Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

если в зале будет сидеть один человек — один, которому будет нужно то, что мы делаем. Мы и так уже несколько раз играли этот спектакль во время репетиций и прогонов, но было ли это тем, что могло бы сделать нас счастливыми? Признайтесь, что всем нам нужен зритель. Нам нужно делиться тем, что мы умеем делать, нам необходимо отдавать, и только тогда мы сможем что-то получить.

Деньги, вырученные за билеты — это совсем не то, к чему мы стремимся. Материальное должно возмещать материальное, и поэтому вы вправе потратить свой заработок так, как сочтете нужным. Но разбрасываться духовным вы не имеете права. Духовное не купишь за деньги. Вы должны отдавать себя, зная что кто-то принимает эту жертву, а принять ее люди согласятся тогда, когда вы заставите их поверить в то, что вы делаете. Круг замкнут, и вы теперь обречены на постоянное творение чего-то из ничего, на создание Жизни в пустом пространстве.

Теперь вы понимаете, почему нужно каждый раз создавать все с чистого листа? Потому что именно в этом заключается смысл вашей жизни, которая происходит именно здесь и именно сейчас. Здесь и сейчас вы чудесным образом перестаете быть Аароном и Саадом, Я'эль и Агнессой, Симоном, Филиппом, Артуром, превращаясь в Омида и Киару, Хакима и Фефе, Жасмин и Гиваргиса, в солдата, в ребенка, в старика, мужчина — в женщину, женщина — в мужчину — во что угодно! И свидетелями всех этих чудесных превращений оказывается сотня с лишним человеческих душ. Вы аккуратно берете на время эти души, незаметно находите в них больные места, врачуете и возвращаете их исцеленными, и примерно через три часа сотня с лишним людей уйдет отсюда другими, лучшими людьми. Это ли не счастье? И если вы почувствуете небывалую усталость, от которой в обычных условиях вы бы попросту рухнули на пол, но радость, сопутствующая ей, будет удерживать вас на ногах, то знайте, что ваш труд и отданные вами силы прошли не зря, и что как минимум один человек ушел отсюда исцеленным, легким и воздушным. Можно сказать, что он вылетел отсюда на крыльях, ведь вместе с вами и он познает Счастье — свое собственное Счастье.

Поэтому я и считаю, что сотня с лишним — прекрасное число! Эта сотня — ну или хотя бы некоторые из них — будут знать, куда идти, когда им будет тяжело, и очень скоро они поймут, что здесь можно почувствовать себя хорошо даже в отсутствии какой-либо печали. Люди захотят делиться своим Счастьем с другими. Так бывает всегда, ведь Счастье не может оставаться в заключении. Как огонь, оно должно распространяться по высушенной жизнью древесине и поглощать все, что попадет на его пути. Но и этот огонь всегда нужно поддерживать, и люди, чувствуя это, будут возвращаться сюда, в наш маленький театр на сто с лишним мест.

Если же он в один прекрасный день не сможет вмещать всех желающих, нас, может быть, пригласят дарить счастье в какой-нибудь другой театр побольше, с амфитеатрами и ложами, с огромными люстрами, освещающими тысячи с лишним мест в креслах, обитых бархатом.

Но даже когда у вас не останется ни одной разумной причины для того, чтобы остаться здесь, никогда не забывайте о той сцене, на которую вы выйдете через несколько минут. Вы же всегда будете помнить свой самый любимый уголок в доме, в котором вы в детстве играли своими любимыми игрушками. Помните и этот уголок нашего города, который вы создали своими собственными руками и сейчас сделаете его важным для всех тех, кто бросил вызов серости и бессмысленности существования. Сегодня мы все будем играть в новую игру.

Итак, берите в руки карандаши и кисти и на чистом белом холсте начинайте рисовать историю. Уверенно и быстро создавайте композицию, четко обозначайте персонажей, помните о силе визуального восприятия и не забывайте об украшении своей работы деталями. Передавайте свои ощущения через краски, используйте всю палитру, все кисти, которые есть у вас в арсенале. Когда же сломаются и сточатся все карандаши, когда кисти растеряют все волоски, берите краски руками и наносите их на холст, а когда закончатся и они продолжайте рисовать своей кровью, разбавляя ее своими слезами и по́том. Используйте все, что у вас есть, не оставляйте себе ни капли. Помните: в конце концов ни от кого из нас ничего не останется, и лишь созданная нами картина будет продолжать говорить о нас и о наших делах.

Три часа спустя Я'эль, еле сдерживая слезы и время от времени прерывая речь, чтобы не разрыдаться, спросит у Филиппа:

— Филипп, почему нам, артистам, всегда приходится работать на темной стороне? Отвечать не обязательно — вопрос, по сути риторический, да и говорили мы на эту тему много раз. Мне просто захотелось его озвучить.

Сказав это, она все же быстро опустила голову, успев поймать на лету лишь одну из нескольких тяжелых капель, покатившихся из ее темных глаз вниз. Филипп обнял ее и, ощущая как она вздрагивает всем телом в попытке сдержать эмоции, легонько похлопал ее по спине.

— Не стесняйся своих слез. Это во время репетиций ты не должна была плакать. Это во время прогонов ты обязана была контролировать себя. Это на сцене я запретил тебе давать волю своим человеческим чувствам. Лишь Зрителю там разрешено смеяться и плакать. А сейчас тебе все можно. Сейчас всем нам можно все, — говорил он примкнувшим к ним друзьям.

Так они и простояли с пару минут, обнявшись, слушая всхлипывания и дыхание друг друга, время от времени ощущая, как чья-то рука сжимает плечо или шею, словно свою собственную, как пульсирующим потоком течет по этому единому, только что родившемуся организму общая кровь.

— Вы и сейчас предпочитаете помолчать и поплакать, — заговорил наконец Филипп после долгой паузы. — Увы, прописная истина настолько проста, что оказывается непонятной большинству. Я понимаю, что люди должны проходить через трудности в жизни, и всем бывает тяжело, но все это нам дается лишь для того, чтобы было с чем сравнивать свои состояния и выявлять момент своего Счастья. Не познав черного, не увидишь белого. И тут у меня также возникает один риторический вопрос: неужели людям всегда оказывается мало того черного,