Пути стражей - Александр Гарин

   Рука ведьмы легла на его грудь и, помедлив, скользнула под рубаху. Алистер хотел отстраниться, но вдруг понял, что у него не хватает сил. Жар в теле стал горячее, вспыхивая в тех местах, где его кожи касались пальцы Морриган.

   - Долго понять не могла. Верить отказывалась, - другая рука девушки, оглаживающая спину онемевшего короля, надавила чуть сильнее, и Алистер вдруг осознал, что обнаженное горячее тело Морриган уже тесно прижимается к его горевшей коже под задранной рубахой. - И потом... когда с вами я пошла... Нельзя ведьме гордой чувств иметь. Любовью телесной соблазняют ведьмы, но не любят сами. Оттого насмешничала я. Оттолкнуть пыталась. Не хотела, чтобы догадался ты и посмеялся над чувствами моими...

   Алистер почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он опомнился оттого, что на землю упала его рубаха. Губы Морриган ласкали его тело, ее руки обвивали, прижимая к себе с почти неженской силой. Жар сделался невыносимым, изыскивая выход и мешая думать. Алистер запрокинул голову, глотая холодный воздух весенней ночи, но это не принесло облегчения.

   - Я... все равно не понимаю, - собрав все силы, он уклонился от губ ведьмы, которые уже были готовы накрыть его губы, поднимая лицо. - Не могу... поверить. Ты... почему сейчас..?

   Морриган прижалась всем телом, вжимая щеку в ложбину на его груди. Теряя разумение, Алистер коснулся ее тяжелых темных волос, жадно вдыхая аромат просыпавшегося весеннего леса, пьянившего воздуха просторов Диких Земель и запах женщины - впервые так близко от себя.

   - Пусть убьют завтра. Но ночью этой хочу твоей быть, - Морриган на миг отстранилась, взглянула в глаза. - Не любишь меня, знаю. Боишься. Не веришь. Завтра прогнать можешь, презрением облив. Но сегодня... сегодня не гони меня, Алистер. Не гони... мой король!

   Горячие пальцы ведьмы вцепились в его запястье. И веря, и не веря ей, и едва понимая, Алистер опустился вслед за девушкой на ложе. Морриган распустила завязки королевского плаща. Поймав дрожащую руку Стража, она прижала ее к своей груди.

   Их губы встретились. Алистер почувствовал под другой ладонью бедро прильнувшей к нему Морриган и уже не обратил внимания на руку ведьмы, которая сорвала с его головы королевский венец и отбросила далеко в сторону.

   Айан Кусланд подхватил привалившуюся к нему Лелиану и бережно уложил головой на дорожную сумку. Прикрыв девушку плащом, он неслышно поднялся. Он стыдился того, что сделал, но оправдывал себя тем, что применил магию крови интуитивно, и это получилось едва ли не против его воли. Командор не понимал, что требовалось творить, он просто чувствовал, как - и отпускал свою магию, которая оказалась в нем сколь неожиданно сильна, столь и непонятна.

   По его воле едва начавшая говорить Лелиана уснула - и он знал, что девушка будет спать до утра. Быть может, в другое время он бы не отказался от ночи любви - но не теперь. Образ Сигрун, не отодвинувшийся, мучивший его днями и ночами, едва оставалось хотя бы немного времени на размышления, делал все попытки Лелианы сблизиться ненужными и раздражающими. Теперь же, когда от смерти его отделяли всего несколько временных мер, любовь с нелюбимой женщиной - было последним, чего ему хотелось. В пользу Лелианы не заговорил даже странный жар, разгоревшийся в нем после того, как он выпил принесенное бардессой вино. Гнетущее состояние было слишком велико, чтобы думать о женщине - иной, чем веселая, синеглазая гномка. Да и Сигрун теперь едва ли смогла его зажечь - впрочем, на месте Лелианы она бы вряд ли пыталась. Отсроченная близкая смерть была не лучшей любовной приправой. Айан это чувствовал, и то, что этого не чувствовала Лелиана, будило в нем лишь глухое недовольство.

   Убедившись, что девушка в безопасности, Айан прошел мимо нее и направился обратно к королевскому шатру - мимо спящих в палатках, на одеялах, а иногда - и просто на земле людей и гномов, укрытых плащами. Долийцы и маги, как он знал, расположились в другой части лагеря. Айан был уверен, что Алистер еще не лег и хотел провести остаток ночи в его шатре.

   Королевский шатер еще светился изнутри - по-видимому, Алистер действительно не спал. Охрана на входе гляделась усталой, но носом не клевала. Стража-Командора никто задерживать не стал и Кусланд, зевая, мягко шагнул в палатку, задергивая за собой полог.

   Мигом позже он оказался снаружи раньше, чем успел понять причину. Лишь спустя мгновение память услужливо проявила перед ним картину. Алистер действительно не спал. Кусланд успел заметить обнаженную, покрытую испариной, несмотря на холодную ночь, спину короля, к которой прижималась светлокожая женская нога. Шею Алистера обхватывали тонкие руки, и его лица, которое он прятал у груди своей гостьи, видно не было. Но вот лицо самой гостьи с высоты своего роста Айан различил более, чем хорошо - и оно повергло его в смятение. Большее, чем гибель родителей. Большее, чем посвящение в Стражи, полет на архидемоне и встреча с Сигрун. Пожалуй, самое сильное смятение в его жизни.

   Кусланд повернулся спиной к недоуменно поглядывавшей на него охране и сделал несколько шагов от шатра. Он не знал толком, где ночевал Фергюс, а потому, не мудрствуя, решил вернуться к Лелиане. Однако почти сразу натолкнулся на фигуру, которая вынырнула из-за леса палаток, стремительно и многоопытно пробираясь сквозь спящие тела так, чтобы ни на кого не наступить.

   - Страж-Командор, - сэр Бьорн склонил голову в приветствии. - Знаю, мы на вечернем совете уже приняли план завтрашней атаки. Но есть кое-что, что я хотел бы еще раз обсудить с тобой и королем.

   Айан оглянулся на шатер и качнул головой.

   - Король занят. Но я готов тебя выслушать. Королю я обязательно передам... потом.

   Сэр Бьорн тоже посмотрел на шатер и поднял бровь.

   - Хорошо. Прошу в мой шатер. У меня с собой нет карты. Нужно еще раз уточнить по ней.

Часть 77

   - Строиться! Выходи строиться!

   Разбуженный Алистер резко сел на постели. Хотя назвать постелью то, на чем спал король, было нельзя. Он провел ночь в груде разбросанных по шатру листьев, завернувшись в одеяло. Мгновенно припомнив вчерашнее, Тейрин с беспокойством огляделся.

   Морриган исчезла.

   - Подъем! Строиться!

   Снаружи было еще темно, но уже не тихо. В звуках просыпавшегося лагеря слышалось бряцание сбруи, треск, звон оружия и голоса из множества десятков глоток.