Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш

Рамер вздохнул. Попытка оттянуть неприятный разговор провалилась.

— Дальше — завтрак. Для тебя ветчина и сыр. Для меня — шоколад, — он грустно улыбнулся, — единственная слабость, которую я себе позволяю. И то только с утра. Оказывается, змеям не очень полезно, представляешь?

— Нет, — она мотнула головой, не поддаваясь ни на улыбку, ни на ласковый тон. Сидела, как маленький свежепойманный зверек в клетке, блестела глазами и даже дышать старалась неслышно.

— А потом… — Рамер свел брови, лоб пересекла глубокая морщина, — одна очень неприятная и крайне болезненная процедура.

— Какая? — спросила она почти равнодушно.

— Клятва Немого Огня. Я не маг, принимать будет Абнер. А, значит, под клятву пойдем все трое. И будет она не стандартная, на девять лет, а — вечная. Это очень больно, Алета. Здоровенные мужики сознание теряют. Поверь, если бы была хоть какая-то возможность этого избежать, я бы никогда…

— Я не боюсь боли, — тем же бесстрастным тоном перебила она. — Но по какому поводу клятва молчания? Да еще и вечная?

— По поводу твоего ребенка, Алета, — Рамер на мгновение прикрыл глаза. Все же железным человеком он не был, но вторая ипостась, да еще такая большая и опасная, давно приучила его брать себя под контроль практически мгновенно. Иначе весь дворец уже лежал бы в руинах. — Я понял, почему так странно сработала клятва. И почему ты едва не отправилась по облакам. Ты помнишь, как она звучала?

— "Клянусь расторгнуть помолвку через три года, если Алета Шайро-Туан за это время не понесет наследника императорской крови…" — почти дословно процитировала она.

— Ты заставила меня поклясться твоей жизнью. Условие выполнено. Ты не знала, что носишь ребенка? Я почему-то так и думал.

Он встал, неторопливо облачился в халат, затянув узел чуть крепче, чем нужно. Верхняя Гавань уже спряталась в облаках, а рассвет только разгорался, окрашивая город и парк во все оттенки золотого.

— Мне кажется, что Аверсум — самый красивый город во всех мирах, — задумчиво проговорил он, — но я, конечно, пристрастен. И допускаю, что у Кайоры тоже есть свое очарование.

— Какой ребенок императорской крови? — в голосе императрицы проскользнули отчетливые истеричные нотки, — этого не может быть! Я с вами никогда… Демоны! От поцелуев дети не рождаются!

— Вот поэтому — Немой Огонь. Безальтернативно. Ни у кого и никогда не должно даже мысли возникнуть, что трон Аверсума может занять кто-то еще. Что ты на меня смотришь с таким ужасом, дорогая жена? Ты — беременна от моего сводного брата. Если разобраться — дело-то житейское. Главное, что наследник все-таки Дженга… не конюх какой-нибудь и не повар. Это я стерплю.

На колени Алеты полетел лист бумаги, который она так любовно и неосторожно хранила на груди.

— Это Марк Винкер? Не слишком похож. Лицо немного длиннее и мягче, некоторые черты бы подправить… Но узнать его можно. Если приглядеться, он здорово походит на отца. И на мать. Правда, ее портреты я распорядился сжечь, но память у нас фамильная.

Я все думал, кого же он мне так напоминает… Самую блестящую куртизанку двора, Юсти Несравненную. Официальную фаворитку Рамера Восьмого и мать второго, признанного наследника. Императрица после меня потеряла способность иметь детей. Рождение Змея плохо сказалось на ее здоровье.

— Марк — принц Дженга? — потрясенно переспросила Алета. Похоже, из всего сказанного она уловила только это.

— Марк — никто. Младший принц Дженга погиб во время заговора, — голос императора, все такой же негромкий, вдруг придавил ее, словно тяжеленная каменная плита. Алета почувствовала, что задыхается. — Империи не нужны мятежи, тем более сейчас, когда мы разорены войной и остались без анеботума. Она просто не выдержит. Рухнет. И под ее обломками погибнем не только мы с тобой, дорогая жена. Погибнут миллионы.

— Вы убьете его? Ради высшего блага?

— Стоило бы, — пожал плечами Рамер Девятый, — но нужно посмотреть, сколько он знает. Если понятия не имеет о своем родстве с Дженга — пусть живет, под ненавязчивым присмотром. Женить его на какой-нибудь подходящей девушке из третьего сословия. Желательно — бесплодной. Стратег он неплохой, а как ученый — вообще гениален. Такими мозгами не разбрасываются, они дороже анеботума. Я так понимаю, ты согласна на клятву молчания?

Алета жестко сощурилась. В ней не осталось ни испуга, ни стеснения. Она смотрела на императора уверенно и зло. Как на врага. Сильного врага, только что победившего в очень важной схватке. Но которому еще далеко до победы в войне.

— Я согласна. Ради Марка. И ради нашего сына. Но не ради вашего трона, чтоб он провалился до самого ада!

— А вот как раз твои мотивы, дорогая Алета, мне совершенно параллельны, — усмехнулся Рамер, — главное, что ты все таки сделаешь то, что мне нужно. А со своими внутренними демонами договаривайся сама. Ты — сильная девочка, справишься.

Он пошел прочь, двигаясь неслышно, в самом деле, как змей, но у самого выхода обернулся. Антрацитовые глаза были серьезны.

— Если почувствуешь, что они одолевают — зови. Помогу.

Глава 50

ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ИГРЫ

День выдался не жарким. То ли лето уже потихоньку катилось на вторую половину, то ли боги оказались милостивы, то ли просто так совпало — но парадные темные мундиры, которые стали бы орудием пытки в любой другой день, сегодня просто доставляли легкое неудобство. Вполне терпимое.

Эшери, казалось, вообще чувствует себя как рыба в воде. Затянутый в идеально пригнанную форму, с новеньким шевроном, шлемом золотых волос и фирменным равнодушно-доброжелательным выражением красивого лица, он был великолепен.

Маркиз невольно вспомнил другого Эшери — Кота, в потертых штанах и рубахе, задубевшей от соленого пота, сапогах из грубой кожи, косынке, повязанной на пастуший манер и целым арсеналом ножей во всех мыслимых и немыслимых местах.

Кот был ему ближе, чем герцог Монтрез. Но Котов с Маркизами на такие мероприятия не пускали, тем более, в качестве