Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Джордж Мартин

— Только не начинайте проповедовать мне, — сказала она ему. — Содержатели борделей жалуются, и справедливо.

— Почему добродетель должна прислушиваться к грешникам?

— Потому что эти грешники пополняют государственную казну, — резко ответила королева. — А их гроши позволяют нам оплачивать жалование золотых плащей и строить галеры, чтобы защищать наши берега. Кроме того, это помогает торговле. Если б в Королевской Гавани не было борделей, корабли стали бы причаливать в Сумеречном доле или Чаячьем городе. Его Святейшество обещал мне покой на улицах. А шлюхи помогают поддерживать этот покой. Чернь, лишенная шлюх, начнет разбойничать и насиловать. Поэтому пусть Его Святейшество проповедует там, где ему полагается, а именно — в септах.

Следующим королева ожидала выслушать лорда Джильса, но вместо него появился грандмейстер Пицелль, жалкий, с посеревшим лицом. Он доложил, что Росби слишком слаб, чтобы подняться из постели.

— Как ни печально, боюсь, что лорд Джильс скоро воссоединится со своими благородными предками. Пусть Отец всевышний рассудит его по справедливости.

«Если Росби скончается, Мейс Тирелл со своей малюткой-королевой снова попытаются всучить мне Большого Гарта».

— Лорд Джильс жил со своим кашлем долгие годы, и раньше это не было смертельно. — Пожаловалась она. — Он прокашлял половину правления Роберта и весь срок правления Джоффри. Если он собрался умереть сейчас, то это только означает, что кто-то желает его смерти.

Грандмейстер заморгал, не веря своим ушам.

— Ваше Величество? К-кто может желать смерти лорду Джильсу?

— Возможно, его наследники. — «Или малютка-королева». — Какая-нибудь обиженная им женщина. — «Маргери, Мейс Тирелл, и Королева Шипов. А почему нет? Джильс встал на их пути». — Старые недруги. Новые. Даже вы.

Старик стал белым как полотно.

— В-ваше Величество шутит. Я… я ставил его милости клизму, пускал кровь, делал припарки и давал настои… от микстур ему становилось немного легче, а сладкий сон помогал снимать острые приступы кашля, но, боюсь, теперь вместе с кровью он отхаркивает куски своих легких.

— Пусть так. Вы вернетесь к лорду Джильсу и передадите ему, что мы не даем ему нашего дозволения умирать.

— Как будет угодно Вашему Величеству. — Пицелль напряженно поклонился.

Посетители все шли, и шли, и шли, и каждое новое прошение было скучнее предыдущего. Под вечер, когда последний из них наконец-то ушел, и она смогла скромно поужинать со своим сыном, она напутствовала его:

— Томмен, когда молишься перед сном, поблагодари всевышних Мать и Отца за то, что ты до сих пор ребенок. Быть королем — тяжкий труд. Обещаю, тебе он не понравится. Они слетаются отовсюду, словно кладбищенские вороны. Каждый клюет, и каждому хочется отведать кусочек твоей плоти.

— Да, матушка, — уныло ответил Томмен. Она догадалась, что малютка-королева рассказала ему про Лораса. Сир Осмунд говорил, что мальчик расплакался. — «Он еще молод. Когда он подрастет до возраста Джоффа, он уже и не вспомнит даже как выглядит этот сир Лорас». — Но я не дам себя заклевать. — Продолжил ее сын. — Я должен выходить ко двору каждый день, потому что Маргери говорит…

— … слишком много, — рявкнула Серсея. — Из-за ее пустого трепа я готова вырвать ей язык.

— Не смей так говорить! — Внезапно закричал Томмен. Его маленькое круглое личико налилось кровью. — Оставь ее язык в покое. Не смей ее трогать. Я король, не ты!

Она недоверчиво уставилась на него.

— Что ты сказал?

— Я король. Я приказываю, кому вырвать язык, а не ты. Я не позволю тебе причинить Маргери боль. Не позволю. Запрещаю.

Серсея взяла его за ухо и потащила, визжащего, к двери, возле которой на часах стоял сир Борос Блаунт.

— Сир Борос, Его Величество забылся. Прошу, проводите его в опочивальню и приведите Пэта. На этот раз я хочу, чтобы Томмен высек его сам. И он должен продолжать до тех пор, пока обе ягодицы не станут кровоточить. Если же Его Величество откажется, или скажет хоть слово против, вызовите Квиберна и прикажите вырвать Пэту язык, чтобы Его Величество узнал, какова цена оскорблениям.

— Как прикажете. — Сир Борос вздохнул, неуверенно глядя на короля. — Что ж, Ваше Величество, пройдемте со мной.

Когда на Красный замок опустилась ночь, Джослин разложила в камине огонь, а Доркас засветила у кровати подсвечники. Серсея отворила окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и обнаружила, что тучи вернулись, заслонив собой звезды.

— Какая темная ночь, Ваше Величество, — пробормотала Доркас.

«Да», — подумала она. — «Но не такая уж и темная, как в Девичьей Башне, или, скажем, на Драконьем Камне, где валяется обгоревший и истекающий кровью Лорас Тирелл… или в темнице под этим замком». — Королева не знала, почему вдруг это пришло ей в голову. Она решительно не позволила Фалис вновь мешать ее мыслям. — «Надо же — поединок. Фалис нужно было трижды подумать, прежде чем выходить замуж за такого болвана». — Из Стокворта пришли вести, что леди Танда скончалась от воспаления легких, спровоцированного сломанным бедром. Безмозглая Лоллис была объявлена новой леди Стокворт, а сир Бронн новым лордом. — «Танда умерла, и Джильс умирает. Хорошо, что у нас остался Лунатик, иначе при дворе останутся одни дураки». — Улыбаясь, королева опустила голову на подушку. — «Когда я поцеловала ее в щеку, я чувствовала соленый вкус ее слез».

Ей снился старый сон про трех девочек в коричневых плащах, про морщинистую старуху и шатер, в котором пахнет смертью.

В шатре старухи с острой крышей было темно. Ей снова не хотелось заходить внутрь, как когда-то в десять лет, но на нее смотрели старшие девочки, поэтому она не смела отступить. Во сне их всегда было трое, как в реальной жизни. Толстушка Джейн Фарман как всегда заробела. Удивительно, что она зашла настолько далеко. Мелара Хезерспун была гораздо смелее, старше и симпатичнее, но конопатая. Закутавшись в потрепанные плащи с натянутыми на нос капюшонами, которые они украли у своих служанок, они в поисках колдуньи перебрались через турнирное поле. Мелара слышала как служанки шептались, что ей под силу проклясть мужчину или заставить его влюбиться, вызвать демонов и предсказывать будущее.

В реальности девочки едва дышали от страха и возбуждения, перешептываясь на ходу, обмениваясь впечатлениями. Во сне все было по-другому. Во сне все шатры были окутаны тенью, рыцари и слуги, мимо которых они проходили, были сотканы из тумана. Девочкам пришлось идти довольно долго, прежде чем они отыскали шатер старухи. К этому времени все факелы вокруг погасли. Серсея видела, как девочки перешептываясь друг с другом сбились в кучку. — «Уходите», — пыталась сказать она им. — «Поворачивайте обратно. Здесь для вас нет ничего интересного». — Но сколько она ни открывала рот, слова не могли вырваться наружу.