О материалистическом подходе к явлениям языка - Борис Александрович Серебренников

все его остальные особенности. Марксизм не отделим от материалистического мировоззрения. Материалистическое мировоззрение определяет в марксизме все. Следовательно, материалистический подход к явлениям языка составляет самую главную и основную особенность марксистского языкознания.

«Материалистическое мировоззрение, – говорит Энгельс, – означает просто понимание природы такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений»[4].

Применительно к языку это определение может звучать:

«Материалистически понимать язык – это значит понимать его таким, каков он есть без всяких посторонних прибавлений».

Иногда пытаются истолковать это важное высказывание таким образом, будто Энгельс призывал исследователей ограничиться непосредственным наблюдением предмета, не прибавляя к нему ничего другого.

Существует довольно наивное мнение, будто бы непосредственное наблюдение уже само по себе может обеспечить правильное, материалистическое понимание явлений языка. Но это, к сожалению, ложное понимание. Непосредственное наблюдение не является гарантией того, что исследователь не станет на ложный путь и не будет совершать никаких ошибок. Все авторы различных идеалистических теорий в языкознании в большинстве случаев начинали именно с непосредственного наблюдения.

Уже сам прогресс науки говорит о том, что подлинная наука далеко уходит за рамки непосредственного наблюдения, открывая в предмете все новые и новые его свойства, которые часто человеку не даны в непосредственном наблюдении. Энгельс, характеризуя материалистическое мировоззрение, указывает на то, что это просто понимание природы такой, какова она есть без всяких идеалистических добавлений, искажающих ее действительную сущность. Очень хорошо сказал по этому поводу в свое время Г. Гегель:

«Познание истины видят в том, что объект познавался таким, каков он есть как объект, свободный от примеси субъективной рефлексии»[5].

Первое и совершенно безусловное требование материалистического подхода к явлениям языка – трактовка явления, его понимание должны быть адекватны его действительной природе, его действительной сущности. Однако, как это ни парадоксально, отсюда начинаются все трудности. Понимать язык таким, каков он есть, без всяких посторонних добавлений, необычайно трудно. История мирового языкознания наглядно показывает, что язык либо пытаются уподобить чему-то другому, на что он не похож, либо приписать ему то, чего в нем нет, или не замечать того, что в нем есть.

Может быть, все это происходит от того, что в языкознании еще не выработаны особые материалистические методы изучения языков. Но такое утверждение также было бы заблуждением. Методы изучения языков давно выработаны.

Основной недостаток нашего языкознания 40 – 50-х годов в том, что марксистский диалектический метод рассматривался в отрыве от всех других методов. Из поля зрения выпадало все богатство выработанных наукой мыслительных и познавательных приемов, создавалось ложное представление, противопоставляющее «единственно научный» диалектический метод частным методам, которые таким образом лишались этого положительного определения.

Вся сумма выработанных лингвистической наукой частных методов изучения языков сохраняется, но применение этих частных методов должно регулироваться определенными подходами, которые и составляют сущность марксистского диалектического метода. Один из таких методов – необходимость постоянной проверки полученных теоретических выводов и формул. Нельзя сказать, чтобы этот принцип в различных лингвистических школах достаточно широко осуществлялся. Основные положения марровского учения о языке в свое время считались незыблемыми. С не меньшим рвением структуралисты осуществляли на практике теоретические установки доктрины де Соссюра, нисколько не заботясь о том, действительно ли они правильны. Точно так же зорко охраняют некоторые современные лингвисты (Панфилов В.З., Будагов Р.А. и др.) провозглашенные в своих работах принципы.

Марксистская теория языка, как и всякая научная теория, находится в процессе постоянного развития и совершенствования. Ей присущи такие элементы научного исследования, как поиск, эксперимент, проверка теоретических выводов и положений. Особенно показательной в этом отношении является лингвистическая дискуссия 1950 г., в ходе которой была показана теоретическая несостоятельность марризма и ошибочность его теоретических положений. С течением времени была показана односторонность некоторых выводов, например, утверждение о том, будто бы в процессе языкового скрещения всегда побеждает какой-нибудь один язык, хотя существуют различные типы языкового скрещения и языковой интерференции, очень расплывчатое определение народного языка, господствующего над диалектами, упрощенное понимание развития языков от языков родовых к языкам племен.

Прежде чем делать какой-либо серьезный теоретический вывод, необходимо исследовать объект всесторонне, во всем многообразии его конкретных свойств и связей.

«Чтобы действительно знать предмет, – пишет В.И. Ленин, – надо охватить, изучить все его стороны, все связи и „опосредствования“. Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения»[6].

Отсутствие всесторонней изученности предмета приводит к плохому знанию данного предмета, а плохое знание предмета является основной причиной всякого рода ошибок и теоретических заблуждений.

Ошибочность всех положений учения Н.Я. Марра была обусловлена прежде всего тем, что он очень плохо знал главный объект своего исследования – язык. Конечно, развитие языка во многом зависит от особенностей развития общества, от смены общественно-экономических формаций. Но язык имеет свою специфику. Язык как средство общения не может быть классовым, он не может развиваться путем взрывов, язык имеет также свои специфические законы изменения и развития. Отрицать все эти специфические особенности языка – значит впадать в вульгарный социологизм, что и случилось с Марром.

Развитие марксистской теории языка невозможно без повседневного, тщательного и всестороннего изучения самого объекта лингвистической науки – языка. Эту золотую истину, к сожалению, забывают многие лингвисты. Все недостатки и ошибки различных лингвистических теорий в большинстве случаев объясняются недостаточной изученностью объекта, или неправильным пониманием его природы. Чем лучше изучен язык, тем более совершенна и более действенна лингвистическая теория… Если предмет всесторонне не изучен, то исследователь рискует сделать односторонний вывод, а всякий односторонний вывод дает недостаточно точное представление о предмете, которое нельзя назвать абсолютно верным.

Существует среди многих лингвистов широко распространенное мнение, что язык относится к числу общественных явлений. Без общества нет языка. Поэтому язык и законы его развития можно понять в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык. Совершенно очевидно, что это методическое требование сформулировано односторонне, поскольку оно не отражает всестороннего исследования свойств самого объекта. Безусловно, в языке может быть многое связано с историей говорящего на нем народа. Однако есть немало явлений, которые вряд ли кому-либо удастся связать с какой-либо историей народа. К таким явлениям относятся: особенности дистрибуции фонем, различные способы облегчения произношения, ассимиляция, умлаут, упрощение групп согласных, усечение конца слов, устранение скопления долгих гласных, устранение зияния, образование форм по аналогии и т.д. Следовательно, подлинно материалистическое методическое требование должно быть сформулировано иначе:

«В языке нужно связывать с историей народа только то,