Наваждение - Пола Волски

- Вам, дядюшка?

- Да, мне. Видишь ли, дорогая моя, мастер Шорви Нирьен, бедная его душа, заключен в "Гробницу", а ее гробовое молчание даже я не сумел одолеть, как ни старался.

- Гробовое молчание? Вы хотите сказать, что пытались общаться с самой "Гробницей"?

- Много раз. Но она не отвечает. Нет, она пробудилась, тут я уверен; она меня слышит, но говорить не желает - а быть может, просто неспособна. Судя по всему, она утратила дар общения или забыла о нем. Я исключаю, что так задумал ее строитель, и потому прихожу к единственному возможному выводу - "Гробница" сошла с ума.

- Сошла с ума?!

- Иначе не объяснишь. Бешенство, ужас, злоба и отчаяние многочисленных заключенных поглотили ее сознание. Она не в состоянии ни общаться, ни понимать, ни внятно высказаться. Чудовищная несправедливость! Молчание обрекло ее на одиночество, ее, великую гранитную твердыню; не дай Провидение такую участь ни единой Бездумной. Несчастная, несчастная "Гробница". Когда-нибудь, возможно, она обретет язык, но сейчас одинока, нема и безумна.

- Значит, о заключенных - нирьенистах и всех прочих - вам ничего не удалось разузнать?

- Почти ничего. Мастерица Флозина Валёр содержится в "Гробнице". Нирьен и его друзья находятся там же, это я установил. А сверх того мне ничего неизвестно.

- Так что теперь делать, дядюшка?

- Дитя мое, у меня нет ответа. Давай-ка займемся тем, что имеет к нам самое прямое отношение. Скажем - ты делала упражнения, какие я предписал?

- Почти все, дядюшка. По мере сил. - Элистэ виновато потупилась и добавила: - Но я не вижу в них никакого смысла. У меня ничего не получается, как есть ничего.

- Проверим. Следи, дитя мое. - Кинц опустил голову и принялся бормотать себе под нос. Через две-три секунды в комнате появилось много бабочек размером с десертную тарелку - дивные создания с прозрачными разноцветными крылышками.

- Ой, как красиво! - всплеснула руками Элистэ.

- Это не все. Прислушайся.

Бабочки запели, и нежный их хор скорее напоминал соловьиные трели, нежели звуки, издаваемые насекомыми. Элистэ с удивлением уставилась на ближайшую бабочку и между прозрачными радужными крылышками насекомого обнаружила крохотную головку с клювом, дрожащее горлышко, округлую грудку и пернатый хвост миниатюрной птички. Она вытянула палец - тотчас же бабочка-птица подлетела и уселась на него, не переставая петь.

- Ой, дядюшка Кинц, - зачарованно выдохнула Элистэ, - это самое прелестное из ваших созданий!

- Я в восторге, дорогая моя, что она тебе понравилась. А теперь заставь ее исчезнуть.

- Не могу, она такая красивая.

- Дитя мое, умоляю, постарайся.

- Ну, ладно, попробую. - Элистэ сосредоточилась, напрягла сознание, но и несколько минут спустя бабочка-птичка отнюдь не сгинула; она по-прежнему пела, переливаясь всеми цветами радуги. Элистэ расслабилась и вздохнула: - Простите, дядюшка. Я старалась как могла.

- Странно. Странно. Не понимаю, в чем дело.

- Я же вас предупреждала. Мне это просто не дано.

- Дорогая моя, небольшие способности у тебя есть. Честно говоря, очень маленькие, но я готов поставить на кон мои долгие годы учения, что в тебе есть "нечто" и это "нечто", если его развить, поможет тебе не поддаваться чародейному наваждению. Давай проверим. Для начала чувствуешь ли ты в эту минуту, что на твое сознание воздействуют извне?

- Да, - сразу ответила Элистэ. - Это я способна почувствовать и сразу понимаю, что передо мной наваждение.

- Великолепно, дорогая моя. Просто великолепно. Это действительно трудно - распознать наваждение. Остальное сравнительно легко. Раз убедилась, что это наваждение, - просто-напросто отмети его.

- Но я не могу, дядюшка. Я знаю, что оно призрачно, но от этого оно не исчезает.

- Тут возникла помеха, которую мы проглядели.

- Не переживайте, дядюшка. Ваши наваждения такие милые, что я с радостью им поддаюсь. Готова любоваться на них целыми днями.

- Здесь я, возможно, и ошибался. Отсутствует побудительный стимул Попробуем что-нибудь другое, не столь милое.

Он махнул рукой, и бабочки-птички, к большому разочарованию Элистэ, пропали. Затем Кинц что-то произнес, и возник новый образ. Между кроватью и бюро заворочалась какая-то гнусная тварь - огромное обезьянье туловище, поросшее шерстью, бородатая рогатая козлиная голова, но с клыками, грязный петушиный хвост и торчащие над лопатками нелепые недоразвитые крылья. Жесткая шерсть существа была заляпана пометом и грязью и кишела паразитами, по лапе стекала моча, собираясь на полу в лужицу. У них на глазах тварь раскорячилась и нагадила; воздух наполнился чудовищным зловонием.

- Ну, не отвратителен ли он? Не мерзок ли? - спросил дядюшка Кинц со скромной гордостью. - Правда, невероятная гадость? Не бойся, дорогая моя, он не причинит тебе никакого вреда. А теперь смелее, дитя, заставь его исчезнуть. Я уверен, у тебя получится. Только не позволяй ужасу овладеть сознанием.

Элистэ хихикнула.

- Ой, дядюшка, такого безобразия я в жизни не видела! Он потешный, мне он нравится.

- Так заставь его исчезнуть, дорогая моя.

- Но я не хочу, пусть еще немного побудет!

- Я рассчитывал совсем на другое, - растерянно и не без разочарования заметил Кинц, махнул рукой, и тварь сгинула вместе с исходящей отнес вонью.

- Пожалуйста, дядюшка, верните его!

- Вероятно, требуется совсем другой подход. Попробуем еще раз, произнес Кинц. Из коврика выросли крохотные цветущие яблони; повеяло нежным ароматом.

- Чудесно, - улыбнулась Элистэ.

- То ли еще будет. Смотри.

Под деревцами возникла кукольная фигурка девушки: тонкий стан, красивое лицо, большие глаза, волна белокурых волос.

- Это же я!

- Несомненно, дорогая моя. Но смотри дальше.

Рядом с ней появилась другая фигура, на сей раз мужская, - молодой человек, высокий, стройный, подвижный, с острыми чертами, черноволосый и черноглазый.

- Дреф? - Элистэ нахмурилась. - Дядюшка, что вы задумали?

Молчание.

Две маленькие фигурки шли под цветущими деревьями. Мужчина обнял девушку за талию, она же склонила голову ему на плечо.

Щеки Элистэ покрылись румянцем.

- Дядюшка, это не смешно! - воскликнула она. - И даже несправедливо! Мне это не нравится.

Молчание.

Неслышный ветерок всколыхнул крохотные ветви, и малюсенькие лепестки дождем осыпались на волосы девушки. Молодой человек смахнул их, и девушка наградила его улыбкой.

- Дядюшка, я вам доверилась, а вы надо мной издеваетесь. Как вам не стыдно! Как вы могли?!

Молчание.

Молодой человек поцеловал девушку в губы.

Элистэ вскочила На глазах у нее выступили слезы.

- Не хочу этого видеть! - закричала она. - Не желаю!