Струнник (СИ) - Андрей Русланович Буторин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Так-так-так, — встрепенулся Андрей, — а ночью Оленька набивала новую базу!»
Вчера Андрей добавил в программу алгоритм обработки пяти новых параметров, и хотя физически на контроллер они еще не поступали, Андрей попросил оператора Оленьку в спокойную ночную смену забить их в базу. Причем — так оказалось удобнее — они попадали как раз перед параметрами емкостей, в частности — уровней, тем самым сдвигая последние в базе на пять строк ниже. «Но этот сдвиг в программе учтен, — размышлял Андрей. — Не учтена пока только Оленька».
Он запустил редактор базы и нашел нужный параметр. Описание состояло из кода, адреса в контроллере, нижней-верхней границы, прочей галиматьи… Все однотипно, кроме адреса и кода. Андрей сверил адрес — верно. Сверил код — тоже верно… Нет, что-то в коде показалось Андрею подозрительным. Вроде все правильно и тем не менее — ощущение, что чего-то не хватает. Еще раз, водя пальцем по монитору, он пересчитал количество символов кода. Восемь. Пересчитал количество «ноликов» после символа «Н». Три…
«Екарный бабай! — «прозрел» вдруг Андрей. — Так это ж не «нолики» — это ж буквы «О»!»
Человеку непосвященному, далекому от компьютерной техники вообще и от программирования в частности, реакция Андрея может показаться несколько странной: ведь цифра «ноль» и буква «О» выглядят совершенно одинаково. Но в том-то и дело, что лишь выглядят. Процессор компьютера вообще не имеет глаз, ему, грубо говоря, наплевать, как выглядят поступающие к нему символы. Он в принципе кроме двух цифр, 0 и 1, ничего не понимает. Такая уж глупая эта самая умная компьютерная деталь! А вот количество «ноликов» и «единичек» в цифре «ноль» и в букве «О» — совершенно разное, стало быть и знаки эти для компьютера столь же различны, как соленый огурец и сладкий банан для простого обывателя.
Андрей перебил знаки в коде параметра, перекомпилировал базу и вновь запустил контроллер. Злополучный уровень как ни в чем не бывало весело сиял на экране! Обещанные сорок минут еще не прошли.
Вскоре прибежал довольный Шмаров.
— Ну, молодец! А ты говорил, не в программе дело!..
Андрей так не говорил, но поправлять начальника не стал. Кивнул:
— Да, намудрил я чуток в программе. Даже не понимаю, как это я лоханулся?
— Ладно, с кем не бывает, — снисходительно успокоил добрый от миновавшей взбучки Шмаров, — нашел ведь!
— Нашел, — согласился Андрей.
— Ну, можешь тогда быть свободен на сегодня. Иди, дорогой, отдыхай.
— Так ведь еще… — посмотрел на часы Андрей.
— Ладно, ты сегодня свое отработал. Иди!
— Ну, спасибо, я пошел тогда. До свидания. — Андрей встал и направился к вешалке.
Выйдя из автобуса, Андрей невольно поежился: холодный ноябрьский ветер бросил в лицо пригоршню снежной пыли. Домой идти не хотелось, и ноги сами привели его к дому Оленьки. Оля Сапунова работала оператором на участке автоматизации уже полгода, но последние пару месяцев ее отношения с Андреем переросли в нечто большее, чем просто служебные. Как раз Андрей стал Олиным первым наставником, целый месяц обучая смышленую девушку компьютерным премудростям.
Сначала он просто любовался ее ослепительной улыбкой и огромными, кажущимися вечно удивленными глазами. А потом как-то незаметно понял, что не может уже обходиться без этих улыбки и глаз. Вот и сегодня Андрей ничего не сказал Шмарову об Олиной промашке, взял всю вину на себя. И как ни странно, это доставило ему удовольствие.
Оказавшись у Олиного подъезда, Андрей наконец опомнился. Помялся с ноги на ногу, посмотрел на часы. Без четверти четыре. Оленька могла еще спать после ночной смены. Да и вообще, он был у нее дома всего два раза, и то — один раз вместе со всеми, когда отмечали Олино поступление в институт, на заочное отделение, а второй раз и вообще по работе: просил выйти на смену вместо заболевшей коллеги.
Андрей смел перчаткой снег со скамейки, поднял воротник, закурил и сел. Загадал для себя так: если за то время, пока он выкурит сигарету, мимо пройдет больше женщин, чем мужчин, то он поднимется к Оленьке, ну а иначе пойдет восвояси.
Сначала из подъезда вышла толстая старуха в зеленом пальто, недобрым взглядом смерила Андрея и, переваливаясь, удалилась за угол дома. «Один — ноль!» — подумал Андрей. Проехал через двор парень в вишневой «девятке». «Это не в счет, — испугался Андрей. — Он проехал, а не прошел!»
Сигарета уже догорала, когда два первоклассника с рюкзаками-ранцами за спиной вприпрыжку пронеслись мимо. Начал плавиться фильтр. Женщин не было. Уповать на то, что мальчики пробежали, а не прошли было нелепо. И тут его осенило: «Мальчики! Это же не мужчины, а мальчики! Будет кто-нибудь спорить?» Андрей обвел взглядом двор. Никто не спорил.
Оля уже проснулась, но, видимо, совсем недавно — глазки еще были припухшими от сна. Казалось, она совсем не удивилась гостю.
— Проходи, — сказала она. — Ты что, сегодня в отгуле?
— Да нет, — внезапно севшим голосом ответил Андрей. — Шмаров отпустил пораньше.
— Чай будешь пить? Я как раз собиралась.
— Буду, спасибо.
Андрей смотрел на Оленьку, одетую в простенький халатик и домашние тапочки, без макияжа, с волосами, забранными сзади в пучок и стянутыми резинкой, и она показалась ему до того милой, близкой и родной, что у него сжалось сердце. Он называл такое состояние «щемячье-щенячьим». Ему действительно захотелось заскулить как щенку от умиления, завилять хвостиком и лизнуть Оленьку в щеку. Причем последнего хотелось больше всего.
Взяв чашку, Андрей заметил, что руки его предательски дрожат. Это смутило его еще больше. Чтобы как-то начать разговор, он неожиданно ляпнул:
— А я сегодня базу после тебя перебивал. Ты там ошиблась в одном коде…
— Как ошиблась? — покраснела Оля.
— Да вместо нулей «О» набила.
— Извини, Андрей, я не нарочно. Ты из-за этого и пришел? — Оленька посмотрела на него в упор. Щеки ее стали совсем пунцовыми, ресницы дрожали, казалось, еще чуть-чуть — и она заплачет.
— Да. То есть нет! Конечно
