Судьбы, как есть - Владимир Кочергин

Выпитые грамм сто коньяка, видимо, подействовали и даже немного успокоили нервную систему Ольги, и она еще больше приходила к выводу, что надо словами убедить гастарбайтеров не брать грех на душу. Оля посмотрела в глаза Гарисова и спросила:

— Ты веришь в Бога?

— В Бога нет, верю в Аллаха. — Спокойным тоном ответил Гарисов.

— Хорошо, но разве Аллах разрешает так поступать с невинными людьми, как это делаете вы?

— Если б Аллах считал, что мы делаем не так, то мы бы этого не делали, — улыбаясь, развалившись в кресле, с азиатским акцентом проговорил Мормурадов.

— А что мы сделали страшного? — спросил Гарисов.

— Ворваться с ножом в чужую квартиру, насиловать, и это как, по-вашему, называется?

Ольга говорила это, а сама понимала, что на какой-то диалог может пойти только Гарисов. «Он не такой злой, к горлу нож не подставлял, попросил называть его Русиком. Правда, когда они ворвались, и я позвала на помощь папу, думая, что чужие люди испугаются и убегут, то в руках Гарисова была металлическая труба, с которой он осторожно заходил в каждую комнату. Шустрый, успел схватить стоявший у входа, на полке, фонарик и все комнаты просветить. Шел осторожно, но смело. О, если бы у нас ночевал папа, то он бы и во сне смог с ним справиться, — Ольга представила, как отец бросил бы этих ублюдков связанными к ее ногам. — Ну, где же ты, мой папочка? Как мне сообщить тебе, и ты примчишься и уничтожишь этих мразей. Где телефоны, которые лежали на серой полке? Я и не заметила, когда их позабирали. Ну, почему же она с Терюшей не соизволили поставить сигнализацию, видеонаблюдение, на худой конец тревожную кнопку, как в магазинах ставят. А ведь говорил им участковый, что нехороший здесь район, много краж и убийств. Нет же, мы всегда думаем, что с кем-то это будет, но только не с нами».

Олины мысли прервал вкрадчивый голос Гарисова.

— Ольга, сколько у вас денег? Ты говоришь, а я иду и беру.

— Хорошо, но только осторожно, там, в спальне, где спит трехлетняя моя девочка, в нижнем правом ящичке стола с телевизором находится деревянный сундучок. Возьми его и принеси сюда. Только дочку не разбуди.

Гарисов встал и, включив фонарик, вошел в спальню.

На широкой кровати в спальне, немного правее от центра, раскинув в стороны руки, лежала на спине и мирно спала Лиза, повернув свою головку с распущенными волосами в сторону окна. Она тихонько посапывала и чему-то улыбалась во сне.

Гарисов осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы не разбудить светом ребенка. Забрав в указанном месте деревянный сундучок, он так же осторожно, по-кошачьи вышел из комнаты. Положив на стол деревянный, покрытый красным лаком, сундучок, он снял крючок с петельки и открыл его. Увидев два больших стеклянных бокала, он процедил сквозь зубы:

— Ну, и где здесь доллары?

— Внизу, под бокалами, два конверта, — сказала Ольга.

Вытащив конверты и раскрыв их, Гарисов пересчитал деньги и положил на стол двенадцать тысяч долларов и сто пятьдесят тысяч рублей.

— Ты молодец, Ольга, не обманула! Это тебе зачтется, — довольный, перевязывая деньги резинкой, сказал Гарисов. — Хуршид! Я пока эти бабки заберу себе, потом разберемся. Главное, что есть теперь чем с дядей Жорой рассчитаться, а все остальное будет наше.

Ольга, услышав о каком-то дяде Жоре, сразу напряглась: «Если они, не скрывая своего дядю Жору, говорят о нем при ней, то дела их с Лизочкой очень плохи. Если они эти деньги, добывая таким путем, хотят отдать человеку, не принимающему участия в грабеже, то их, наверно, целая банда? И кто — то же держит их проникновение в квартиру на контроле? Дядя Жора? О нем я пока ничего не знаю. Все очень плохо», — размышляла Ольга и сразу задала вопрос Гарисову:

— Почему вы хотите отдать эти деньги другому человеку?

— Потому, что на машину положил свой глаз дядя Жора Ашотов, а ты, девочка, ее спрятала в сервисе, а мы проморгали. Знали бы, что машины нет, то сегодня б и не пришли к тебе в гости. Думали, что ты ее где-то тут недалеко бросила. Жора очень строгий дядя, он нас будет ругать и бабло забирать в виде компенсации, он ведь за твой «Лексус» уже предоплату получил от клиента и пустил это бабло «гулять», а верней, пропил или проиграл в казино, он это любит делать.

Ольга все больше и больше начинала чувствовать сложность своего положения. Выходит, бандитами руководил очень жестокий человек. Эти негодяи пойдут на все, чтобы не светить Жору, а значит, будут зачищать свои следы. Гарисов даже фамилию его назвал, Ашотов.

Оля, вдруг почувствовала резкую слабость. У нее сильно закружилась голова, все поплыло, и наступила полная тишина и темнота.

Ольга, теряя сознание, стала заваливаться на правый бок.

Гарисов успел подхватить ее за плечи.

— Хуршид, помоги, она отключается, — позвал он на помощь Мормурадова.

Мормурадов, спокойно смотревший на экране телевизора фильм, резко встал и подошел к столу. Они взяли Олю за плечи и ноги, отнесли ее к дивану и положили на спину.

— Ну, ты перестань со своей философией ей мозги пудрить. Сам же говорил, что всех кончать и сжигать будем, — сказал, злясь, Мормурадов.

— А ты задолбал меня своей простотой и наглостью. Тебе бы только по башке бить, да морды квасить.

— А тебе бы только душить. Ты тихий, культурный маньяк в перчаточках, боишься залететь? Ты же трус, Русик, ссышь, что заорет русская.

— Тише ты, — заговорил на узбекском языке Гарисов, — надо все тихо сделать. Куда ты сейчас пойдешь или там, наверху, с трупом будешь сидеть? Пусть уснут все в доме, заберем, что надо, и его сюда притащим.

— Да, тебе-то хрена ли бояться, у тебя паспорт есть, а у меня Джуробай как забрал паспорт в январе, так и привязал меня к этой квартире.

— Ладно, пока тихо, надо обшарить комнаты, посмотри за ней, а я в комнату, где кабинет ее француза, — сказал Гарисов и пошел в кабинет Тьерри.

Мормурадов снова сел в кресло, стоящее слева от дивана, на котором лежала Ольга, и стал смотреть американский боевик, с участием Стивена Сигала. Хмель от выпитого вина и коньяка расслабил его и немного клонил в сон, он даже забыл, что совсем недавно они с Гарисовым убили гражданина Франции. И вообще он не имел никакого угрызения совести в изнасиловании его жены. Несмотря на то, что Гарисова он знал давно и прописаны они были на одной улице в Джизаке и сидели они на одной зоне, он не любил Русика за его хитрожопость и скрытую жадность. Он знал, что и сам-то тоже был жаден до золота и долларов, но не так, как Русик. Русские рубли Мормурадов не любил так же, как и самих русских, особенно москвичей.

Минуты через три появился Гарисов и в руках держал русские деньги.

— Видал, еще штука евро, сорок тысяч ровно. На возьми себе, это нам пойдет, тебя Жора вряд ли будет обшаривать, он тебя побаивается, хоть и паспорт у тебя выманил. Явно твой паспорт еще в Узбекистане отсиживается. Я видел, как пятнадцатого, на твой День рождения, Жора заискивал перед тобой.

— Да пошел ты, Русик… Жора, сука, забрал мой паспорт и снова кого-то отправил после шмона или угона машины через границу. Он меня совсем не боится. Ты бы видел, как он двоих русских козлов, у казино на Арбате так вырубил, что даже я не увидел как. А перед этим дядя Жора бутылки две коньяка засосал. Он меня боится? Это я его боюсь. Если паспорт мне после этой ночи не вернет, все, тогда мне хана, — говорил Мормурадов, поглядывая на красивое тело Ольги.

— Он же обещал при мне дать тебе другой паспорт, а сейчас для тебя это лучше. Мы уйдем, а менты через бригадира Мурталина, будут тебя искать и меня тоже.

— Стоп! Кончай трепаться, Русик. Надо, сделать так, чтобы сильно рвануло тут, засыпало бы все, и сгорело.

— Хуршид, ты как осел. Для этого надо ящик взрывчатки.

— А газ?

— Газ так не рванет. Его надо наполнить в квартире, а потом поджечь. Тогда жахнет. А у нас кто будет поджигать?

— Ты мудак, Русик. Рванет, не рванет. Сам говорил, что все сгорит. Смотри, хозяйка просыпается. Очухалась, задергалась, — сказал Мормурадов, переключая свое внимание на приходящую в себя, очень бледную, Ольгу.

— Не бойся, по-узбекски она, верно, не понимает.

— Я не про это. Ты давай спрашивай, пока снова не отвалилась в отключку, где что есть? Золото давай искать. Золото! — настаивал на дальнейших поисках Мормурадов.

Гарисов взял со стола свою чашку с недопитым коньяком и, набрав его в рот, выплюнул в лицо Ольге.

Ольга мгновенно поморщилась от попавшего коньяка в глаза. Она стала тереть их руками, закрываясь от стоящего над ней Гарисова. Увидев его сосредоточенное выражение лица, невольно закричала:

— Помогите, люди, помогите! — но это казалось, что она кричит, а на самом деле она только хрипела и стонала.

Мормурадов не выдержал и, соскочив со своего насиженного места, закрыл Ольге рот ладонью своей правой руки.