Пустующий трон - Кен Лю

Одуванчик взмахом руки остановила его:

– Всему свое время. Рати, Арона, ставьте солнечные жаровни…

– Ну, она опять в своем репертуаре, – буркнула Арона Тарэ. – Ишь, раскомандовалась.

Но обе женщины выполнили указания.

Солнечные жаровни были изобретены Рати Йерой, когда банда решила разыграть одного богатого землевладельца, вводившего арендаторов в заблуждение и обманным путем заставлявшего их работать на себя за сущие гроши. Обобрав богача до нитки и раздав деньги крестьянам-арендаторам, банда скрылась в горах от местных солдат, которых вызвал землевладелец для поимки «хладнокровных разбойников». Банда не жгла костров, чтобы не привлекать внимания, и Рати пришлось придумать устройство для приготовления еды на солнечной энергии, без дров.

Цветочная банда вынесла на сцену решетку в форме зонтика, изготовленную из гибкого бамбука. На решетку приладили блестящие стеклянные зеркала. Кинри уже видел это устройство и хотел было помочь, но Одуванчик остановила его.

– Мне нужно руководить работой, – пояснила девушка, – но в то же время надо заболтать судей и зрителей, чтобы выиграть время. Я не могу одновременно находиться в двух местах, поэтому ты будешь моим гонцом. Надеюсь, справишься?

– Запросто, – ответил Кинри. Он хотел помочь друзьям, а как именно – не столь важно.

Одуванчик принялась шептать юноше указания; тот кивал, молча запоминая. Затем взбежал на главную сцену и повторил услышанное ведущим.

Лоло и Сэка переглянулись и улыбнулись друг другу. Зрелище обещало стать незабываемым.

Ведущие откашлялись, и Лоло первой взяла слово:

– Дорогой Сэка, кажется, сегодня нас ждет нечто потрясающее! Расскажи нашим дорогим судьям и зрителям, что происходит на кухне «Великолепной вазы»!

– Как пожелаешь. Первое основное блюдо «Великолепной вазы» называется «Разбитый оракул». Оно вдохновлено эпизодом из истории нашей славной провинции…

И он поведал слушателям следующую историю:

– Много лет назад, когда завоевательные армии ксанского короля Реона топтали весь Дара, вселяя ужас в сердца правителей Тиро, высокопарный Хаан не был исключением. Однажды большая флотилия морских и воздушных кораблей прибыла в залив Затин, принеся в Гинпен ультиматум от Ксаны: сдавайтесь или будете уничтожены.

Простой люд в панике заполонил улицы; купцы припрятывали товары, дабы потом втридорога продать их, а король и министры отправились в Великий храм Луто попросить у бога совета. Верховный авгур достал из святая святых старинный черепаховый панцирь размером с банкетный стол, настолько пропитанный мудростью времен, что он уже почернел, как прибрежные пески. Когда король и министры после многодневного поста, отрешенно шепча молитвы, преклонили колени перед изваянием Луто в пропитанном благовониями зале, верховный авгур поднял свой железный пророческий посох, раскалил его в горниле, пока кончик не стал ярко-желтым, и прижал к древнему панцирю.

Панцирь не просто раскололся. От прикосновения посоха он развалился на мелкие кусочки. Крошечные фрагменты, не больше детской ладошки, рассыпались по полу. Едкий запах горелой кости заполнил зал, выдернув короля и министров из транса.

«Придется сдаться! – воскликнул один перепуганный министр. – Владыка Луто сказал свое слово. Мы рассыплемся перед мощью Ксаны, как гнилой панцирь. Только глупец, оказавшись в такой ситуации, станет сопротивляться!»

Король медлил с решением. Шпионы докладывали ему о незнакомцах, говоривших с ксанским акцентом, среди ночи проникавших в покои этого сановника. Но его слова звучали здраво.

Хаан не был ровней Кокру или Фасе. Его народ всегда предпочитал писчий нож убийственному клинку.

Монарх посмотрел на рассыпавшиеся обугленные куски панциря. Значит ли это, что бог и впрямь просит их сдаться?

Сын верховного авгура, мальчик по имени Луан Цзиа, прятался за статуей Луто. Дождавшись удобного момента, он выскочил из своего укрытия и указал: «Обломки лежат в форме волнореза!»

Действительно, они рассыпались двумя длинными, симметрично изогнутыми полосами, напоминая остатки изъеденного эрозией кораллового атолла. Невидимые глазу повреждения панциря были, очевидно, весьма равномерными, раз панцирь развалился таким образом.

Министры и король решили не обращать внимания на детский лепет Луана. И без того страшное предсказание становилось еще ужаснее, если связать его с разбитыми стенами, затонувшими атоллами, руинами, не способными сдержать могучий прилив.

«Капитуляция нас не спасет, – заметил один из генералов. – Герцог Такю сдался, но его город все равно вырезали. Какой-то ребенок осмелился поднять голову, когда Реон проезжал по улицам, и Реон заявил, что тем самым все жители выказали ему неуважение. Таким тиранам неведомо милосердие».

Завязался спор:

«Не сомневаюсь: если мы сразу сдадимся и предоставим армии Ксаны свободный проход к Риме, нас не только пощадят, но мы, возможно, даже останемся в выгоде…»

«Предать других ради собственной наживы? Боги не позволят совершить подобное святотатство…»

«Но это единственный путь к спасению! Волны истории обернулись против независимых государств Тиро. Ксана…»

«Волнами истории повелевают те, кто бросает вызов океану. Мудрецы ано говорили…»

«Довольно! – воскликнул король. – Послушаем, что скажет верховный авгур».

Верховный авгур, чей взгляд был прикован к рассыпавшимся по полу, словно острова в океане, обломкам панциря, поднял голову.

«Устами младенца глаголет истина. Послание владыки Луто очевидно: кривые стены спасут Хаан».

«Что за бред ты несешь…» – начал было министр, выступавший за немедленную капитуляцию.

«Продолжай, верховный авгур Цзиа, – нетерпеливо перебил его король. – Какую надежду дает нам владыка Луто? Неужели он хочет сказать, что флотилия Ксаны погибнет на скрытых подводных рифах залива Затин? Или мы должны спрятаться за изогнутыми стенами Гинпена, как черепаха в панцире?»

«Сложно дать точное толкование, – ответил верховный авгур. – Прошу вас дать мне три дня на размышления и предоставить ресурсы всех королевских мастерских. Я буду медитировать в уединении, чтобы понять намеки бога Мудрости».

– Вот и пригодились твои познания в войнах и героях, – шепнула Кинри Одуванчик. – Хотя огнедышащую паутину я тебе все равно не прощу. Сэка и Лоло здорово заинтриговали зрителей.

– Я же сказал, что совсем даже не то имел в виду! – с легким раздражением воскликнул Кинри. – Но к чему вся эта история? Я ведь до сих пор не знаю, что именно мы готовим.

– Терпение! – Девушка рассмеялась. – Просто не мешай нам и помогай, когда попросят.

– Мы с Мотой и сами справимся, – вставила Арона. – Над этой частью представления мы уже поработали.

– Быстро вы, – заметила Одуванчик.

– Нам приходится постоянно импровизировать, – ответила Арона, улыбнулась Моте и нежно тронула его за руку.

Тот улыбнулся в ответ, но, как обычно, ничего не сказал.

– Мы с Види тоже сами справимся, – заверила Рати.

Мати и Лодан пристроились с краю, изучая собранную кухонную утварь. Помощь Кинри им также была не нужна.

– Почему у всех, кроме меня, есть дело? – занервничал юноша.

– Возможно, кое-кто бережет тебя и не хочет загонять до смерти. – Арона фыркнула и многозначительно покосилась на Одуванчика.

– Мне пора. – Девушка покраснела. –