Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - Кларк Эштон Смит

моего путешествия черные тучи придвинулись намного ближе и теперь уже затмевали половину неба, раскинув зловещие отростки, подобные крыльям. Зрелище было угрюмое и жуткое; туча вновь полыхнула этой грозной, яростной вспышкой, и гром ударил по моим оглохшим ушам волнами разрушительной силы, которые, казалось, терзали самые глубинные струны моего существа.

Я приостановился, страшась, что гроза обрушится прежде, чем я добегу до межпространственного портала. Я видел, что мне предстоит испытать на себе буйство стихий неведомой природы и чудовищной силы.

Тут в небе, на фоне надвигающейся, растущей на глазах тучи, я заметил двух летящих существ, которых могу уподобить только двум огромным бабочкам. Взмахивая яркими крыльями, сияющими на угольно-черном фоне надвигающейся грозы, они приближались ко мне, летя стремительно и ровно, и, несомненно, врезались бы в закрытые ворота, если бы вдруг не остановились в воздухе, внезапно, но непринужденно.

Почти не шевеля крыльями, они опустились на землю и замерли напротив меня, опираясь на странные, изящные лапки, которые в коленных суставах ветвились на парящие усики и колеблющиеся щупальца. Крылья их представляли собой узорчатые перепонки, расцвеченные жемчужным, темно-багряным, опаловым и оранжевым, а головы были усажены рядами выпуклых и вогнутых глазок и окаймлены закрученными, точно рога, органами, с полых концов которых свисали колышущиеся нити.

Я был более чем напуган, более чем изумлен их видом; но каким-то образом, путем некой неясной телепатии, до меня донесли мысль, что намерения их дружественны. Я знал, что они хотели войти в город, и знал также, что они понимают мое затруднительное положение.

Тем не менее к тому, что произошло дальше, я оказался не готов. С немыслимым проворством и грацией одна гигантская бабочка встала по правую руку от меня, вторая по левую. А потом, не успел я сообразить, что они задумали, существа опутали мое тело и конечности своими длинными щупальцами, словно прочными канатами, поднялись в воздух вместе со мною, как если бы я ничего не весил, и взмыли навстречу мощным стенам!

Мы взлетали так легко и стремительно, что стена словно бы утекала вниз, подобно волне расплавленного камня. Я наблюдал, как титанические каменные блоки проносятся мимо один за другим, и голова у меня кружилась. А потом мы поравнялись с широкими зубцами, промчались над никем не охраняемыми стенами и нырнули в пространство, подобное ущелью, навстречу огромным прямоугольным зданиям и бесчисленным квадратным башням.

Не успели мы миновать стены, как новая вспышка громадной тучи озарила здания странным мерцающим светом. Бабочкоподобные существа как будто не обратили на нее внимания и продолжали путь вглубь города, обратя свои странные лики к незримой цели; я же, обернувшись к буре, увидел поразительное и чудовищное зрелище.

У самых стен города, как будто силой черной магии или трудами джиннов, воздвигся иной город, и его высокие башни стремительно двигались вперед под багровеющим куполом пылающей тучи! Я взглянул еще раз – и убедился, что эти башни идентичны тем, что я видел вдали, на равнине. За то время, что я шел через лес, они успели при помощи неведомой движущей силы преодолеть многие мили и вплотную придвинуться к городу Пламени.

Я вгляделся пристальней, чтобы понять, каким образом они передвигаются, и обнаружил, что стоят они не на колесах, но на коротких, массивных ножках, подобных соединенным металлическим колоннам и наделяющих их походкой неуклюжих колоссов. У каждой башни было по шесть или больше таких ног, а ближе к вершинам зияли ряды огромных отверстий, подобных глазам, откуда и вылетали алые и фиолетовые вспышки пламени, о которых я упоминал ранее. Разноцветный лес был выжжен этими вспышками на расстоянии в лигу шириной, вплоть до самых стен, и между передвижными башнями и городом теперь не оставалось ничего, кроме черной, дымящейся пустыни. У меня на глазах эти длинные, мечущиеся лучи вонзились в отвесные стены, и зубцы на парапетах начали плавиться под ними, точно лава.

Зрелище было неимоверно жуткое и величественное; однако в следующий миг оно скрылось за зданиями, меж которых мы теперь летели.

Огромные чешуекрылые, что несли меня с собой, летели вперед со скоростью орлов, мчащих в гнездо. Во время этого изумительного полета я был почти неспособен мыслить или принимать решения: я жил лишь захватывающей, головокружительной свободой движения в воздухе, легким, точно во сне, парением над лабиринтоподобным сплетением дивных каменных громад.

Кроме того, я тогда почти не сознавал всего, что узрел в этом ошеломительном Вавилоне архитектурных измышлений; лишь позднее, в более спокойном свете воспоминаний, я сделался способен придать связную форму и смысл большинству своих впечатлений. Чувства мои были потрясены огромностью и непривычностью всего этого; и я лишь смутно сознавал катастрофические разрушения, что творились у нас за спиной, и страшную участь, от которой мы спасались бегством. Я знал, что эта война ведется неземным оружием и машинами, враждебными силами, которых я даже вообразить не могу, с целями, выходящими за пределы моего восприятия; однако для меня это все превращалось в стихийное смятение и размытый, безликий ужас перед некоей космической катастрофой.

Мы углублялись все дальше и дальше в город. Широкие, подобные платформам крыши и уступчатые ярусы балконов уносились вдаль у меня под ногами, и мостовые струились темными потоками на невероятной глубине. Вокруг нас и над нами громоздились угловатые шпили и квадратные монолиты; и на отдельных крышах виднелись темные, атлантоподобные жители города, двигавшиеся плавно и величаво либо застывшие в позах сокровенного смирения и отчаяния, обратя свои лица к пламенеющей туче. Все были безоружны, и никаких машин, что могли бы быть использованы в целях обороны, я нигде не увидел.

Как ни быстро мы летели, растущая туча надвигалась быстрее. Ее то и дело озаряющийся сполохами черный купол перекинулся через город, паутинчатые нити протянулись дальше через небосклон и грозили вскоре достичь противоположного горизонта. Здания то темнели, то освещались мерцающим пыланием; и я всем своим существом осязал болезненный напор громовых вибраций.

Я тускло и рассеянно осознавал, что несущие меня крылатые создания – пилигримы, торопящиеся в храм Пламени. Все сильнее и сильнее ощущал я влияние, очевидно, распространяемое звездной музыкой, звучавшей из сердца храма. В воздухе чувствовались мягкие, успокаивающие вибрации, которые будто бы поглощали и сводили на нет терзавшие меня диссонансы неслышного грома. Я понимал, что мы входим в зону мистического убежища, сидерической и небесной безопасности; и мои смятенные чувства исполнились одновременно безмятежности и восторга.

Великолепные крылья гигантских чешуекрылых понесли нас вниз. Впереди и внизу, чуть поодаль, я различил титаническое нагромождение, в котором сразу узнал храм Пламени. Все ниже и ниже