Ватага Василия Сталина - Игорь Абрамович Маринов

окончивший военный Факультет Госинфизкульта имени П. Ф. Лесгафта, самостоятельно углублял свои знания английского языка, чтобы читать канадскую литературу о хоккее, и преуспел в этом деле. Был вице-президентом общества дружбы «СССР — Канада». Словом, человек общественный по преимуществу. Ворота сборной Пучков прочно занял в 1954 году на чемпионате мира (первом для советских хоккеистов) в Стокгольме в матче против Чехословакии, когда основной голкипер Григорий Мкртычан попросил замену. Послужной список Николая Георгиевича опущу, заметив только, что все мыслимые титулы (как впрочем, и у Шувалова) он имеет и что звание заслуженного тренера СССР ему присуждено «за личные заслуги в развитии советского хоккея». Так сказано в приказе Спорткомитета СССР. Надо понимать, за тренерское творчество на уровне различных сборных в клубе СКА (Ленинград). Но хочется добавить одну деталь: Пучков был признан последний раз лучшим вратарем страны в 1962 году, когда ему было уже 32 года.

ВЕРСИИ ПЕРВАЯ И ВТОРАЯ

Итак, начальник полетов полковник Василенко о причинах катастрофы 7 января 1950 года доложил, что по результатам расследования комиссии существует шесть версий, каждая из которых могла стать причиной гибели самолета СИ-47, его экипажа и хоккеистов команды ВВС. Вот первые две в пересказе Пучкова.

— Самолет шесть раз заходил на посадку. Было темно, мела поземка, метель. Экипаж использовал два радиомаяка, расположенных один за другим. Но получалось так, что они попадали на первый радиомаяк, а на второй — не могли никак. «Выходите на ангары! — повторяли им с земли диспетчеры. — Выходите на ангары!». И в шестой раз самолет опять вышел на ангары. И тогда оказалось, что сброшены обороты, командир включил форсаж, машина полезла наверх, но было поздно, тяги не хватило, «Дуглас» лег на крыло и перевернулся, упал на землю.

По второй версии, не была учтена 100-метровая отметка над уровнем моря.

А теперь о тех хоккеистах, которые находились в момент катастрофы на борту самолета. Вспомним их всех поименно, попробуем рассказать о каждом то, что удалось узнать. Оговорюсь сразу, что, по понятным причинам, не о всех одинаково подробно. Погибло 11 хоккеистов, врач М. Альперин и массажист А. Галкин.

Вратарь Николай Исаев, погибший на 40-м году, отличался надежной игрой. Бывший спартаковец, он немало помог своей команде в сезоне 1948 года, когда она завоевала серебряные медали. Его знали и как футболиста. В 1938 году, когда «Спартак» во главе с Ан. Старостиным, его капитаном, сделал дубль, Исаев провел в составе чемпионов 9 игр и забил два гола. Позднее играл в футбол и за ВВС-2 в классе Б. Прозвище у него было смешное — Фыка, но никто мне так и не сумел объяснить его происхождение.

Основным голкипером ВВС и сборной страны был тогда Харий Меллупс, прежде выступавший за рижское «Динамо». Это была чрезвычайно колоритная фигура. Помню его очень низкую посадку, вратари тогда играли кто в кепке, кто в шапочке, а Меллупс в чем-то вроде кепи, что ли, с длинным козырьком, как у бейсболистов. В нем чувствовалось нечто как бы заграничное, нравилась его игра клюшкой, резкие выпады клюшкой, стремительные выходы из ворот. Его любили на наших трибунах за спокойную броскость. Несмотря на молодость — ему исполнилось лишь 22 года, — Харий успел обрести яркую спортивную биографию. Он активно занимался боксом, в 1945 году выиграл финальный бой у довоенного чемпиона Латвии в легчайшем весе Яака Кейстериса. Произошло это на ринге, установленном на сцене Рижского театра оперы и балета. Меллупс замечен и в футболе, где выступал в роли нападающего, играл в рижском «Динамо», потом в ВВС. Отличался, как утверждают специалисты, реактивностью мысли и движения и обладал близким к идеальному строением мышечной системы. Его подвижность и быстрота реакции существенно дополнялись такими качествами, как терпеливость и невозмутимость, крепкой нервной системой — после пропущенной шайбы действовал в воротах даже лучше, чем до неудачи. Его потенциал, в сущности, только начал раскрываться, обозначилась его будущая мощь.

Защитник Роберт Шульманис был земляком Меллупса, известным хоккеистом в Прибалтике еще до войны. опытный 28-летний игрок, он отличался сильнейшим броском, что выдвинуло его в ряды наиболее результативных игроков линии обороны в рижском «Динамо», а потом и в ВВС. Надежным защитником считался и один из партнеров Шульманиса Е. Воронин, ему был 31 год...

«КАКОЙ ЩЕЛЧОК? Я БРОСАЛ КИСТЕВЫМ»

Штрихи к портрету

Бобров — Шувалов — Бабич; Бабич — Шувалов — Бобров. ...На какой только лад не повторялись фамилии этой хоккейной тройки из ВВС, потом из ЦСКА; как только не перепевались, сколько интонаций и чувств вобрали в себя и отразили в те далекие времена три славных имени. И вот теперь обладатель одного из них, что все время посередке, сидит передо мной за редакционным столом, рассказывает, потом легко, по-молодому словно выпрыгивает со своего места, встает ближе к двери, приседает и, приговаривая: «Вот так надо, выжимать надо, чтобы катило, накат должен быть», показывает истинную, на его многоопытный взгляд. посадку классного хоккеиста. Снова возвращается за стол. «Как нас звали какие прозвища были? Всеволода — Курносый. Но только за глаза. А чтобы так — не приведи бог. Характер у него в игре был ох нелегкий — уж очень жаден был до мяча и шайбы. Не отдашь на его обычный возглас «А! А!» и сам при том не забьешь, или партнер, кому отдал, промажет — таких, простите, хренов навешает — не унесешь. Бабича звали Макар, он ведь был Евгений Макарыч. А меня... Как-то не приклеилось. Хотя однажды в ленинградской гостинице сидим, футболисты ВВС, а Сергей Коршунов поглядел так косо на меня, потом на портрет Гоголя в холле и говорит «Вот смотрите: Виктор наш — точно второй Гоголь». Пошутили, покликали этак, но не привилось прозвище». И Виктор Григорьевич в шутку поворачивает ко мне голову в профиль, где не самый короткий из виденных мною носов легко объясняет смысл сравнения с автором «Носа».

— Сам я из Челябинска, там начал играть в футбол и хоккей, 1923 года рождения. Директором ЧТЗ был у нас Зальцман Исаак Моисеевич, при нем команда «Дзержинец», нынешний «Трактор», хорошо шла в этих видах. Но в 1949 году Зальцман, Герой Соцтруда, попал в опалу, сняли его якобы за превышение власти. А наш «Дзержинец», лишенный поддержки прежнего директора, начал тормозить, а потом и вниз съезжать. Раньше я не поддавался на уговоры перейти в "Торпедо», в «Динамо», при Зальцмане-то. А после