ходынском поле Николай съездил на место происшествия, а затем, как ни в чём не бывало, продолжил коронационные празднования.

И этот финт ему изрядно подпортил всё его и так не очень-то и высокое реноме!

И уж если я оказался в роли гомункулуса у руля этого тела, то будет неплохо кое-чего прямо сейчас изменить. Даже если сознание трагического царя потом вернётся, то ему же будет лучше от моих поступков!

— Мама́, Аликс, мы никуда не едем! Произошёл великий грех, и я отменю все дальнейшие торжества по случаю коронации. Будут продолжены только встречи с депутациями, и проводится они будут скромно и по-деловому. А сейчас мне нужен батюшка. Всех присутствующих прошу привести себя в должный вид.

Пока я говорил, среди придворных возникло какое-то движение и появилась фигура священника.

— Святой отец, — чуть наклонив голову, обратился к нему я. — Прошу вас, отведите меня в часовню, мне необходимо…

Что мне было нужно, я так и не сказал, поскольку не был в прошлой жизни воцерковленным человеком, однако это и не понадобилось. Придворные и прочие родственники царя молча расступились, образуя коридор, по которому мы и направились. По пути я стащил с себя пафосную орденскую ленту и сунул её в руки первому попавшемуся человеку.

Это оказался молодой генерал в кричаще-богатом мундире. На лице его, как и многих здесь присутствующих, была борода, но не разлапистые кущи, как у оставшегося где-то позади доктора, а аккуратная, почти чеховская бородка и лихо покрученные модные тонкие усики.

Генерал принял ленту, неожиданно одобрительно посмотрел на меня и тихо сказал:

— Ты прав, Ники, так и нужно поступить. Но всё-таки стоит предупредить французского посла.

«Ещё один родственник?.. По крайней мере, неприязни не вызывает… Знать бы ещё, кто это…» — я благодарно кивнул, передавая ленту.

Воспользовавшись заминкой, сзади меня нагнала Мария Фёдоровна и негромко сказала, почти шепнула, сблизившись с молодым генералом:

— Бимбо, если Ники сейчас испытывает душевные переживания, то не мог бы ты лично известить своего большого друга, мсье Монтебелло, — желчность так и сочилась из уст маменьки царя.

Чем закончился разговор — я не услышал, поскольку решительно продолжил путь вслед за священником, панически боясь, что он скроется из виду, а самостоятельно дороги в этом дворце мне не найти.

«Ну и погоняло у товарища… Видно, не особо его уважают?.. Или это норма?..»

Следующие несколько часов выдались тяжёлыми: в небольшой, расположенной прямо во дворце не то церкви, не то часовне было душно, пахло горячим воском и ладаном. Впрочем, телу хроноаборигена всё это было привычно, и через некоторое время мне удалось «настроится на обстановку». Священник что-то читал, я делал вид что внимаю, и постоянно крестился, а сам думал… Думал… И думал, постепенно впадая в некий транс.

Итак, версию о том, что я нахожусь в бреду на реанимационной койке, можно отбросить. Вернее, забыть! Слишком всё вокруг реалистично, ярко и логично. Никаких навязчивых нестыковок и «рывков» сюжета, которые я обычно подмечал во снах. А значит, это всё реальность! А даже если всё-таки нет, то окружающее бытие никак от реальности не отличается…

«Проехали первую проблему!»

А что дальше? Мне удалось выиграть немного времени, получилось разрулить встречу с толпой близких родственников Ники и красиво уйти в закат. Перевёл стрелки на другое время, иными словами.

«Но другое время обязательно наступит! И скоро!»

Интересно всё же, кто такой этот Бимбо? Мне всегда казалось, что последние Романовы — это этакая свора вечно голодных шакалов, которые обложили несчастного Николая. Обложили и вцепились зубами в тело, рвя мясо и кровь империи, растаскивая её на части. Во всяком случае, в этом сходились и правые, и левые интернет-комментаторы… А здесь вон оно как, некий Бимбо оказался вполне себе порядочным человеком.

А маменька, то есть Мария Фёдоровна, его явно недолюбливает.

И вновь, отбросив в сторону отвлекающие мысли, задаюсь вопросом:

«Что дальше?..» — мне удалось выиграть немного очков, но, скорее всего, этот выигрыш не перед придворной сворой, а перед народом.

Но свора близко, а народ русский далеко… И когда мне этот поступок вернётся сторицей, да и вернётся ли, неизвестно. Однако мне очень не хочется кончить свою новую жизнь в расстрельном подвале через двадцать лет. И крайне не хочется наблюдать, как Россия, страна, которую я хоть и не всегда взаимно, но люблю, несётся в пропасть. Наблюдать и не иметь возможности что-либо изменить. А значит, нужно действовать, но сначала требуется как-то прижиться здесь.

И это сложно! Очень сложно, практически невероятно. Вокруг двести или триста человек, которые постоянно общаются с царём, из них около пятидесяти очень знатных и влиятельнейших особ. И они знают Николая как облупленного, кличут его за спиной Ананасом, Дурачком, а иногда даже Сусликом… У них деньги, связи, власть. А у меня самодержавные полномочия и практически нулевые знания о том, как их использовать.