Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Джордж Мартин

Наутро он проснулся в собственном гамаке в мужской каюте от рева Ксондо.

— Поднимается ветер, — продолжал орать помощник капитана, — Вставай и иди работать, Черный Сэм. Ветер поднимается. — Недостаток словарного запаса он восполнял громкостью. Сэм скатился из гамака на ноги и тотчас пожалел об этом. Голова грозила взорваться от боли, один из волдырей ночью лопнул, к тому же его мутило.

Но Ксондо не ведал жалости, и Сэму ничего не оставалось, как начать одеваться в свои черные одежды. Он обнаружил их на палубе под гамаком сваленными в одну влажную кучу. Он принюхался, определить, не воняет ли от них, и вдохнул запах моря, соли и смолы, влажной парусины и плесени, фруктов, рыбы и черного рома, заморских специй и экзотических деревьев и резкий запах собственного пота. Но среди всего букета присутствовал и запах Лилли, чистый аромат ее волос, сладкий запах ее молока, вот почему он был рад вновь одеть эту одежду. Впрочем, он многое отдал бы за сухие и теплые носки. Между пальцев ног уже появился какой-то грибок.

Стоимости сундука с книгами далеко до стоимости проезда на четверых из Браавоса в Старомест. Однако, на Ветре не хватало рабочих рук, поэтому Кухуру Мо согласился взять их, при условии, что они отработают недостающее. Когда Сэм начал протестовать, что мейстер Эйемон слишком слаб, ребенок совсем младенец, а Джил боится моря, Ксондо только рассмеялся:

— Черный Сэм — большой и толстый. Он будет работать за четверых.

Сказать по правде, Сэм был настолько неуклюж, что сомневался насчет способности справиться с работой одного нормального человека, но он старался. Он скреб палубы, натирая их до блеска камнями, вытягивал якорные цепи, укладывал в бухты канаты и охотился на крыс, он зашивал рванные паруса, заделывал течи с помощью кипящей смолы, очищал от костей рыбу и нарезал фрукты для кока. Лилли тоже старалась. С такелажем она обращалась лучше, чем Сэм, но время от времени вид морской пустыни заставлял ее закрывать глаза.

«Лилли», — подумал Сэм, — «Что же мне делать с Лилли?»

День выдался жарким и тягучим. И длинным. Из-за гудящей головы он казался нескончаемым. Сэм сосредоточился на канатах, парусах и поручениях, которые ему давал Ксондо, и старался не смотреть на бочку с ромом, в которой находилось тело старого мейстера Эйемона, … и еще на Лилли. Сейчас он не мог смотреть в лицо одичалой девушке. Не после того, что они сделали прошлой ночью. Когда она выходила на палубу, он спускался вниз. Если она шла на нос, то он шел на корму. Когда она улыбалась ему, он отворачивался, ощущая себя негодяем. — «Мне следовало прыгнуть в море, пока она спала», — думал он, — «Я всегда был трусом, но до сего дня еще не был клятвопреступником».

Если бы мейстер Эйемон был жив, то он посоветовал бы, что делать. Если бы на борту был Джон Сноу, или даже Пип или Гренн, он бы обратился к ним. Вместо них у него был Ксондо. — «Ксондо не поймет, что я говорю. А если поймет, то просто посоветует, еще раз трахнуть девушку». «Трахаться» было первым словом на Общем Языке, которое выучил Ксондо, и оно ему очень нравилось.

Ему повезло, что «Пряный Ветер» был таким большим. На борту «Черной Птицы» Лилли загоняла бы его до полусмерти. «Лебедиными кораблями» в Вестеросе прозвали большие суда с Летних Островов из-за их белых парусов и резных фигур на форштевне, чаще всего изображавших птиц. Несмотря на свои огромные размеры, эти корабли плыли по волнам со свойственным им изяществом. При хорошем свежем ветре за кормой «Ветер» мог обогнать любую галеру, но во время штиля он был беспомощен. И еще, он предоставлял трусу множество мест, где можно спрятаться.

Ближе к концу своей вахты Сэма, наконец, загнали в угол. Он спускался вниз по вантам, когда Ксондо схватил его за шкирку.

— Черный Сэм идет с Ксондо, — сообщил он, волоча его по палубе, а затем бросил его к ногам Коджи Мо.

Далеко на севере на горизонте виднелась низкая дымка. Коджа указала на нее:

— Это побережье Дорна. Песок, скалы, скорпионы и ни одной хорошей якорной стоянки на сотни лиг. Ты можешь доплыть до берега, если пожелаешь, и идти пешком в Старомест. Тебе придется пересечь море песка, перебраться через горы и переплыть Торентайн. Или ты можешь пойти к Лилли.

— Ты не понимаешь. Прошлой ночью мы…

— … почтили своего мертвеца и богов, которые сотворили вас обоих. Ксондо сделал то же самое. Я была с ребенком, иначе я провела бы с ним ночь. Все вы, вестеросцы, превращаете любовь в позор. Если ваши септоны говорят подобное, то ваши Семеро должно быть демоны. Нам на островах виднее. Наши боги дали нам ноги, чтобы бежать, носы чтобы обонять, руки, чтобы касаться и чувствовать. Какой безумный и жестокий бог мог дать человеку глаза и велеть ему держать их закрытыми, и никогда не любоваться красотой мира. Только чудовище, демон тьмы. — Коджа сунула руку между ног Сэма: — Эту штуку боги дали тебе тоже не без причины, а для того, чтобы… как будет на вестероском?

— Трахаться, — услужливо подсказал Ксондо.

— Да, чтобы трахаться. Чтобы получать удовольствие и делать детей. В этом нет никакого стыда.

Сэм отодвинулся от нее:

— Я дал обет. Никогда не брать жены, и не быть отцом детям. Я поклялся.

— Она знает о твоих обетах. В некотором смысле она еще дитя, но она не слепая. Она знает, почему ты носишь черное и направляешься в Старомест. Она знает, что не может удержать тебя. Она хочет тебя только на время, только и всего. Она потеряла отца и мужа, мать и сестер, дом, свой мир. Все что у нее осталось — это ты и ребенок. Так что иди к ней или плыви.

Сэм в отчаянии взглянул на дымку, скрывшую далекий берег. Он не сможет туда доплыть, он понимал это.

Он пошел к Лилли.

— То, что мы сделали… если бы я мог иметь жену, я бы скорее выбрал тебя, чем любую принцессу или иную благородную девушку, но я не могу. Я все еще ворона. Я дал клятву, Лилли. Я пошел с Джоном в лес и поклялся перед чар-древом.

— Деревья наблюдают за нами, — шепнула Лилли, вытирая слезы с его щек. — В лесу они видят все… но здесь нет деревьев. Только вода, Сэм. Только вода.

Серсея

День выдался холодным, серым и промозглым. Все утро моросил дождь, и даже после того, как вечером он прекратился, тучи не хотели убираться прочь. Солнце так и не выглянуло. Такая мерзкая погода могла расстроить кого угодно, даже малютку-королеву. Вместо того чтобы выехать на прогулку вместе со своим курятником, охраной и толпой поклонников, она весь день провела в Девичьей Башне, слушая с кузинами Голубого Барда.

У Серсеи этот день шел не лучше, но только до заката. Когда небо из серого стало темным, ей сообщили, что с вечерним приливом в порт пришла «Милая Серсея», и что ее аудиенции ожидает Ауран Вотерс.